– Ну, истинный норманн, значит. Эгил рассмеялся: – Единственное, чего хочу я, так это сочинить песню, которую будут петь до конца времен. – Тогда тебе следует тратить меньше времени на женщин. – Ха! Но песня ведь будет про женщин! О ком еще? Мы покинули селение Торфинна, неспешно прошли мимо решеток, на которых коптилось тюленье мясо, потом через поля ячменя. Облака норовили закрыть луну. Где-то позади вскрикнула женщина, раздался мужской смех, завыла собака. Дул легкий ветерок. Когда за южным берегом открылось море, мы остановились и я посмотрел на «Сперхафок». – Мне будет его не хватать, – признался я. – Ты его продавать собрался? – удивился Эгил. – Нигде не сказано, что в Валгалле есть корабли, – объяснил я. – В Валгалле будут корабли, дружище! – воскликнул он. – А еще бескрайние моря, крепкий ветер и острова, населенные прекрасными женщинами. Я невольно улыбнулся. Звук шагов за спиной заставил обернуться. Я непроизвольно положил ладонь на эфес Вздоха Змея. За нами шел Анлаф. Заметив мое движение, раскинул руки в стороны в знак мирных намерений. Он был один. Лунный свет, проглянувший между облаков, отразился от его бледных глаз, от золота на шее, от тусклого металла рукоятки меча. На этом мече не имелось никаких украшений. То был инструмент, и, если верить слухам, этот человек владел им в совершенстве. – Тебе следует побывать в Дифлине, Эгил Скаллагримрсон, – сказал он. – Почему, государь? – Мы любим поэтов! Музыку! И тебе, лорд Утред, тоже стоит приехать. – Я не поэт, да и пение мое тебе вряд ли придется по вкусу. Его тонкие губы приподнялись в улыбке. – Мне хотелось бы поговорить с тобой. – Он указал на валун рядом с дорогой. – Присядем? Мы сели. С минуту Анлаф ничего не говорил, только смотрел на «Сперхафок». – Твой корабль? – нарушил он молчание. – Мой, государь. – Выглядит удобным, – процедил он. – Фризской постройки? – Фризской, – подтвердил я. – Чем занимается Этельстан? – спросил Анлаф резко. – Наказывает скоттов. – За что? – За то, что они скотты. Он кивнул. – Много у него воинов? – Тысячи две самое малое. – А сколько он может собрать? Я пожал плечами, потому как на этот вопрос едва ли существовал ответ. – Тысячи четыре? А то и больше, если поднимет фирд. – Больше, – вмешался Эгил. – Он способен собрать пять тысяч воинов без фирда. – Согласен, – сказал Анлаф. – Этельстан разместил тысячу человек в Сестере и Мамесестере. – Норманн старательно произносил непривычные названия. – А его флот стоит в Мэрсе. Вот почему, как я думаю, Константин переместил корабли. Он ожидал вторжения в Камбрию. – А Этельстан вместо этого нанес удар с востока. – Что будет дальше? – Взгляд бледных глаз впился в меня. – Как знать, государь? Он коротко кивнул: – Допустим, Константин уцелеет. Что тогда? – Скотты – народ гордый, – отозвался я. – И дикий. Они захотят отомстить. – Этельстан желает править скоттами? Я поразмыслил над этим, потом покачал головой: – Ему нужна Нортумбрия, и только. И еще он хочет, чтобы шотландцы ушли из Камбрии. Анлаф в задумчивости нахмурил лоб: – Константин не примет сейчас боя. Если, конечно, Этельстан не совершит грубой ошибки. Шотландец уйдет в горы и смирится с потерями. Будут стычки, естественно, будут убитые, но Константин станет выжидать. Если Этельстан сунется за ним в горы, то окажется в бедной местности, где избыток врагов и недостаток провизии, и он вынужден будет отступить. Потом в один прекрасный день Константин поведет армию в земли Этельстана, и тогда-то… – тут он помедлил и посмотрел мне в глаза, – тогда и придет конец Инглаланду. – Возможно, – с сомнением протянул я. – Но Этельстан всегда способен выставить больше воинов, чем Константин. – Неужели? – Анлаф помолчал, но, не дождавшись от меня ответа, изобразил свою тонкогубую улыбку. – Скоттам нужно нечто большее, чем Камбрия, – вкрадчиво продолжил он. – Константин хочет сокрушить власть саксов, а для этого ему не помешают союзники. – Норманны, – ровным голосом сказал я. – Норманны, даны, язычники. Мы. Поразмысли над этим! Этельстан язычников ненавидит, мечтает их уничтожить и изгнать из своей страны. А вот Константин умнее. Он осознает нашу силу и нуждается в ней. Ему нужны щиты, мечи и копья, и он готов расплачиваться за них саксонской землей. Один король нас презирает, другой привечает. Так за кого мы, северяне, станем сражаться? – За Константина, – невесело признал я. – Вот только продолжит ли он привечать вас после того, как одержит победу? Он тоже христианин. Анлаф на мой вопрос не ответил. – У Этельстана есть теперь единственный шанс, всего один – это перебить всех мужчин к северу от Кайр-Лигвалида, стереть скоттов с лица земли. Но он этого не сделает, так как не сможет. А если бы и смог, его сопливая религия учит, что это грех. Но он именно не сможет. Ему попросту не хватит людей. Этельстан говорит о наказании скоттов, но это будет не наказание, а просто уничтожение. Он сожжет несколько деревень, кого-то убьет, заявит о победе и уйдет. А затем север обрушится на него стаей голодных волков. Мне вспомнились дракон и падающая звезда и мрачное пророчество отца Кутберта о зле, грядущем с севера. – Значит, ты будешь сражаться на стороне Константина? – Он знает, что я хочу получить Нортумбрию, и в конечном счете предложит ее мне. – Зачем Константину языческий король-норманн на южной своей границе? – Потому что такой король предпочтительнее саксонского, величающего себя правителем всей Британии. И потому что Константин признает законность моих прав на Нортумбрию. А права эти у меня есть. – Он с яростью посмотрел на меня. – И теперь, после гибели Гутфрита, они стали еще весомее. – Мне это понимать как благодарность? – с иронией осведомился я. – Как предупреждение, – холодно произнес Анлаф, поднявшись. – Лорд Утред, когда придут волки с севера, хорошенько подумай, выбирая сторону. – Он кивнул Эгилу. – И ты тоже, Эгил Скаллагримрсон. Анлаф посмотрел на небо, оценивая ветер. – Вы говорите, флот Этельстана идет на север? – Да. – Как далеко? – Как повелит Этельстан. – Тогда мне лучше отплыть поутру. Мы еще встретимся. – Ничего более к тому не добавив, он зашагал к усадьбе Торфинна. Я глядел ему вслед. И вспоминал слова короля Хивела, которые только что эхом повторил Анлаф: про осмотрительность в выборе стороны. – Зачем он приплыл сюда? – спросил я. – Пополняет войско, – ответил Эгил. – Собирает армию севера и планирует предложить ее Константину. – И хочет заполучить тебя. – И тебя тоже, друг мой. Испытываешь соблазн?