– Капитан Келли неплохой малый, и с Вашаки ему делить нечего, несмотря на сегодняшнее, – говорит Васкез. – Он не в ладах только с Бриджером, и я уже устал от этой истории. Подумываю продать свою долю. Забрать деньги и уехать. Может, открою магазин в долине. Или вернусь в Миссури. – Ну вот, теперь вы знаете все неприятные подробности, – улыбается Нарцисса Васкез, взяв мужа под локоть, будто желая его поддержать. – Но, мистер Лоури, чем же мы можем вам помочь? Должны же мы вас отблагодарить. – Нам нужна повозка, мэм, – встревает в разговор Уайатт. Васкез издает тихий свист. – Повозки через нас проходят, но все с поселенцами. По пути их иногда бросают, но если уж они входят в форт, то потом обязательно выходят. – Может, Джефферсон сумеет помочь, – подсказывает Нарцисса. – Но зачем же вам, господа, вдруг понадобилась повозка, когда уже столько пройдено без нее? Уайатт переводит на меня выжидающий взгляд. – В караване есть… женщина… На которой я хочу жениться. С ней ее семья, которую она не может бросить, поэтому мы останемся с караваном. – А, ясно, – понимающе кивает Нарцисса. – Я пообещал, что женюсь на ней, когда мы доберемся до Форт-Бриджера. – И вы рассчитывали увидеть здесь что-то вроде Форт-Ларами, в котором можно найти некоторые удобства и отдельную комнату. Мы с Луисом поженились в Форт-Ларами. Наш брак скрепил отец де Смет. Все прошло чудесно. Вы о нем не слышали? Он довольно известен в церковных кругах. – Нет, мэм. – Нарцисса, он же, скорее всего, не католик, – ворчит Васкез. – Нет, сэр, – соглашаюсь я. – А у вас есть кто-нибудь, кто может провести церемонию? – интересуется Нарцисса. – Есть. – Тогда вы просто обязаны пожениться в нашем доме. В гостиной. Я настаиваю. И отдам вам свою комнату на вечер. Раз я не могу помочь вам с повозкой, так хоть с этим помогу. Васкез, похоже, удивлен, но его жена продолжает говорить: – Утром Луис уезжает в долину Соленого озера с капитаном Келли. Думаю, мы убедили его, что Бриджер в ближайшее время не вернется, а то и вовсе. Я посплю с детьми. Я часто так делаю, когда Луиса нет дома. Покосившись на Уайатта, я замечаю, что он покраснел от всех этих обсуждений свадеб и комнат. Я не знаю, что сказать. Моя гордость борется с необходимостью. – Вы очень добры, мэм, – выручает меня Уайатт. – Но нас довольно много. Весь караван захочет прийти на свадьбу. Будет лучше, если мы проведем ее на улице. Но моя сестра заслуживает чего-нибудь хорошего и красивого. Уверен, она будет благодарна за комнату. Благослови тебя Господь, Уайатт. – Что ж, молодой человек, так и быть, – улыбается Нарцисса. – За фортом есть небольшая поляна. Я разбила там сад, хотя урожай еще не скоро. Сейчас там вовсю цветет тысячелистник. Будет красивее, чем в церкви. Завтра на закате. Это самое лучшее время суток. И, мистер Лоури, когда прибудет ваша невеста, приведите ее ко мне. 14. Перерыв Джон СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО Я ТРАЧУ на то, чтобы заслужить хорошие цены на запас продуктов от Тедди Боулза. У него действительно есть несколько кобыл. Осмотрев их, я сообщаю ему, что одна, скорее всего, уже беременна, несмотря на все старания Боулза, не подпускавшего их к жеребцам. Зато еще у одной как раз течка. Сезон спаривания у кобыл длится от ранней весны до конца лета и делится на несколько циклов. Я рассказываю об этом, чтобы объяснить, что буду делать, но Боулз хочет поскорее приступить. – Давай заводи его сюда, – говорит он, хлопая в ладоши. – Осел ее не заинтересует, – предупреждаю я. – Это кобыла. Ей нужен жеребец. Боулз непонимающе хмурится. – Но мне нужен мул от этого осла. Уайатт старательно сдерживает смех. – Я знаю, – говорю я. – Но мне потребуется жеребец, чтобы заинтересовать кобылу. Я перечисляю, что еще мне потребуется, и договариваюсь, что мы встретимся у забора, разделяющего крытый загон, через час. Не думаю, что я убедил Тедди, но он все же посылает Хави, мексиканского мальчишку-конюха на год-два младше Уайатта, за жеребцом, а сам принимается собирать то, что я назвал. Тем временем мы с Уайаттом отправляемся за Котелком. – А зачем нужен жеребец? – спрашивает Уайатт. – Нужно раздразнить кобылу, подготовить ее, чтобы у Котелка появилась возможность сделать свое дело. – И сколько времени это займет? – интересуется Уайатт. – Ослы медлительны. И предпочитают ослиц. Залезть на кобылу для них неестественно. И вообще все это