– Мы идем на север! – крикнул я им. – Передайте Кёнвульфу, что мы поглядим, нет ли на подходе флота ублюдков! Один из воинов кивнул, но не ответил. Мы снова подняли рей, разворачивая парус, втянули весла, и до моих ушей донесся приятный звук воды, журчащей вдоль изящных обводов «Сперхафока». – Мы в самом деле идем на север? – уточнил Эгил. – У тебя есть идеи получше? Он улыбнулся: – Я ведь северянин. Когда северянин не знает куда идти, то идет на север. – Константин держит у здешнего побережья корабли, – напомнил я. – И кто-то должен приглядывать за ними. – Лучшая работенка для нас, – с усмешкой заметил Эгил. Он явно понимал, что поиск флота Константина просто предлог сбежать от Кёнвульфа и направить «Сперхафок» в открытое море. Ветер снова дул с юго-запада, идеальный ветер. Светило выглянуло в промежуток между облаков, заиграв на волнах мириадами вспышек. По всему «Сперхафоку» люди снимали плащи и одежду, чтобы просушить ее на утреннем солнце. Воздух быстро прогрелся. – Еще бы пару женщин на борт, и наступит полное блаженство, – пробормотал Эгил. – Женщины на корабле?! – воскликнул я, касаясь молота. – Это к несчастью. – Никогда не брал женщин в плавание? – Брал, но всякий раз неохотно. – В Снэланде была рыбачья шаланда с командой из женщин. Лучшие моряки на острове! – Каким должен быть мужчина, чтобы использовать баб в качестве команды? – Это не был мужчина – шаландой владела женщина. Красотка хоть куда, если запах рыбы тебя не пугает. – Он притронулся к молоту. – Бедняжка сгинула в один злосчастный день. Никто больше не видел ни ее, ни ее лодки. Я фыркнул, заставив Эгила рассмеяться. Он стоял у рулевого весла, явно наслаждаясь возможностью направлять быстрый корабль при хорошем ветре. Мы вышли из Фойрта и повернули на север, но направлялись вдоль берега, поближе к немногочисленным гаваням и устьям рек, где могли поджидать корабли Константина. И ничего не обнаружили. Рыбачьи шаланды, заметив нас, в страхе устремлялись к берегу, но мы не обращали на них внимания и плыли дальше. С наступлением вечера повернули на восток, предпочитая в темноте плыть по открытому морю, а не вдоль незнакомого побережья. Мы укоротили парус, и Гербрухт, Эгил и я стояли по очереди у рулевого весла. Отойдя подальше от земли, мы взяли курс на Скипстеорру, корабельную звезду, ярко горевшую на севере. Когда на востоке забрезжил рассвет, выбрали шкоты и повернули к берегу, затянутому густой пеленой облаков. «Сперхафок» бежал легко, кренясь под устойчивым юго-западным ветром. У нас светило солнце, но землю скрывали дождевые шквалы, и вот из них-то и вынырнули четыре корабля. Эгил первым заметил паруса. То были грязновато-серые прямоугольники на фоне грозовых туч, но через несколько минут проступили и корпуса. – Это не торговцы, – сказал Эгил. – Паруса слишком большие. Четыре корабля находились пока далеко, и самый западный из них, ближайший к берегу, исчез на некоторое время из виду, когда его накрыл очередной шквал. Мы направлялись на северо-запад, а четыре судна шли с попутным юго-западным ветром, поэтому я повернул «Сперхафок» снова на север, и они повернули следом. – Мерзавцы идут по нашу душу, – буркнул я. Они наверняка видели наш силуэт на фоне восходящего солнца, а теперь могли разглядеть и волчью голову, просвечивающую через ткань паруса. Нас определенно приняли за языческое судно, явившееся грабить прибрежную деревушку или захватить торговый корабль. Эгил подумал о том же. – Они не считают нас частью флота Кёнвульфа, – предположил он. – Им о нем вообще пока неизвестно. Новости до них еще не добрались. Ложась курсом на север, «Сперхафок» прибавил ходу. Рулевое весло у меня под рукой задрожало, вода с шипением проносилась мимо бортов. – Они нас не догонят, – заметил я. – Однако попытаются. И корабли попытались. Все утро они преследовали нас и, хотя «Сперхафок» был быстрее, не оставляли своей затеи. За нами началась охота. Глава 10 – Проклятые шотландские христиане, – проворчал Эгил. У четырех кораблей-преследователей на штевнях были кресты. – И команды у них многочисленные, – заметил я. – Ты имеешь в виду, что их больше, чем нас? – А ты как думаешь? – Раза в четыре, может, в пять. – Эгил бросил взгляд на преследователей. – Мне почти жалко этих бедняг. Я шутку не поддержал. Потравив шкоты, намеренно придержал «Сперхафок», подпуская погоню поближе. Я понимал, что могу оторваться, но не хотел далеко уходить на север, поэтому снова направил «Сперхафок» к востоку, в открытое море. В ответ преследователи тоже повернули и перестроились в линию. Теперь, если мне придет в голову отправиться на юг, по крайней мере один из противников окажется достаточно близко и сможет таранить меня. Поэтому я опять взял курс на север. Четыре корабля медленно, но верно сокращали расстояние. Я видел, что на них полно народу. Два самых быстрых судна подошли достаточно близко, чтобы можно было