Марек прищурил свои хитрые глаза. – И о чем воркует наша сладкая парочка? О любви? Надеюсь, что нет. Иначе уж совсем грустная история получится… Или дать вам время на предсмертную оргию? Зато посмотрю на то, как ты это делаешь, Артур. Узнаю, почему все женщины от тебя без ума. Или ты сейчас не в той форме? – Больной ублюдок! – выругался Зарецкий. – О, наш профессор наконец-таки осквернил свой рот ругательствами! Вы слышали, люди? Не может быть! Неужто он не совершенен? – глумился рыжий детина. Его крупное лицо исказилось гримасой ненависти. – Знаешь, Артур, что меня больше всего поражает? Что почему-то все в этом мире как бы предназначалось тебе. Так легко и просто… Ты имел уже все, кроме титула, и тут тебе подарок на блюдечке – в тебя влюбляется наша принцесса. Ты мог стать королем Норвегии! Кем бы я стал при вас, ваше величество? Пажом или шутом? А у меня к тому времени дела пошатнулись. Наехали более крутые люди… И я решил разыграть другую карту… – Удариться в алмазный бизнес, заняться контрабандой, – закончила за него фразу Яна. И удивилась, глянув на свои ладони – те были в крови. И тут же поняла: она же только что обнимала Артура. – Дура ты, Цветкова, так ничего и не поняла? Стал бы я опускаться до каких-то камушков… Это была всего лишь приманка, первая ступенька в лестнице на небо. Я поймал Эмилию на крючок, а потом спутал чемоданы. Я же летел с тобой и по одной лишь царапине различил, где какой чемодан. Я ведь общался и с Эмилией, специально подгадал, чтобы в аэропорту мы оказались в одно время… – Не ты купил мне розовый чемодан в стразах! Я сама его купила! – Но я его видел и купил Эмилии две точных копии. Сама бы она никогда такого кошмара не приобрела. – Ты был в Москве! – выпалила Яна. – Что не мешало мне несколько раз слетать к Эмилии в Европу. Знаешь, авиация творит чудеса! – Слушай, а зачем ты вообще поперся в Россию? Лешке помогал, даже, можно сказать, спас его… – Да просто интересно стало, захотелось утереть всем нос и разгадать тайну яда, который никто не мог определить. А заодно нашел дуру, то есть тебя, купившую дурацкий розовый чемодан, да еще повернутую, что он существует в единственном экземпляре, и вторую дуру, которой впарил такие же чемоданы. А дальше все по плану. За настоящим платьем с алмазами я приглядывал. Главным было, чтобы оно не вернулось к Эмилии. Ваши разговоры с Татьяной я слышал. Да, я подслушивал! И что? Совсем не сложно установить подслушивающие устройства. Поэтому я знал, что ты собралась самым на свете дебильным способом принести платье в замок и вернуть Эмилии. – Так это ты меня… ножом? – ахнула Яна. – А ты и не заметила в толпе-то. Да и не подумала бы на меня никогда в жизни, – засмеялся Касински. – Мне надо было, чтобы тебя вместе с этим чертовым платьем вывезли из замка. А уж в больнице под видом посетителя я совершенно спокойно забрал его. – Мерзавец! – кинулся на него Зарецкий, позабыв про то, что связан, и упал на землю. Марек рассмеялся, а Яна бросилась поднимать Артура. – Что, друг мой, не ожидал? Я и сам от себя не ожидал… А главное, не думал, что буду получать такое удовольствие, рассказывая все это тебе в лицо. Надо же, твоя белобрысая русская краля провела со мной много больше времени, чем с тобой, но ни разу не посмотрела на меня как на мужчину. А как только увидела тебя, так в лице изменилась… Чем же ты берешь баб? Смазливым лицом или очаровательной улыбкой? – Ты воткнул в меня нож? – не могла прийти в себя от неприятного открытия Яна. Ей все-таки удалось поднять отнюдь не легкого Артура на ноги. – Как ты мог? Сволочь! – Даже больше тебе скажу, Цветкова… Я хотел убить тебя, а ты живучая оказалась. Впервые в глазах своего драгоценного друга Артура я заметил настоящий интерес к женщине. И я хотел – как там говорят у вас в России? – убить двух зайцев: заполучить свое платье с алмазами