— Да я уж догадался. Но при ее комплекции она вряд ли сможет слопать все это. Кроме того она только что провела три дня у Ловцов. Ты должен помучить ее голодом, расспросить о деталях, и только получив ответы, накормить ее. Протягивая руку, чтоб завладеть одним из сэндвичей, Сабин подался вперед. Рейес схватил запястье друга и сжал. — Сделай себе сам или останешься без руки. И она не сотрудничает с Ловцами. Сабин изогнул бровь, изображая любопытство. — Откуда ты знаешь? У него не было ответа, но он не позволит кому-либо причинить вред Данике. — Просто держись подальше от нее, — сказал он, — и оставь еду в покое. — С каких пор ты стал так щедр? — поинтересовался Гидеон, внезапно оказавшийся с другой стороны. Он завладел сэндвичем прежде, чем Рейес сумел помешать. «Щедрый» равноценно «жадный» в поставленном с ног на голову мирке Гидеона. — Отвали, — прорычал Рейес. Оба воина захохотали. — Ага. Как скажешь, — бросил Сабин, и схватил сэндвич свободной рукой. Рейес стиснул зубы. «Я не подниму оружие против своих друзей. Я не подниму чертово оружие против своих друзей» — Ох, чудненько! Еда, — в комнату вошла Анья бок обок с Эшлин, которую держала за руку. — Я не ошиблась, решив, что слышу сладкий аромат кулинарного гения. Перед глазами Рейеса появился красный туман, и он схватил тарелку и стакан прежде, чем женщины смогли хоть что-то отобрать. — Это для Даники, — резко сказал он. — Но я на самом деле люблю индейку, — поджала губки Анья. Она была высока для женщины, но даже на четырехдюймовых каблуках доходила лишь до Рейесового подбородка. — Кроме того когда я готовлю сэндвичи сама, у меня никогда не получается так же вкусно, как и у тебя. Есть нечто особенно вкусное в еде, приготовленной руками мужчины. — Это не моя забота, — он попытался обойти ее, но девушка вновь оказалась перед ним, упирая кулаки в бока. Воин вздохнул, зная, что она подставит ему подножку, если он вознамерится пройти мимо. — Люциен приготовит что-нибудь для тебя. — Он собирает души, — вновь недовольно нахмурилась Анья. — Тогда, Парис. — Он в городе в постели очередной дурехи, нимфоман эдакий. — Поголодай, — без сочувствия в тоне ответил Рейес. — Я приготовлю, — предложила Эшлин, поглаживая свой слегка округлившийся животик. Ее беременность начинала проявляться. — И пока я буду этим заниматься, хочу услышать все про Данику. Рейес не был уверен в своем отношении к появлению малыша. Будет ли тот демоном? Человеком? Он не мог решить, что будет хуже. Непрерывные внутренние терзания или смертность? — Она в порядке. Больше сказать нечего. — Приготовь что-то и для меня, — попросил Эшлин Сабин. — Я голоден на девяносто-семь процентов. Тот сэндвич, что я стащил, помог самую малость. — Я сыт по самое горло, — сказал Гидеон, а это означало, что он на грани голодной смерти. Он отряхнул руки, чтоб избавиться от крошек. — Мальчики, как вам не стыдно заставлять беременную женщину делать все за вас, — хмыкнула Анья. — Эй! — Сабин ткнул пальцем в сторону прекрасной богини. — Ты же позволяешь беременной женщине готовить сэндвич тебе. Так в чем же разница? — Беременна она или нет, а я позволю ей сделать сэндвич и мне тоже. При звуках этого хриплого голоса все замерли. Обернулись. Дружно вздохнули. После чего так же дружно воскликнули: — Торин! Улыбаясь и раскрыв объятья, Эшлин шагнула к выздоравливающему воину. Анья вцепилась ей в плечо и дернула девушку обратно. — Он — демон Болезни, сладчайшая, — произнесла богиня. — Если прикоснешься, то заболеешь, забыла уже? — Ой, да, — улыбнулась Эшлин. — Рада, что тебе лучше. Торин улыбнулся в ответ, хотя