различить толпу бородатых и облаченных в шлемы воинов на носу. Затем я выбрал шкоты, натянув парус, и ощутил, как «Сперхафок» рванулся вперед. – Возможно, они бросят погоню, – сказал я, когда мы накренились под ветром, а вода быстрее зажурчала под корпусом. Мы мчались стремительно, но четверка охотников не сдавалась. Два судна были длиннее других и потому быстроходнее, но и им не по силам оказалось тягаться со «Сперхафоком». Однако они упрямо продолжали преследование, даже когда солнце закатилось на западе и наступила темнота. Ночь не особенно помогла нам. Утренние дождевые шквалы прошли, небо расчистилось, и из-за моря показался почти полный диск луны. Я снова повернул на восток, поймав слабеющий попутный ветер, а четыре корабля шли следом. Впрочем, два из них превратились теперь просто в темные пятна на южном горизонте. Мне приходила мысль повернуть на юг, но ветер стих, и, чтобы проскочить мимо преследователей, потребовалось бы взяться за весла. Они сделали бы то же самое, а людей у них побольше. К тому же я ощущал свободу моря, и не хотелось ни возвращаться к берегу, ни терпеть выволочки от Кёнвульфа, а просто плыть по воле судьбы. Этельстану я не нужен. Мое участие требовалось только как дань преданности, и я эту дань уплатил, отдав в его распоряжение моего сына и воинов. Поэтому мы следовали за корабельной звездой на север сквозь ночь, оставляя за кормой след, светящийся причудливыми огнями моря. – Ран любит нас. – Эгил смотрел на мерцающие огоньки. – Их, видно, тоже. – Я кивнул на двух ближайших преследователей. Я никак не мог понять причин такой настойчивости. Они узнали «Сперхафок»? Его парус и голова ястреба на штевне весьма приметны, но мы редко заплывали так далеко на север. Возможно, секрет просто в том, что мы – языческое судно и у нас нет креста, отмечающего христианина. Нас приняли за пиратов? Но к чему продолжать безнадежную погоню? Время от времени два больших корабля пускали в ход весла и сокращали дистанцию, но потом ветер снова усиливался, и «Сперхафок» отыгрывал потерянное. – Мы оказываем Кёнвульфу услугу, – сказал я Эгилу, когда он проснулся после короткого отдыха и принял у меня рулевое весло. – Услугу? – Если эта четверка – единственные корабли Константина на этом побережье, то мы увели их прочь от Кёнвульфа. Ему стоит быть благодарным. – Должны быть еще корабли, – возразил Эгил. Мы знали, что Константин держит флот примерно из двадцати судов на восточном побережье для обороны своих земель от набегов норманнов. Эти корабли разбить Кёнвульфа не смогут, но кучу неприятностей доставят. Эскадра саксов должна была следовать вдоль побережья, сохраняя контакт с сухопутными силами Этельстана и снабжая их провизией, элем и оружием. Я сбежал от раздражающего начальства Кёнвульфа, но единственным веским предлогом для этого бегства могло быть стремление обнаружить флот Константина. Весьма вероятно, мы проскочили в ночи его стоянку. Узнав о кораблях Кёнвульфа, шотландский флот наверняка пойдет на юг, им навстречу, и нам полагалось идти впереди, чтобы предупредить саксов о подходе врага, но четверо преследователей упрямо гнали нас все дальше на север. Я сплюнул за борт. – Нам на юг идти нужно, высматривая проклятые корабли Константина, – пробормотал я. – Но мы не можем, пока эти здесь, – заметил Эгил, потом повернулся и посмотрел на обрисовывающиеся в свете луны далекие силуэты. – Но долго они не продержатся, – с уверенностью в голосе продолжил он. – Как и ты, если не поспишь немного. Вид у тебя такой, словно ты только что из могилы выполз. Я уснул, как и большая часть команды. Рассчитывал проснуться через пару часов, но, очнувшись, увидел поднимающееся солнце и услышал, как Гербрухт выкрикивает распоряжения с рулевой площадки. Какое-то время я не мог разобрать смысла его слов, потом сообразил, что он кричит на родном фризском наречии. Я встал, морщась от боли в затекших ногах: – Что такое? – «Купец», господин! Я заметил, что Гербрухт обстенил парус и мы качаемся на волнах рядом с пузатым торговым судном. – Они все ушли на север! – крикнул его рулевой, коренастый, заросший густой бородой детина. Язык фризов схож с нашим, и мне не составляло труда понять кормщика. – Их пятнадцать! – Dankewol! – поблагодарил Гербрухт и приказал морякам снова брасопить парус. Ветер дул нам в корму. Когда парус наполнился, «Сперхафок» рванулся с места и я покачнулся на ступеньках. – Мы все еще идем на север? – Все еще на север, господин! – бодро подтвердил Гербрухт. Я поднялся на рулевую площадку, посмотрел на юг и не увидел кораблей. – Они бросили погоню, – пояснил Гербрухт. – Видно, приняли нас за викингов и решили попросту отогнать подальше! – Тогда почему мы идем на север? – Флот Константина. – Гербрухт мотнул головой в сторону торгового судна, продолжившего путь на восток. – Они были в гавани и видели флот три дня назад. Пятнадцать больших кораблей!