— Да! Со мной ничего не страшно! — рявкнул Уго. — И со мной! — пискнула Снежка, которая уже очень даже недурно научилась «говорить». Мысленно говорить. И я с трудом себя сдерживая, шагаю к входу в замок, по дороге отмечая полученные замком раны: вздыбленная, вывернутая брусчатка, усыпанная осколками камня и черепицей площадь, темно красные лужи крови, такие, что кажется — истекает кровью сам замок. Досталось ему. Придется хорошенько потратиться на ремонт! И ведь я все равно верю в победу, иначе о ремонте у меня и мысли бы не возникло! Глава 25 Я погладил ЭТО, и моя ладонь ощутила едва уловимое, едва заметное покалывание. Раньше я такого не ощущал. Мутация продвигается все дальше? Интересно, что будет, когда она все-таки закончится? В кого, или ВО ЧТО я превращусь? В бога? А что будет с мозгом? Не стану ли холодной, равнодушной сущностью, которой глубоко плевать на людей и вообще на все в мире? У меня такое ощущение, что если есть бог, то ему на нас плевать с высокой колокольни, иначе бы он не допустил те ужасы, что творятся в мире. Или в мирах. Но я здесь не для того, чтобы рассуждать о теологии и прочей теософии. Я вообще до мозга костей практик, и сейчас мне нужна не помощь божественных сущностей, а хорошенький такой штурмовик с огнеметом. Иначе хорошим людям скоро будет плохо. А чтобы избежать этого, мне надо просто следовать интуиции. А интуиция гласит…хмм…ничего она собственно говоря не гласит. Просто мне хочется гладить эту прекрасную сферу, гладить….касаться ее…ладонями…пальцами…мыслями… За спиной взревел Уго, завыл, как пожарная сирена. Ему вторила Снежка — голос у нее мелодичнее, но завывает — ох, как умело! Женщины всегда умели завывать, тем более, если женщина — кошка. И взвоешь тут! Я очумело смотрю на то, как из «яйца», разбухшего, развернувшегося до размера шкафа появилась когтистая лапа. Появилась, и тут же втянулась обратно. А на месте лапы появился глаз. Оранжевый глаз с вертикальным зрачком. Глаз смотрел на меня внимательно, будто оценивая — вкусен я, или нет, а потом на него наползла прозрачная перепонка-веко, наползла, и снова исчезла. Глаз в диаметре был как раз с разбухшее «яйцо», но этого и следовало ожидать — появившаяся ранее лапа едва пролезла в портал — или что-то иное, я не знаю, как назвать это явление. А «яйцо» все раздувалось, раздувалось…сделалось туманным, в нем что-то вихрилось, и похоже это все было на метель где-нибудь в Оренбургских степях. Красиво и жутко. Я на всякий случай отбежал, поднялся на пандус «амфитеатра», и смотрел, смотрел… Уго и Снежка стояли рядом со мной и хвосты их бешено хлестали по бокам — шерсть поднялась, глаза сверкают — настоящие звери! Сейчас даже нежная Снежка никак не выглядела домашним котенком. Разъяренный полярный лис — вот какая она сейчас! Секунда, две…пять…десять! И вот он — во всей своей красе. Красные крылья и спина, синее брюхо. Кстати — крылья снизу тоже синие. И я мгновенно догадался — почему: если посмотреть на него снизу, то сразу так и не заметишь, в синем-то небе. А вот зачем весь верх красный — этого я не знаю. И зачем ему рога?! Бодаться, что ли? — Поводырь! — громыхнул голос чудовища у меня в голове — Поводырь, приветствую тебя. Я чуть не оглянулся — что, с ним еще и поводырь вылез? Щас засадит стрелу из арбалета, и аля-улю, несите меня четверо. И только потом сообразил, что дракон-то обращается ко мне! Это Я — Поводырь! Ну…якобы… — Поводырь, освободи моих соплеменников — голос дракона был спокоен, но я вдруг ощутил в нем нотки мольбы и беспокойства — Мы слишком долго находились в коконе… Кокон. Кокон, кокон…яйцо! Вот что он называет коконом! Интересно, кто их туда засадил? — Предводитель поводырей, Массоглин — на мой незаданный вопрос ответил дракон — Поводырь, освободи! — Я не поводырь — решаюсь на прямую речь — И не знаю, как освободить твоих собратьев. Мне очень жаль. — Ты Поводырь! — упорствует дракон — Только Поводырь может слышать наши голоса! И только Поводырь может открыть кокон! Ты открыл. Значит, ты Поводырь. И только так! — Как тебя звать? — не комментирую я его мыслеслова. — Дагон — отвечает дракон, и удивляется — Разве ты не слышишь мою память? Я слышу твою. Всю. Ты