Он наклонился вперед, хватая зубами мою нижнюю губу, и я уперлась в стол, двигаясь в одном ритме с его толчками. Восхитительное удовольствие распространилось по всему телу, от чего жар и влага запульсировали между моих ног. – Сойер, – простонала я. Его язык прошелся по моей шее вниз, его движения становились все жестче, и мое тело напряглось перед взрывом. – Никогда больше не бросай меня, – отчаянно прохрипел он мне в шею. – Больше никогда, – пообещала я, когда оргазм прошел сквозь меня и я закричала. Сойер накрыл губами мой рот, заглушая звук. Я любила его всеми фибрами души. Ничто больше не разлучит нас. * * * Я глубоко спала, когда мне зажали рот ладонью. Я попыталась закричать. Мои глаза распахнулись, и я посмотрела в знакомые сине-бирюзовые глаза. Стрела. Он поднес палец к губам и крик застрял у меня в горле. Тогда он убрал руку от моего рта и кивнул в сторону гостиной. Какого хрена? Мое сердце заколотилось где-то в горле при виде него. Стрела. Волк-Паладин. Здесь. В моей комнате. Где я спала рядом с будущим альфой-вервольфом! Если бы Юджин или Сойер его обнаружили, они бы сначала убили его, и только потом стали бы задавать вопросы. Кинув взгляд на Сойера, чтобы убедиться, что он все еще крепко спал, я выскользнула из кровати, радуясь, что была одета, и обхватила себя руками, прогоняя остатки сна из головы. Я закрыла за собой дверь и затащила Стрелу в фотостудию. – Ты мне не сказала, что ты будущая жена альфы, – произнес он, осматриваясь. Я проглотила ком в горле, собираясь ответить, но он снова заговорил: – Или Паладин. Я замерла, и он повернулся ко мне, ярость в его взгляде напугала меня. – Я чую на тебе этот запах. Почему его не было раньше? Ты пахнешь как Ран, и альфа, и дом. – В его голосе слышалось желание, но не сексуального характера. Нечто другое. Нечто, что трудно объяснить. Как с Астрой. – Я все еще выясняю это сама, – сказала я честно. – И ты приставил мне к затылку ружье. Его щеки покраснели, и я задалась вопросом, мог ли он не учуять запах Паладина на мне, потому что, когда мы встретились в первый раз, на мне были наручники. Когда я познакомилась с Астрой, распознавшей мой запах, их на мне уже не было. – Моя мама… Он кивнул. – Девушка, которую Ран полюбил. Мы все знаем эту историю. Из-за нее его убили. Я открыла рот, чтобы возразить, но он прав. Если бы моя мама не оказалась в тот день с Раном в сарае, он был бы жив сейчас, но это не означало, что это ее вина. – Почему ты здесь? В моем доме? Он похлопал по кинжалу на талии. – Иногда я выполняю поручения вампиров, делаю, что должен, чтобы прокормить наш народ. – От этих слов на меня навалилось чувство вины, особенно, когда он произнес слова «наш народ». – Они дали мне вознаграждение. За тебя. У меня перехватило дыхание, и моя волчица выскочила передо мной, полупрозрачная, а затем обретя материальное тело и предупреждая Стрелу низким рычанием. Он наблюдал с интересом, но не казался шокированным тем, что могла делать моя волчица, и это значило, он видел такое и раньше. У той девушки, о которой говорила мама? Той, которая выжила в пожаре? – Расслабься, – спокойно сказал он. – Если ты думаешь, что я уничтожу последний шанс своего народа обрести альфу, то ты сошла с ума. Волчица успокоилась, и Стрела опустился на одно колено, протягивая к ней руку. Она осторожно подалась вперед, обнюхивая его ладонь, и он погладил ее между ушами, словно собаку. Она принялась вилять хвостом. – Предательница. – Он хороший. Пахнет как мы. Я вздохнула. – Ты не удивился при виде нее. Ты видел вервольфа с «расколотой» трансформацией раньше? Моя мама сказала, что Ран рассказывал ей об одной. Он кивнул. – У нас был такой недолго, мы называем их волчьими ангелами. «Волчий ангел». Это звучало намного лучше, чем демон. Он сказал, что такой у них «был» недолго. Вся надежда на то, что та девушка жива, испарилась. – Они убили ее? – спросила я. Может, вампиры схватили и ее. На его лице появилась грусть. – Она убила себя сама. Не каждый выдержит то, что на него охотятся всю жизнь. Ты же знаешь, каково это? Я не шевелилась. Не дышала. «Она убила себя сама». Она предпочла умереть, чем позволить продолжать охоту на себя. Это была суровая и отрезвляющая реальность, о которой я никогда не задумывалась. Сколько лет я смогу прожить так? Чтобы меня похищали, а потом я вырывалась на свободу? Начать войну из-за этого? – Не думай об этом, – рявкнула волчица. – Это правда, что ты спасла Астру? Ты встретила ее? – спросил Стрела, прерывая мой удручающий внутренний монолог. – Да, но сначала она спасла моего друга. – Тогда какого змеиного укуса ты делаешь тут? – прошипел он, и я постаралась не улыбнуться от его выбора ругательств. – Идем домой. Каждый день наша магия утекает. Нам нужен лидер, который привяжет наш народ к земле, иначе мы станем людьми. Тебе все равно? Что? Людьми? – Я не понимаю, о чем ты говоришь. Стрела вздохнул. – Паладин-альфа, выросший с городскими волками. Замечательно. – Он потер виски. – Вообще-то, Паладин-альфа, выросший с людьми, – поправила я. – Я выросла изгнанным волком в Спокане, штат Вашингтон. Он простонал. – Это еще хуже. Мы потеряем наших волков, утратим магию и достоинство. Все. Деми, нас больше десяти тысяч. Если мы умрем, это будет на твоей совести! Что? Они потеряют своих волков? Десять тысяч – это намного больше, чем Сойер или кто-либо еще предполагал, я была уверена в этом. – Я обручена, – я подняла левую руку и показала ему кольцо. Он нахмурился. – Ты не понимаешь. Мы последние настоящие вервольфы. Магия течет в наших венах. Мы можем обращать других людей в вервольфов, укусив их. Мы обретаем нашу стаю узами стаи. Мы – настоящие. Не эти фальшивые и слабые, с намешанной кровью волки-перевертыши, – он указал на дверь, где спал Сойер. – Осторожнее выбирай слова, когда говоришь о тех, кого я люблю, – зарычала я. Он вздохнул, качая головой. – А что насчет нас? – прорычал он. – Нас ты не любишь? Мы твоя настоящая семья. Астра – твоя стая. Если то, что она говорит, будто ты заклеймила ее, правда, значит ты уже заняла место альфы. Ты должна вернуться домой и проявить себя прежде, чем наша магия утечет в небо и мы станем бесполезными человечками! Вот дерьмо. Он говорил всерьез? – Мне многое нужно осмыслить, – сказала я, гадая, что я собираюсь делать. – Деми! – раздался громкий голос Сойера из спальни, и Стрела подобрался к окну студии. – Возвращайся домой. Пусть Ран тобой гордится. Ты нужна нам. – Стрела посмотрел на меня широко распахнутыми глазами, и в его взгляде впервые читалась уязвимость.