неестественно. – Ого! – удивляется Уайатт. Я почесываю Котелка между ушей. – Его придется уговаривать. Упрашивать. Нужно повторять ему: «Она тебе нравится, Котелок. Очень нравится». Уайатт ухмыляется и снимает шляпу с головы, чтобы смахнуть пыльные прядки, налипшие на лоб. – И что, его удается уговорить? – Обычно да, если не слишком на него давить. Боулз приносит все, что я попросил, и за полчаса я успеваю отвести остальных лошадей в дальний загон и соорудить временные стойла. Каждое состоит из двух параллельных досок, прикрепленных к забору, разделяющему загон. Когда кобыла и жеребец встанут в стойла, они будут смотреть друг на друга, но между ними останется преграда в виде забора. – Заводи кобылу в стойло, Уайатт, стой рядом с ней и держи чумбур, только не натягивай. – Временное стойло достаточно широко для кобылы, но развернуться в нем она не сможет. Я поворачиваюсь к Боулзу: – Приведите жеребца и поставьте напротив нее. Вот так. У нас жеребцов называют красавчиками. Им нужно просто хорошо выглядеть и немного поцеловаться с кобылой. Боулз велит Хави выполнить мои инструкции, а сам забирается на забор, чтобы удобнее было наблюдать. Кобыла мотает головой, а жеребец покусывает ее за шею, обнажив зубы. Я жду некоторое время, позволяя этому извечному ритуалу идти своим чередом, а потом подвожу Котелка к кобыле сзади. Я даю ему обнюхать лошадь, потереться носом о ее зад, а затем снова отойти в сторону, чтобы все обдумать. Кобыла настолько увлечена жеребцом, что даже не замечает осла. Мои действия привлекли немало зрителей, в числе которых Васкез и маленький мальчик (видимо, его сын), несколько человек из мормонского лагеря и разношерстная толпа неведомо откуда взявшихся трапперов, индейцев и мексиканцев. Котелок на пробу поднимается на задние ноги и забирается на кобылу, но тут же слезает и отходит. Зрители вздыхают, а кобыла дергается, тянет морду к жеребцу и немного приседает. – А ему не помешает, что все вокруг смотрят? – бормочет Уайатт, который по-прежнему держит кобылу за чумбур. Боулз издает смешок, а я просто качаю головой. – Терпение, – говорю я. Целый час мы ждем, пока Котелок решит, что готов. Он то забирается на кобылу, то отступает. И снова. Я его не тороплю. Толпа устает ждать, а Боулз явно начинает сомневаться, что у меня получится, но я ни на кого не обращаю внимания. Наконец после нескольких неудачных попыток кобыла приседает с поднятым хвостом и намокшим задом, впечатленная объектом своего интереса, который красуется перед ней, а Котелок залезает на нее, попадает куда нужно, двигается и уже через тридцать секунд снова отходит. Дело сделано. Те, кто досмотрели до конца, аплодируют, а Боулз торжествующе подбрасывает шляпу в воздух и велит Хави увести жеребца и «отсыпать бедняге лишнюю миску овса». Отвязав чумбур от кобылы, я выгоняю ее из стойла, надавив ладонью ей на грудь, и она не сопротивляется. Боулз уводит ее, вслух рассуждая о том, какого цвета получится мул. Мы с Уайаттом выбиваем гвозди из досок, чтобы открепить их от забора. – А когда ваш осел будет готов повторить? – интересуется Васкез, закинув руки поверх забора. – Я никогда не вникал в разведение мулов. Теперь вижу, как много всего не знаю. Сына с ним уже нет, зато рядом стоит человек с пышными усами и волосами до плеч. – Завтра. Возможно. Я даже немного удивлен, что он все сделал. Он преодолел почти тысячу миль и очень устал. – Для осла это и не работа вовсе, – заявляет мужчина с усами. – Так, игра. Я предпочитаю не спорить. Если все делать правильно, это работа, а если неправильно – это просто жестокость. Мне всегда нравилось направлять природу в нужное мне русло, но я никогда не считал, что могу ее контролировать. – Джон Лоури, это Джефферсон Джонс, наш кузнец. Говорит, что может помочь вам с повозкой. Я откладываю доски и пожимаю руку усатому. – На мормонском тракте есть гребень милях в десяти отсюда. Чертовски крутой. У подножия валяется полдюжины фургонов, – объясняет Джефферсон. – Полдюжины разбитых фургонов, – вставляет Васкез. – Да. Но любой фургон собирают из частей. У меня есть своя повозка, можно дотащить до форта все, что мы выберем. Полдня на дорогу туда, полдня обратно, но все, что нужно, мы найдем. Если оси погнуты, я их легко выпрямлю, главное – доставить сюда. – Я заводчик мулов, а не мастер по ремонту колес и повозок. Сколько времени потребуется, чтобы все собрать? – спрашиваю я.