Сейчас он говорил равнодушно, словно ответ ее не имел никакого значения. Это безразличие раздражало ее. Она ненавидела его, так почему же хотела, чтоб он переживал за нее? — Они… Голова девушки внезапно пошла кругом. Тяжелый стон прорезал воздух. Даника поняла, что это она стонала. Веки опустились, такие тяжелые, что она не могла более держать их открытыми. Она решила, что адреналин исчерпался, лишив ее сил. Как давно она уже не ела? Стефано не кормил ее, только каждые пару часов давал пару глотков воды. И колол ее чем-то, от чего мозг ее туманился, и она возносилась в небеса перед тем, как свалиться в бушующий океан и разлететься осколками. — Мы не можем слишком облегчать их задачу, — говорил Стефано. — Мы знаем, что демон Смерти пойдет по оставленному следу и не заподозрит, что мы ждем его. Нам пришлось приложить немало усилий, чтоб этот твой плен выглядел правдоподобно, и я не хочу испортить все в последний миг. Потому никакой еды, свежей одежды. Мы можем приспать тебя или избить. Что предпочтешь? — Ни то, ни другое. — Выбирай или я сделаю выбор за тебя. Не забывай, Даника, ты делаешь это ради своей семьи. — Слишком большая цена за мою информированность, — обиженно усмехнулась она. — Давайте свое снотворное. Опять, очевидно. — Даника, что эти люди сделали с тобой? Настоящее столкнулась с прошлым, отрывая ее от этих сюрреалистических размышлений. Глупая девчонка. Рядом с Рейесом надо быть начеку. Она открыла глаза. Поняла что, с трудом различает окружающую обстановку, а Рейес просто темное пятно перед ней. Его пальцы сжимали ее плечи и тянули вниз…бережно…нежно. Когда зрение прояснилось, она заметила, что его обычно резкие черты лица смягчились, светясь заботой. — Не прикасаться, — пробормотала девушка. Восхитительное тепло опять окутало ее. Возможно, в этом виновата выпитая ею кровь демона. — Мы же договаривались. — Шшш, — его дыхание скользнуло по ее щеке, такое теплое, как его прикосновение. — Отдохни. Поговорим потом. — Отправляйся к чертям в ад. Он прекрасно расслышал ее слова. — Разве ранее мы не обсудили эту тему? Я уже там. «Сопротивляйся. Борись с ним!» Она попыталась, на самом деле, но темный туннель затягивал ее все глубже и глубже. — Где моя…мама? Сестра? Бабушка? — Уверен, с ними все в порядке. Пальцы погладили ее лоб, бровь, мягко закладывая пряди волос за уши. — Я хочу… увидеть…их. Я не буду… спать. Ты не сможешь меня заставить. Хочу есть. — Я накормлю тебя. Легкое прикосновение… губ? Да, он коснулся губами уголка ее рта. Она глубоко вдохнула, неожиданно утопая в аромате мужчины и пряностей и чувствуя себя невыразимо счастливой от этого. — Ненавижу тебя, — проговорила она, желая на самом деле это ощущать. — Знаю, — прошептал он ей на ухо, обжигая своим теплым дыханием. — Спи, ангел. Ты в безопасности. Я больше не позволю, чтобы что-то плохое случилось с тобой. Она обмякла. Прохладный матрас прижался к ее спине. Пламя сверху, лед внизу. Не в силах более противиться она провались в темноту туннеля. Забытье поглотило ее. Она здесь, в его кровати. На его ложе. Ожидание ее пробуждения было само по себе отличной тренировкой выдержки, и Рейес начинал побаиваться, что Даника не проснется никогда. Затем она на миг приоткрыла веки, открывая его взору свои яркие изумрудные глаза, и тут он получил настоящий урок самобичевания. Демону Боли не понравилось, что Рейес на цыпочках покидал комнату. Еще, он желал еще укусов и царапин и боли. «Нет». Демон рычал в его голове. Рейес подошел к двери, бросив лишь один взгляд через плечо. Темные локоны Даники разметались по его подушке, ее лицо покоилось там, где обычно спал он. Мужчина исполнился гордостью от осознания этого. В эту минуту она могла вдыхать его запах, делая его частью себя. Или же нет. Даника спала беспокойно, глаза метались под веками, тело содрогалось, легкие стоны вырывались из груди. Снилось ли ей то, что с ней