— …лю… тебя… Ему только что послышалось? Или? Андрей поднял голову и посмотрел на девушку. — Ты, что ты сказала сейчас? — Я… люблю тебя… — Скажи… Пожалуйста, скажи ещё раз… — неверяще попросил молодой человек. Майя нервно закивала. — Я люб… — актер шустро поднялся, и жадно впился в девичьи губы. Еле остановившись он крепко обнял актрису. — Не хочу просыпаться! — шептал ей на ухо. — Не хочу! Это слишком хорошо для реальности. Пусть этот сон никогда не заканчивается… — Кажется, это не сон… — Значит, я умер? — Дурак! В ту ночь они так и не смогли уснуть. Весь следующий день они не покидали номера. Им нужно было о многом поговорить, многое рассказать. Андрей наконец-то узнал историю любимой женщины. * * * Прошло несколько дней. За это время молодые люди побывали в каждом уголке острова. Одним тихим вечером Горин устроил романтический ужин для Майи. Сказать по правде, каждый их ужин был романтическим, а также обед и завтрак. Хаггард был очень рад за них, но наблюдал издалека. Он понял, что выводы, которые он сделал касательно друга, были ошибочными. На этот раз осознание своей ошибки, хотя ошибался он крайне редко, принесло ему успокоение. После ужина, проводив любимую в ее номер, Актер решил прогуляться. Он никогда не чувствовал себя таким счастливым. Ему казалось, что за спиной выросли крылья. “Неужели все это происходит со мной?” На аллее он заметил Алана. Брюнету стало не по себе. Последний разговор между ними закончился не очень хорошо. — Алан! — окликнул он, подходя к другу. — Похоже, ты и на минуту не можешь оставить свою принцессу. Я наблюдал за вами. Рад за тебя. За вас обоих. — Я хотел извиниться. Не нужно мне было срываться. — Брось. Все в порядке. Я понимаю. Кстати, Одри прилетает завтра вечером. Все в силе? — Разумеется. Спасибо тебе. — Ну что ж… Счастливые часов не наблюдают, а мне пора на покой. — Да, конечно. Спокойной ночи. — Хотел бы я отпустить какую-нибудь колкость, да настроения нет. Спокойной ночи. — Алан! — крикнул актер вслед уходящему. — Я согласен. В ответ светловолосый только кивнул. * * * Войдя в свой номер, мужчина снял с себя одежду и направился в ванную. Долго принимал душ. Наконец закончив, вернулся в спальню и подошел к открытому окну. Полная луна улыбалась ему, окутывая легкой дымкой. Мягкими отблесками играла с его серебряными волосами. — Я так тоскую по тебе, любовь моя. Порой мне не хватает сил, чтобы проснуться. Я очень давно тебя не видел. Почему ты не приходишь ко мне? Я больше так не могу. Я совсем один… Умоляю, забери меня. Он разговаривал с луной, обращаясь к возлюбленной, покинувшей его. Вскоре, изможденный, он упал на кровать и мгновенно уснул. В годовщину ее смерти Алан всегда был не в себе. Пронеся свою любовь через столько лет одиночества, мужчина так и не смог справиться с невыносимой болью утраты. — Алан… — кто-то позвал его. — Алан… Любимый, проснись. Хаггард открыл глаза и очутился в белой зале. И ничего не было вокруг, одна белизна. — Алан… — позвал его голос сзади. Мужчина медленно повернулся. Перед ним стояла молодая красивая женщина, одетая в белоснежное платье. Она излучала невероятное спокойствие. На безымянном пальце левой руки сверкало серебряное колечко. — Ох… Линда! — застонал мужчина. — Я так скучал по тебе. Ты так прекрасна. — Ты просил, чтобы я пришла и вот я здесь. Что с тобой, милый? — Мне одиноко. Я беспомощен и обнажен перед всем миром с тех пор, как ты ушла. Умоляю, забери. Забери меня с собой! Я больше не могу один! Я так устал… — мужчина упал на колени. — Это не так. Ты же сильный, Алан, очень сильный. А еще ты добрый, понимающий, заботливый, справедливый. Ты — идеальный мужчина. Ты дал кров стольким детям. Как же я могу забрать тебя у них? Кроме тебя их будет некому защищать. Еще не пришло время, любовь моя. Ты совсем не улыбаешься, мне больно смотреть на тебя. — Это невозможно! Как я могу? — Я всегда с тобой. Обещаю, что когда придет время, мы вернемся за тобой. — Мы? Из-за женщины, держась за юбку платья, выглянула девочка лет пяти-шести. С кудряшками иссиня-черного цвета, такого же, что и у отца когда-то, и такими же синими глазками. — Эмма, дорогая, поздоровайся. Девочка несмело вышла из-за матери и, словно узнав, с заливистым смехом бросилась на шею оцепеневшему Алану. — Здравствуй, папочка! — крепко обняв его, малышка отстранилась. — Папочка, почему ты плачешь? — Доченька, какая ты красивая, — мужчина погладил девочку по щеке. — Мама говорит, что я маленькая папина копия. Я каждый день смотрю на тебя в окошко, папочка. У нас есть большо-о-ое, вот такое окошко. И там ты ходишь, а еще кушаешь и спишь. Папочка, ты так смешно спишь! Мама говорит, что я сплю точно так же. — Правда? А что еще мама говорит? — А еще я и мама защищаем тебя от… Мам, а от чего мы защищаем папочку? Я забыла. — Ничего, девочка, моя. Папа понял тебя. Скажи, вам с мамой хорошо здесь? — Да, мне тут очень нравится. Но мама говорит, что тебе пока нельзя к нам. Почему, папочка? — Хаггард посмотрел на возлюбленную, Линда мягко кивнула. — Понимаешь, малышка, у папы остались еще дела. Скоро я все закончу, и мы будем все вместе. Вы же с мамой придете за мной потом? — Конечно, папочка! — отец и дочь крепко обняли друг друга. — Эмма, нам пора. Папе нужно возвращаться. — Еще минутку, Линда, пожалуйста. Он не хотел отпускать, не хотел возвращаться. Там он снова будет один. И никакие блага всего мира не залечат эту кровоточащую рану. Не заглушат мучительную боль. Мужчина, не разрывая объятий, поднял на руки девочку и подошел к ее матери. Крепко обнявшись они простояли несколько мгновений, все втроем. Алан нежно поцеловал любимую жену и долгожданную дочь. Женщина взяла на руки ребенка и отошла на шаг. — Мы будем ждать тебя здесь, любовь моя. — Я буду скучать, папочка! — Постойте! Не исчезайте! Умоляю, вернитесь! Все заволокло дымкой. Два силуэта плавно растворились за пеленой тумана. Светловолосый открыл глаза и сел на постели. Он сидел молча, одинокий и потерянный. Нет, Алан не плакал. Слезы текли сами. И их невозможно было остановить… * * * Утро следующего дня принесло дождь.