странный, Поводырь. В тебе два Поводыря. Один не нашего мира. Как мне тебя звать? — Альгис — после секундной запинки ответил я — Зови меня Альгисом. Я попробую освободить твоих собратьев, но…может, ты подскажешь, как это сделать? — Подскажешь? — дракон явственно смеется — Просто пожелай их освободить, да и все тут! Подожди, сейчас я попробую кое-что сделать… Дракон смотрит мне в лицо своими огромными оранжевыми «фонарями», я чувствую какое-то давление, будто кто-то огромной рукой забирается мне под череп, а потом…потом я утопаю в этих глазах, проваливаюсь в них… * * * Я родился в одном из этих гнезд, мою мать звали Генза. Я помню, как она вылизала меня раздвоенным горячим языком. Помню ее горячее дыхание и ласковое поглаживание родной лапы. Помню своего первого Поводыря — он вырос на моих глазах, из мальчика превратившись в мужчину, а потом…в дряхлого старика. Новый поводырь всегда пускал его ко мне, и мы лежали вместе — он на моей спине, я на полу. А потом он умер. Умер и второй поводырь, и третий…люди так мало живут! Мы, драконы, по сравнению с людьми — вечны. Тысячи и тысячи лет, десятки и сотни Поводырей… Но я помню каждого, и каждого люблю. Когда я уйду к звездам, надеюсь, что там меня встретят все мои Поводыри — молодые, здоровые, веселые. И мы будем летать меж звезд, купаться в солнечных лучах и нырять в океан тумана! А потом была война. И драконы убивали драконов, убивали поводырей. И последний оставшийся Поводырь, старший из них, и самый старый — заключил нас в кокон, где мы могли бы лежать вечно, до скончания веков. Или до тех пор, пока нас не освободит Поводырь. Новый поводырь — молодой, здоровый, сильный! И мы будем служить, потому что вся цель нашей жизни — служить поводырю! Мы созданы богами, чтобы служить поводырю. Людям. И только так… * * * Голова страшно болела. Тошнило. Я открыл глаза, и первое, что увидел — темную голову со мерцающими глазами. И над ней — силуэт чего-то огромного, и…живого. Уго и дракон. — Прости, Поводырь! — мыслеголос отдавал вкусом вины, раскаяния, печали — Я не хотел причинить тебе боль! Сейчас я заберу ее у тебя… Оп! В голове стало ясно и звонко, как на лугу ранним июньским утром. Охх…хорошо! И я все вспомнил Все жизнь этого дракона. Всю его длинную-предлинную жизнь…и мне опять подурнело. Оклемался я минут через тридцать — ноги дрожали, руки дрожали, но я уже был в силах не только ходить, но и мыслить как следует. И первой мыслью было… — Дагон, ты сыт? — Сыт — громыхнул дракон, и в голове у меня явственно послышался его смех, как раскат грома — Мы легли в кокон сытыми. — Тогда…тогда попробуем заняться твоими соплеменниками. Агни, Зиргой, Аматой, Станом и Керком. — Займись, пожалуйста! — громыхнул дракон, и в его словах было столько надежды, столько отчаянной радости, что я не выдержал — захохотал, чувствуя, как отступает ощущение безнадеги. Все же впереди! Поживем еще, братцы! * * * — Плохо дело! — тяжело сказал Кендал, как только увидел меня — смотри, ворота уже красные, чуть не добела! Скоро потекут! А если они еще догадаются их заморозить, а потом ударят камнем… Пшшш! Гигантское облако пара поднялось, когда пущенная с той стороны ледяная глыба ударила прямо в центр, между стальных створок. Облако пара было таким большим, что казалось — на замок опустилось огромное, пушистое облако. Запахло так, как если бы кто-то пролил на плиту кружку воды. — Найдите белую простыню! — скомандовал я сквозь зубы и глядя на ошалевшего отца, усмехнулся — Нет, не сдаваться. На переговоры пойду. — Ты с ума сошел! — выдохнул отец — да с тобой и говорить не будут! Тут же скуют и в яму! Ты же беглый преступник, чернокнижник! Даже и не думай! Лучше погибнуть в бою, чем вот так, бесславно! — Я сказал — найдите мне белую простыню! — повторил я жестко, и глаза Кендала чуть прищурились. Он что-то понял. Понял и отец — он замолчал и поджал губы как делал всегда, когда ему не нравилось решение, но его приходилось применять. Мы поднялись на стену, и Кендал стал размахивать привязанным к копью флагом. Минут двадцать ничего не происходило, но обстрел ворот прекратился. В принципе — имперцы уже сделали, что хотели — осталось только ударить тараном или