Поднявшего копье, чтоб указать им, Куда направить путь, спускаясь плавно Со всех сторон, становятся они На твердый серный камень, наполняя Равнину всю, – несметная толпа, Какую даже север многолюдный Не изливал от мерзлых чресл своих На Рейн иль на Дунай, когда стремились Их варварские рати, как потоп, На знойный юг и разливались быстро Чрез Гибралтар до Ливии песков. Затем от всех полков, от каждой рати Начальники к их общему вождю Спешат скорей, – божественные лики, Красы сверхчеловеческой, осанки Великолепной, царственной: они Когда-то в небе занимали троны, Хотя навеки в летописях Неба Изглажены с тех пор их имена, Исключены они из книги жизни; И, верно, даже меж сынами Евы Они бы не нашли себе имен, Когда б во время долгих, долгих странствий По всей Земле, долготерпеньем Бога К великим искушеньям человека, Подпав обману гнусному и лжи С их стороны, племен людского рода Большая часть не впала бы в разврат Такой, что даже Бога позабыла, Создателя, и превратила славу Незримую, святую Божества Во образы животные, украсив Распутные религии свои И роскошью, и златом; вместо Бога Тут стали люди бесов почитать И разные названья им давали Язычники, чтя идолов своих. По именам тем назови их, Муза, Кто первый, кто из них последний встал От сна на ложе пламенном по зову Великого владыки; как они По чину, по порядку подходили Вдоль берега бесплодного, меж тем Как прочая толпа вдали стояла. Главнейшие меж ними были те, Которые, уйдя из адской бездны, Бродили по земле, ища добычи, И ставили свои жилища дерзко В соседстве близком Божеских жилищ, Близ алтарей Его воздвигнув смело Свои: они, как боги, были чтимы Окрестными народами; не страшен Им был и гром Еговы от Сиона, Царящего меж Херувимов! Даже Внутри Его святилищ воздвигали Они порой свой жертвенник, – о мерзость! Проклятыми делами оскверняли Они Его святые торжества И чистые обряды; свет небесный Своим дерзали мраком унижать. Из них Молох[15] был первый – царь ужасный, Который был пролитьем гнусным крови Жертв страшных человеческих запятнан И горькими родителей слезами, Которые не слышали, увы, Сквозь грохот барабанов и кимвалов Стенаний их младенцев, в честь кумира Свирепого сжигаемых. Он был У Аммонитян чтим в равнине Раввы, В Аргобе и Басане, до истоков