Я сохраню навек всю твердость мысли И гордое презренье в оскорбленном Достоинстве моем; я буду тверд Во всем, что мне служило побужденьем, Чтоб против Всемогущего восстать, Что привело бесчисленные рати Вооруженных Духов к состязанью Отважному. Дерзнули эти Духи Власть Вышнего открыто не одобрить И, предпочтя иметь вождем меня, Противостав великой силе силой, В сомнительном бою в равнинах Неба Поколебали Трон Его. Пускай Мы потеряли эту битву – что же? Не все еще потеряно: есть воля Несокрушимая, есть жажда мести, И ненависть бессмертная, и храбрость, Которая вовек не подчинится И не уступит никому, – и мало ль, Что есть неодолимого у нас? И эту нашу славу не исторгнет Ни ярость, ни могущество Его. Склонить главу, молить о милосердьи, Став на колена, и боготворить Владычество Его – Того, Который Недавно сам в той власти усомнился Из страха перед нами, – это было б Действительно позорно; это было б Бесславьем и стыдом гораздо худшим Всего паденья нашего. Судьба Велела, чтоб богов святая сила И сущность их небесная была Неистребима; ныне мы имеем И опыт, нам доставленный событьем Великим тем; оружьем не слабее, Лишь осторожней стали мы теперь; Тем с большею надеждою мы можем Отважиться на вечную войну, Решить ее иль силой, иль коварством, Не примирясь с врагом великим нашим, Хотя и торжествует ныне Он И, предаваясь радости великой, Царит один над небом, как тиран». Так говорил отступник-Ангел, громко Хвалясь средь мук, хотя его внутри Глубокое отчаянье терзало. Ему собрат отважный отвечал: «О Князь, о вождь князей могучих многих, Которые, ведомые тобой, Вели на битву войско Серафимов Вооруженных! Грозными делами, Бесстрашные, поставили они В опасность царство Вечного Владыки; Не побоялись испытать, на чем Основано его все превосходство — На силе, или счастье, иль судьбе. Я слишком вижу, слишком сожалею, Как горестен исход попытки нашей, Какое понесли мы пораженье, Какой удар позорный нас лишил Небес и наши доблестные рати В ужасном разрушеньи низложил! Погибли мы, насколько могут боги И существа небесные погибнуть; Останутся, конечно, ум и дух Непобедимы, сила вновь вернется, Хотя потухла слава и блаженство Поглощено безмерною бедой;