Все Силы Неба одного Тебя Торжественным превозносили кликом — Тебя, о Сын могучего Отца, Врагов Его сразивший славной местью. Но человека Ты всегда щадил, Затем что пал он жертвой их коварства; Ты, милости и жалости Отец, Не пожелал казнить его так строго: Склонился Ты, напротив, к состраданью! Как только Сын единый, Сын любимый Увидел, что Отец творить намерен Не строгий суд над слабым человеком, Но к состраданью клонится тот суд, — Он, чтобы гнев умерить, чтоб окончить Спор между справедливостью суровой И милосердьем, на лице Отца Борьбою выражавшийся, решился Покинуть несравненное блаженство, В котором пребывал Он, но Отец Из всех первейший, и за человека Быть жертвой пожелал, идти готовый На смерть. О беспримерная любовь! Лишь Божество к такой любви способно! Хвала ж Тебе, хвала, о Божий Сын, Спаситель милосердый человека! Да будет же Твое святое имя Источником, навек неистощимым, Моей хвалебной песни! Никогда Моя о том пусть не умолкнет арфа, Хваля Тебя и Вечного Отца! Так в небесах, превыше сферы звездной, Шли, в песнопеньи радостном и в гимнах Торжественных, блаженные часы. Меж тем уж Сатана, спустившись, бродит По выпуклости мрачной, чей покров Собой мир этот круглый окружает, Включая сферы светлые внутри, И служит им защитой от Хаоса И от вторженья древней Ночи; шаром Он кажется вдали, вблизи же с виду То безграничный, мрачный материк, Пустой, суровый, дикий, над которым Висит весь ужас Ночи – тьма без звезд, — И вечно грохот бурь там раздается И шум Хаоса; вкруг все безотрадно; С одной лишь стороны, от стен Небес, Хоть на громадном расстоянья, слабо Их отблеск отражается, и воздух Там менее измучен ревом бурь. Здесь Сатана бродил в пространстве темном. Так коршун, уроженец Имауса[74], Чьи снежные хребты кладут предел Татар бродячих варварским набегам, Покинув область, бедную добычей, Ища ягнят иль молодых козлят На тех холмах, где их стада пасутся, Летит к истокам Ганга иль Гидаспа[75], Индийских рек, но на пути своем Спускается в бесплодную равнину Обширной Сериканы[76], где китаец, К соломенной своей тележке легкой Приделав хитроумно паруса, Ее предоставляет двигать ветру. Итак, по той стране, подобной морю, Бродил, при свисте ветра, Сатана, Весь погруженный в думу о добыче, — Один; иных там не было созданий, Живых иль мертвых, – не было тогда; Позднее же сюда с Земли взлетели, Как испаренья легкие эфира,