и увидеть его лицо, когда он будет смотреть на умершую женщину, к которой начал испытывать какие-то чувства. Но ты мне такого удовольствия не доставила. Ничего, я оторвусь сейчас… – Когда ты стал таким завистливым маньяком? – сплевывая кровь с разбитых губ, спросил Зарецкий. – Да всю жизнь подбирая за тобой объедки, и стал, – зло ответил Касински. – Я уже знал себя и понял, что не переживу, если ты станешь королем Норвегии. Вот тебя-то я и решил захватить как самое главное звено и самую важную личность для Эмилии, потому и аферу с платьем придумал. Я надеялся увидеть ее здесь и стребовать за тебя столько денег, чтобы мне хватило навсегда забыть о тебе. Но тут произошел прокол – испугалась она, да и скинула из ревности дело твоего спасения на ту, ради которой ты помолвку отменил. Дурак ты, Артур! Променял принцессу на какую-то Яну Цветкову! Одним махом закрыл столько возможностей для себя, и это с учетом того, что все бабы одинаковые, только одна простая, а другая могла сделать тебя королем. Уж я бы Эмилию не упустил! А белобрысая русская дрянь снова спутала мне карты – помчалась сама спасать своего любимого. Собственно, она-то мне и не нужна была вовсе! Мне нужна была ее высочество! Но не судьба так не судьба. Вы оба меня раздражаете, и от вас обоих я избавлюсь… – Прыгай, я прикрою, – снова зашептал Яне на ухо Артур. А она внимательно посмотрела в его красивое, несмотря на раны, и встревоженное лицо. «Неплохой вид на прощание, – невольно подумала госпожа Цветкова. – Да еще на фоне прекрасного, безмятежного, хоть и сурового пейзажа. Как же обидно умирать молодой… Но я не жалею ни о чем. Жила бесшабашно – и помру так же. Что делать?» Яна перевела взгляд на обрыв, до которого было метров пять. Даже если Артур прикроет и она добежит… даже если прыгнет с такой высоты в воду холодного фьорда… выжить бы ей удалось только в случае, если бы она являлась секретным агентом 007 на службе ее величества. Или если бы всю предыдущую жизнь заранее готовилась к этому прыжку. Во всех остальных случаях шансы на выживание были равны нулю. Да еще расстояние в пять метров – запросто ведь может получить пулю в спину, не успев оторваться от земли. Но о том, чтобы бросить Артура и бежать одной, у Яны даже и мысли не было. Поэтому она инстинктивно попятилась назад, пытаясь утащить за собой Зарецкого тоже. – Отпусти Яну, и я отпишу тебе все свои деньги. Ты же знаешь, что их много, – сказал Артур. – Мне надо было все! Все от Эмилии и ее долбаной норвежской короны. А тебя бы я все равно уничтожил. Вот чем дольше на тебя сморю, тем больше понимаю, что не смог бы жить спокойно, зная, что ты еще дышишь… Все у тебя отобрать я так и так смог бы. Ведь у тебя остались бы мозги! А значит, ты бы опять что-нибудь открыл и заслужил почет, уважение и новые деньги. Нет, тебя надо именно что стереть с лица земли, только тогда я успокоюсь. – Босс, очень много разговоров! Нам прикончить этого Артура с его пассией? – спросил один из мужиков в маске, переминаясь с ноги на ногу. – Ты стрелять собрался? – Могу ножом, – пробубнил мужик, который явно не был норвежцем, так как общался на английском языке и с Мареком. – Но зачем, если Артур связан, а его баба не умеет плавать? Я прочел по ее губам, когда она сообщила ему эту новость, – блеснул еще одним своим талантом Касински. – Кумекаешь? Сбрасывай парочку в воду! И мужчины, которым уже явно надоело стоять и слушать исповедь своего шефа, с удовольствием кинулись исполнять его приказ. Яна закричала и стала отбиваться что было сил, Артура принялись снова избивать. Госпожа Цветкова даже не заметила, как ее ноги оторвались от земли, и ее тело, словно ненужную вещь, словно хлам, скинули с обрыва. Она просто бревном понеслась вниз… Сколько длился полет в пропасть, Яна не могла бы сказать, но ей показалось, что прошло очень много времени, прежде