Сойер пошел к дереву, и мои родители подались назад, чтобы уступить ему место. Его мать подняла голову, посмотрела в глаза сына, полные слез, и заплакала навзрыд. – Его нет, – завыла она. У меня заболело в груди, пока я наблюдала, как Сойер наклонился и положил руку маме на спину, а вторую на грудь отца. Лицо Курта было прикрыто пиджаком, но разобрать, где находилась его грудная клетка, было возможно. – Он теперь с бабушкой и дедушкой. – Сойер нагнулся и прошептал на ухо отцу что-то, чего никто, кроме него, не мог слышать, затем он поднял маму на руки, будто она была сделана из стекла. Она вцепилась в него, рыдая, и я подумала, что, может, им потребуется дать ей какие-нибудь лекарства. Такое горе опустошало душу. Моя мама и я вытирали глаза, смотря, как они уходят, а затем я подозвала Юджина. Мне пришлось откашляться несколько раз, прежде чем я смогла говорить так, чтобы мой голос не срывался. – У него было завещание? Желание быть кремированным или похороненным? – спросила я. Громила Юджин выглядел абсолютно сломленным; взгляд его опустел, но он все равно оставался сильным. – Да. Он хотел, чтобы его похоронили. На семейном кладбище. Я кивнула. – Можешь договориться с похоронным бюро, чтобы они подготовили его тело для погребения? Его личные вещи отправить Сойеру? Нам нужно распланировать похороны, но с этим мы могли разобраться завтра. Он кивнул в ответ. – Будет сделано. Затем я повернулась к родителям. – Вам нужно домой, запритесь внутри, пока Сойер не сообщит, что делать дальше. Мама нахмурилась. – Милая, мы нужны тебе, мы можем остаться… Я встряхнулась. – Нет, я должна знать, что вы дома, в безопасности, пока я помогаю Сойеру. Пожалуйста. Я позвоню вам позже. Они кивнули, обняв меня, и мама бросила последний взгляд на тело Курта, прежде чем уйти. Я присела под дерево, рядом с Куртом, пока вокруг нас носились люди из охраны, выкрикивая приказы и разбираясь с бардаком, учиненным внутри отеля. У нас были мертвые и раненые, и хотя огонь потушен, здание все же полностью эвакуировали. Я протянула руку, положив ладонь Курту на грудь. – Простите. – У меня сжало горло, когда я проглотила слезы. – Я позабочусь о нем за вас. Курт любил Сойера, он прыгнул под пулю, чтобы спасти его, и я знала, что он хотел быть уверенным в том, что кто-то всегда будет присматривать за его сыном. Я не знала, куда мы уходим, когда умираем. Я хотела бы верить в рай, и в Бога, и во все это, но мне было трудно слепо верить. И все же я бы хотела, чтобы он ушел с миром. – Могу я посидеть с тобой? – спросила Сейдж, и я, подняв на нее глаза, увидела, что она покрыта следами битвы. Она держала в руках подарочную коробку с моими наручниками. Кровь, копоть и грязь изменили ее красивое лицо. Я кивнула, и она села рядом. – Спасибо, что прикрыла меня там, – сказала я. Она приняла обиженный вид. – Я всегда прикрываю твою спину. – Потом она посмотрела на тело Курта и с трудом сглотнула. – Не могу поверить… – Она задрожала – Мой отец уехал по делам. Он будет в отчаянии. Я дотянулась до ее руки. – Мне так жаль. Мы сидели в тишине, охраняя тело альфы, пока наконец не появился судмедэксперт. Он выглядел потрясенным новостью, глаза его были круглыми от шока, пока он и его помощник разворачивали брезентовые носилки. Я не хотела вызывать у него еще большее потрясение, но мне хотелось убедиться, что он будет обращаться с телом должным образом, с уважением. – Могу ли я доверить вам его тело? – спросила я, и в моем голосе прозвучал рык. Мужчина с усилием сглотнул. – Да, мэм. Для меня честь служить семье Хадсон. Курт дал мне ссуду на развитие бизнеса пять лет назад, в трудный период моей жизни. А теперь я чувствовала себя дурой. – Ладно. Спасибо. Простите. Я… Я потрясена, и мне нужен психотерапевт. – Все в порядке. – Он ласково улыбнулся. Они засунули тело Курта в похоронный мешок и уже начали его застегивать. – Подождите, – сказала я. Подчиняясь мимолетному порыву, я потянулась и сняла с безымянного пальца серебряное обручальное кольцо, надев его себе на большой палец и решив отдать миссис Хадсон позже. Как только они ушли и мое обещание Сойеру было выполнено, я повернулась к Сейдж. – Думаю, мы должны пожениться тайно. Все прошло не очень хорошо, – попыталась я пошутить, но это прозвучало как-то неправильно. Она сухо ухмыльнулась. – Думаю, вам… – Телефон Сейдж зажужжал, как и мой. Как и телефоны всех вокруг. Я перевела взгляд на оповещение на телефоне. Это было экстренное сообщение, похожее на объявленную тревогу. Вампиры объявили войну Городу вервольфов. Действующая армия, запас и все, старше восемнадцати лет, желающие принять участие в сражениях, пожалуйста, явитесь в кампус Стерлинг-Хилл к 6:00 завтра утром. С настоящего момента действует комендантский час. Не выходите на улицу после наступления темноты. Сойер Хадсон, альфа У меня глаза полезли на лоб. Война. Настоящая война? Сейдж выпрямила спину, а из-за здания к нам выбежал Уолш. – Что это значит? – спросила я. Вампиры собирались сбрасывать на нас бомбы? – Пойдем, я поведу, – проигнорировал мой вопрос Уолш и кивнул нам. Я в последний раз бросила взгляд на то место, где лежал Курт; трава была примята, стебли поломаны и окрашены в красный там, где покоилось его тело. Встряхнувшись, я поспешила за Уолшем и Сейдж, молясь, чтобы до настоящей войны не дошло. Глава тринадцатая Уолш привез нас в особняк, который, как я предположила, был домом его родителей. Он располагался на возвышенности за университетом, снаружи стояла дюжина черных «Рендж Роверов». Видимо, Сойер был здесь. – Ты в этом гигантском особняке, куда меня только что привез Уолш? – мысленно спросила я Сойера. – Да, любовь моя. Я попросил его привезти тебя сюда. Заходи внутрь. Мы вылезли из машины, и Сейдж с Уолшем завели разговор с двумя охранниками, дежурившими снаружи, пока я стояла рядом как идиотка. – Иди в дом, возможно, он сейчас в кабинете. Встретимся через минуту, – сказала Сейдж, и я кивнула. Я пошла к дверям, собираясь постучать, а затем поняла, насколько это глупо; его мама, скорее всего, отдыхала, а Сойер только что сказал мне входить. Крыльцо было просторным, и я прошла через него к стеклянным дверям и повернула ручку. Войдя в фойе, облицованное травертином, я повернула налево и столкнулась лицом к лицу с Роландом. То, что он плакал, выдавали покрасневшие веки и остекленевшие глаза. – Ох, мисс Каллоуэй, рад видеть, что вы в порядке. – Он притянул меня в объятия, и у меня сдавило горло, когда я обняла его в ответ.