на лице его были заметны следы грусти и тоски. — Я тоже. Он выглядел точно так, как помнил Рейес — до того как Ловцы перерезали ему горло от уха до уха. Светлые волосы, черные брови и яркие зеленые глаза. Совершенная мужская красота и беспредельный ужас. Он носил черные перчатки, которые закрывали его руки от кончиков пальцев до подмышек, поскольку он не мог прикоснуться к другому живому существу, не заразив того чумой. Даже к бессмертному. Сами воины бы не заболели, но разнесли бы заразу среди людей. — Как ты себя чувствуешь? — спросил у него Рейес. — Мне лучше, — взгляд зеленых глаз опустился к тарелке в руках Рейеса. — И я голоден. — Прочь, — ответил Рейес. — Я рад, что тебе лучше, но поделиться мне уже нечем. Улыбка Торина утратила оттенок грусти. — Мне почти захотелось вновь оказаться прикованным к кровати. Тогда тебе пришлось бы с улыбкой подносить мне еду. Или знаешь что? — проговорил он, направляясь к Анье. — Твой друг взбирается по горе. Он без устали кричит, что желает перекинуть тебя через колено и отшлепать, потому я решил не убивать его, как приказывал Люциен. На правом бедре парня красуется кинжал, и другого оружия я не заметил. Он будет у входной двери в любую… Тук. Тук. Ухмыльнувшись, Анья захлопала в ладоши. — Уильям здесь! — Что ему понадобилось? — поинтересовался Рейес. — Люциен же сказал, чтобы он не возвращался сюда под страхом смерти, а ты ненавидишь его. — Ненавижу? Да я обожаю его! Даже сделала так, чтоб он вернулся, держа в плену его любимую книгу. И к твоему сведению Люциен просто дразнил его угрозой смерти. Сейчас они ЛДН, клянусь. Она вылетела из комнаты, счастливо хлопая в ладоши. — Уильям! — через миг услышали находящиеся на кухне. — Где моя книга, женщина? — Где мои объятия, ты огромный медвежонок? — Это тот самый Уильям, который доводил Люциена до безумия, пока Анья оправлялась от потери Ключа? — спросила Эшлин, в то время как в к ней подошел Мэддокс и заключил в свои объятия. — И что за книга? — Тот самый, — подтвердил Мэддокс, уткнувшись лицом в ее щеку. — Про книгу я не знаю. Этот Уильм не произвел на меня впечатления интеллектуала. А что такое ЛДН? — Лучшие друзья навеки. Мэддокс нахмурился. — Я не заметил, чтоб эти двое стали друзьями, хоть на минуту. Кому-то придется посадить его под замок до возвращения Люциена. Эшлин таяла в руках своего мужчины. — Кажется, Анье он нравится. Предлагаю оставить его в покое. Чем больше компания, тем веселее, ведь правда? Рейес закатил глаза. Казалось, что в крепости каждый день решили устраивать вечеринки. Пока Эшлин с мужчинами горячо обсуждали, кто и что будет готовить и что им делать с загадочным Уильямом, Рейес наконец-то смог сбежать, бережно удерживая тарелку и стакан. «Ненавижу тебя», — так сказала Даника. «Я знаю», — ответил он ей и говорил честно. Некогда он держал ее и ее близких, как пленников. Он помог Ловцам обратить на нее внимание. У нее были все причины презирать его. Но сейчас ему хотелось сделать для нее нечто хорошее. Нечто, о чем она бы могла с улыбкой вспоминать по прошествии времени. Даже если это была простая еда. Он поднимался по лестнице, стараясь не пролить ни капли. Скорее всего, она еще спит. Ему не нравилась мысль будить ее, но так будет лучше. Его беспокоила ее бледность и залегшие под глазами синяки. Ей нужно подкрепиться. Пока она здесь, он будет хорошо о ней заботиться. Она ни в чем не будет нуждаться. Он проскользнул в комнату, но резко остановился, достигнув края кровати. Во рту пересохло, а красная мгла вновь затмила глаза. Черные простыни были смяты. Постель пуста. Даника пропала.