чем ее тело плашмя шмякнулось о холодную воду норвежского фьорда. Роскошь потери сознания в этой ситуации Цветкова позволить себе не могла. Глаза ее были открыты, и в темной глубине она увидела рядом Артура с бледным, почти прозрачным лицом. Ей оставалось только вцепиться в него, а он изо всех сил стал пытаться поднять их обоих на поверхность. Только ничего у него не получалось. Тогда Яна изогнулась, стащила с ноги туфлю и вытащила нож, которым с остервенением начала резать веревки на руках Артура. Она не была спортсменкой, способной подолгу задерживать дыхание, силы в ее руках тоже было немного, а уж ледяная вода делала свое черное дело. С первой же ее порцией, попавшей в легкие, Яне стало катастрофически плохо, и свет в глазах померк. Последним, что она запомнила, были легкая бахрома на веревках да тонкая струйка крови, отделяющаяся от кожи Артура, потому что нож все-таки сорвался. Раздирающая боль в груди вернула мадам Цветкову к жизни, а вот крепкие объятия Артура мешали ей дышать, это точно. К тому же мужчина покрывал ее лицо поцелуями. – Что ты делаешь? – закашлялась Яна. – Искусственное дыхание… Как же я рад, что ты жива! – Я тоже. А мы правда живы? Или мы уже на небесах и несемся к вратам рая? – В раю, наверное, хорошо, но придется пока на этом свете покоптеть – не все злодеи еще наказаны. Ты спасла нас, Яна! Если бы не твой нож… – Он оказался тупой… Я так старалась… – Мне и надреза хватило, чтобы разорвать оставшиеся путы, а потом подхватить нож из твоей слабеющей руки и перерезать веревки на ногах. Яна сплюнула воду и крепче вцепилась в Артура. – Нас несет… – Меня давно несет… Нет, как это? У меня сносит крышу при виде тебя… – Мне холодно, – пожаловалась Яна. – Я, конечно, хотела познакомиться с природой Норвегии и с фьордами, но не настолько близко. Зарецкий засмеялся. – Да уж, не для купания здешние воды, не для купания. Ничего, сейчас уже к берегу поплывем. Едва ноги Яны коснулись дна, силы оставили ее окончательно. Артур вытащил почти бездыханное тело Цветковой на сушу и сам он тоже рухнул, хватая воздух ртом. – Все… Яна посмотрела на свои ступни и выругалась. Из одной текла кровь. Она все-таки поранилась, когда доставала нож, а из другой торчала вилка. – А это у тебя откуда? – ахнул Артур. – Вроде нам вслед не метали столовых приборов? – Все свое ношу с собой, – буркнула женщина, которую трясло от пережитого ужаса и холода. – Сиди здесь. Я пойду за помощью. – Артур поднялся. – А я все равно идти не смогу, – грустно вздохнула Яна. Зарецкий посмотрел на нее, дрожащую и мокрую, с длинными мокрыми волосами. – Ты похожа на русалку… Отважную и красивую… – Беги уже за помощью. А то я здесь так и останусь сидеть заледеневшей русалкой, как в Дании. Только с вилкой в пятке. Вот ведь туристы будут удивляться! Бедная я, бедная. Даже помереть нормально не могу. Глава 25 – Я купила самую удобную обувь, – сообщила Татьяна Павловна лежащей пластом Яне с перебинтованными ступнями, демонстрируя вьетнамки. – Надо только пространство между пальцами освободить. – Освободим, – кивнула Цветкова. – И всю подошву я проклеила мягкой фланелькой. Так что уж если и в них ты ходить не сможешь, то ни в чем не сможешь! Яна спустила ноги с кровати и осторожно ввела ступни в ярко-синие вьетнамки со стельками из белой фланели с веселыми детскими игрушками. Больно было все равно, но она заставила себя настроиться, встать и пойти. Профессор биологии превратилась в один большой вопросительный знак. Ходить в этой странной обуви было ничуть не лучше, чем в любой другой, но Яна не хотела расстраивать Татьяну Павловну, столько для нее сделавшую и так заботившуюся о ней, что через силу улыбнулась и сказала: – Да, так намного лучше. На самом деле она уже настолько устала лежать, что готова была пойти по битому стеклу. А тут еще и доставить удовольствие Татьяне Павловне…