тяжелой глыбой (что скорее) и перекаленная сталь расколется, как стеклянная. Она потеряла пластичность, как и любое железо, закаленное в ледяной воде. Имперские маги настоящие мастера, в этом спора нет. Наконец, к стенам замка подъехала делегация из троих имперцев, одетых в армейские мундиры, с нашивками, соответствующими званию полковников и майоров. Видимо заместители командующего. Младший по званию, который тоже держал белый флаг на копье, зычно крикнул: — Кто будет говорить? — Я, Глава Клана Конто! — ответил, усиливая голос магией — Хочу встретиться с генералом Сехном! Хочу избежать бессмысленного кровопролития! Я спущусь со стен и пойду в ваш лагерь на переговоры! Если вы гарантируете безопасность! — Мы гарантируем безопасность! — ответил глашатай парламентеров, коротко переговорив со своими спутниками. Я, кстати, слышал их разговоры — как будто они стояли рядом. Шпион из меня получился бы очень недурной. В принципе, они ничего особого друг другу и не сказали — мол, полномочия пригласить у них есть, и еще: «…все как и предполагал генерал Сехн. В штаны наложили, и теперь будут выторговывать условия сдачи». — Хорошо! — крикнул я, и спросил — Два человека будут со мной, мои телохранители! — Договорились! — ответили снизу, и отъехали шагов на пятьдесят, так давая понять, что мешать моему десантированию не будут. Я был одет соответственно моменту: в новый черный мундир-костюм со знаками Клана, на поясе — мой Лед и один из старых кинжалов. Больше ничего из вооружения, даже метательных ножей не взял. И без кольчуги. Мне же обещали безопасность! Я ведь глупый совсем…хе хе… — Максим и Барбара — со мной! — командую я, и мои телохранители кивают, не выражая ни малейших эмоций, будто отправиться в стан врага для них самое что ни на есть обычное дело. Хотя…и на самом деле обычное. По крайней мере для Барби. Веревки со специальными петлями уже висят за стеной. Я ставлю ногу в петлю, и веревка, сдерживаемая несколькими бойцами медленно ползет вниз. Следом так же спускаются Максим и Барби. На Максима пришлось больше бойцов, чем на нас с Барбарой вместе взятых — при его-то бычьем весе. Веревка аж звенела, когда опускали этого Железного Дровосека с его секирой. Отойдя от стены замка, критически осмотрел состояние ворот и самой стены. Почерневшие пятна там, где ударили файрболлы, огромная воронка на месте рва — будто здесь рванул по меньшей мере вагон тротила. Если бы не защита замка — скорее всего нас бы сейчас и не было. Родной дом из последних сил нас защитил, и…скорее всего умер. А может просто полностью разрядился. Неважно. Результат один. Мы спускались прямо в воронку — выбросом земли перегородило ров и обнажило скалу, на которой собственно и стоял весь замок. Пришлось потрудиться, чтобы подняться по скату воронки и не вывозиться, как свинья. Максим помог — он буквально выволок меня наверх, лязгая, рыча и работая ножищами, будто хороший трактор гусеницами. Барби выпорхнула сама, и по-моему даже не заметила высоты валов. Стальная девушка! Всадники дожидались нас на прежнем месте, и когда мы подошли — вежливо поздоровались, сделав то ли поклон, то ли кивок. Что меня немного удивило — ведь я же опальный, беглый чернокнижник! А потом сообразил — какой бы я ни был опальный и сто раз чернокнижник, но принадлежу к самой высшей категории подданных Империи — мало того что дворянин, так я еще и Глава Клана! А каждый из них к какому-нибудь Клану, да принадлежит. Пусть может и самому захудалому, но Клану! И в них с молоком матери вбили уважение к родовитости и дворянству. И кстати, мне это очень понравилось. Похоже, что все у нас может и сладится! Идти пришлось довольно-таки долго, и я едва не вспотел в своем черном мундире. И вспотел бы, если бы просто не захотел, чтобы вокруг меня было прохладно. Я все-таки маг стихии воздуха, воды и земли, так почему бы не устроить себе кондиционер в отдельно взятом мундире? В общем, когда мы подошли к лагерю противника — на моем лбу не было ни бисеринки пота. И почему я раньше до такого не додумался? Впрочем — знаю, почему: просто не мог. Это сейчас я перескочил на новый уровень магии, и могу вытворять такие фокусы. Всякому овощу свое время…