– Проси! – Позаботься о моих людях. О Бенедетте, о женщинах. – А ты? – Я всегда мечтал умереть в Беббанбурге. – Надеюсь, что так оно и случится. – Этельстан снова улыбнулся, и эта улыбка начинала меня раздражать. Он играл со мной как кот с мышью. – Желаешь ли ты сказать еще что-то, государь? – сухо осведомился я. – О, очень многое! – Ну так говори. – Я поднялся. – У меня куча дел. – Сядь, лорд! – велел он с внезапным гневом и выждал, пока я не подчинюсь. – Ты убил Элдреда? – все еще сердито спросил король. – Нет, – солгал я. Он впился в меня глазами, я в ответ – в него. До меня доносился шум волн, разбивающихся о берег. Мы оба молчали, только смотрели. Первым молчание нарушил Этельстан: – Константин отрицает свою причастность. – Как и я. Тебе предстоит решить, кому из нас верить. – Государь, ты спрашивал у Овейна? – вмешался Финан. – У Овейна? Нет. – Я был там, – сказал Финан. – Видел, что случилось. Убийцы Элдреда несли черные щиты. – Овейн – щенок Константина, – яростно заметил Этельстан. – А Константин утверждает, что не посылал никого на юг. Финан пожал плечами: – Как уже сказал лорд Утред, не стоит доверять скоттам. – И кому же я могу верить на севере? – все еще сердито спросил король. – Быть может, человеку, который дал клятву оберегать тебя? – спокойно сказал я. – И сдержал ее. Он посмотрел мне в глаза. Гнев в его взгляде угасал. Этельстан снова улыбнулся. – Как видишь, я спалил часть твоих деревьев, – проговорил король. – Уж лучше деревья, чем дома. – И все столбы дыма, которые ты наблюдал, поднимались от деревьев. И ни одного от жилищ твоих людей. – Он сделал паузу, словно ожидая, что я скажу, но я только смотрел на него. – Думал, что я жгу твои усадьбы? – Да. – Именно так должны думать и скотты. – Этельстан снова помолчал. – Скотты наблюдают за нами. Они ожидали моего похода и наверняка выслали разведчиков в твою страну, чтобы следить за нашим продвижением. – Он махнул рукой в сторону запада. – Они рыщут в тех горах? Я осторожно кивнул: – Скорее всего, государь. – Скотты мастера по этой части, – буркнул Финан. – И у меня нет сомнений, что спустя неделю или две Константин решит, будто я пришел не с ним сражаться, а сокрушить непокорного лорда Утреда. Захватить его крепость. Показать всей Британии, что ни одному из лордов не достанет могущества, чтобы сопротивляться мне. – Он помедлил, потом обратился к Оде, молчавшему до этого момента. – Епископ, для чего я здесь? – Чтобы показать, что ни один лорд в Британии не способен сопротивляться тебе, государь. – И какому лорду будет преподан этот урок? Ода помедлил, посмотрел на меня и лукаво улыбнулся: – Константину, разумеется. – Вот именно. Константину. Финан оказался сообразительнее меня. Я все еще таращился на Этельстана, а ирландец хмыкнул. – Ты намерен вторгнуться в земли Константина! – воскликнул он. – Только два человека знают об этом, – подтвердил Этельстан, наслаждаясь моим изумлением. – Епископ Ода и я. Все в моей армии уверены, что я здесь с целью наказать Беббанбург. Многих это угнетает! Лорд Утред, они видят в тебе друга, но убеждены, что ты пошел против меня. И как думаешь, что услышат лазутчики Константина? – То, во что верят все воины в твоей армии. – А каждый воин моей армии, каждый человек при моем дворе верит, что я буду брать тебя измором. Я объявил, что не хочу терять людей на твоих стенах, потому мы позволим голоду сделать работу за нас. А сколько это потребует времени? Месяца три? – Больше, – резко ответил я. – И Константин в это поверит, потому что о моих планах теперь знают только четверо. Мы четверо. Мне придется постоять здесь неделю, может, две, чтобы Константин услышал то, что хочет услышать. Он, без сомнения, подтянет к границе войска, но, едва убедившись, что я намерен захватить Беббанбург, отрядит куда больше людей наводить смуту в Камбрии. Я все еще пытался вникнуть в суть задуманного им обмана и прикидывал, кого именно он хочет обмануть. Скоттов, которые должны решить, будто король осаждает Беббанбург? Или меня? Я по-прежнему смотрел на Этельстана, и мое молчание явно забавляло его. – Лорд, пусть скотты думают, что я решил преподать тебе урок, – сказал он. – А затем… – Что затем? – А затем, я двинусь на север и опустошу Шотландию. – В его голосе звучала злоба. – Всего с восемнадцатью сотнями? – с сомнением спросил я. – На подходе другие. И есть флот. – Константину нужна Нортумбрия, – снова заговорил епископ Ода, слегка скучающим тоном. – Его вассалы восприняли присутствие Константина в Бургеме как унижение. Чтобы спасти авторитет, ему необходимо дать им земли, добычу и победу. Поэтому Константин и сеет здесь смуту, хотя и отрицает это. Ему следует напомнить, что Нортумбрия – это часть Инглаланда. – А я – король Инглаланда. – Этельстан встал, извлек из кошеля кожаный мешочек и насыпал в него орехов. – Это подарок твоей даме. Передай, что ей ничего не грозит. – Король протянул мне мешочек. – Как и тебе, лорд. Ты мне веришь? Я затянул с ответом на удар сердца, но все же кивнул: – Да, государь. Моя заминка заставила его насупиться, потом он пожал плечами: – В течение недели или двух мы будем изображать действо. Затем пойду на север и рассчитываю на твою помощь. Я хочу, чтобы скотты видели знамя Беббанбурга среди моих сил. – Да, государь. Разговор закончился. Мы вернулись к Воротам Черепов, где на голове Гутфрита сохранились еще волосы и ошметки разодранной воронами плоти. Песок хрустел у нас под ногами, ветер с моря шевелил скудную траву на дюнах. – Ты ему веришь? – спросил Финан. – Можно ли кому доверять на севере? – ответил я вопросом на вопрос. Мне было известно лишь то, что Этельстан собирается воевать. Вот только против кого? * * * – Это нелепо, – твердила Бенедетта той ночью. – Почему? – Он говорит, что Константин был унижен. И затевает смуту, поскольку чувствует себя униженным. А теперь Этельстан собирается унизить его снова. Но тогда смута только усилится! – Возможно. – Не просто возможно, а так и есть! Дракон не солгал: беда грядет с севера. Этельстан пробуждает дракона! Вот увидишь, что я права.