проделывали Ловцы? Что они с ней делали? Пытали, чтоб получить информацию? Насиловали? Она не ответила, когда он спрашивал, вообще ничего не сказала. Он не давил на нее, однако заметил, как ускорилось пульсирование жилки на шее девушки, как она побледнела и паника отразилась в ее прекрасных глазах. Сжимая кулаки, он спустился вниз по лестнице на кухню. Скоро. Он увидит ее снова, снова будет говорить с ней и узнает правду. Должен узнать. И возможно к тому времени он забудет ужас, отразившийся в ее взгляде, когда она поняла, что он наслаждался укусом. Боги, тот укус. Его сердце еще не успокоилось от удовольствия после него. Он обнимал Данику, а ее маленькие острые зубки впивались в его шею. На один миг она страстно откликнулась ему; она хотела его, не могла удержаться и не тереться о его член. Затем он понял, что не его она хотела, но саму боль. Демон уже затмил ее разум, и Рейес приказал девушке остановиться. Она отпрянула. Физическая агония, испытанная им в тот миг была самой худшей за всю его жизнь — и самой лучшей. Демон Боли жаждал продолжения. Трясущимися руками Рейес открыл холодильник. Парис закупал продукты, потому Рейес никогда не знал, что сможет найти. Сегодня выбор пал на мясо и хлеб. Что ж получится сэндвич. — Где Аэрон? — раздался позади голос Люциена. — Я выполнил свою часть сделки. Пришел твой черед. Рейес не обернулся. — Я отведу тебя к нему. Утром. — Нет. Ты сделаешь это сейчас. Рейес вытащил упаковку с мясом индейки и ветчину, по очереди их рассмотрел и пожал плечами. Не зная, что бы предпочла Даника, он решил принести ей и того и другого. — Даника слаба и голодна. Я позабочусь о ней, и тогда буду весь в твоем распоряжении. Обычно такой спокойный Люциен издал низкий рык. — Каждая проведенная им в заточении минута наверняка кажется ему невыносимой. Наши демоны не в силах терпеть плен своих хозяев, и тебе это известно. Скорее всего демон Гнева вопит об освобождении. — Надо ли мне вновь напоминать тебе, что он сам умолял об этом? И как я понимаю, едва Аэрон окажется здесь, его придется… заточить? Какая разница если тюрьма находиться в другом месте? Кроме того, он не желает находиться рядом с нами. Рейес бросил упаковки на стол и взял буханку хлеба. Пшеничный. Любит она хлеб или батон? После минутного раздумья он решил использовать оба. На всякий случай. Распаковав батон, он принялся его нарезать. — Я прошу всего лишь одну ночь. — А если он умирает? Да мы бессмертные, но при стечении неблагоприятных обстоятельств можем отдать концы, как любая живая душа. И это ты прекрасно знаешь. — Он не умирает. — Откуда ты знаешь? — настаивал Люциен. — Неким образом я каждую минуту чувствую, как внутри меня пылает его отчаяние. Оно усиливается к каждой секундой, и я уверен, что он полностью во власти демона Гнева, — Рейес вдохнул, задержал воздух внутри, затем медленно выдохнул, подавляя внезапный приступ ярости. — Еще пару часов. Это все, что я прошу. Ради меня, ради Даники. Ради него. Повисла напряженная пауза. Он положил два куска мяса на ломти хлеба и сложил их вместе. — Хорошо, — согласился Люциен. — Несколько часов. Он ушел, громко стуча каблуками. Рейес изучающе осмотрел сэндвичи. — Маловато, — пробормотал он. Смертным необходимо разнообразие. Ведь именно это говорит Парис о своих любовницах? Нахмурившись, Рейес снова порылся в холодильнике. Взгляд воина упал на упаковку пурпурных виноградин. Да, отлично. В прошлое свое пребывание здесь Даника за считанные минуты расправлялась с гроздями винограда. Он перемыл все содержимое пакета и разложил виноград вокруг сэндвичей. Что бы она захотела выпить? Воин направился вновь к холодильнику. Нашел там бутылку вина, графин с водой и упаковку апельсинового сока. Он точно знал, что Данике вино нельзя давать. Оно было приправлено небесной амброзией и однажды едва не погубило женщину Мэддокса Эшлин. Рейес отставил охлажденную бутылку в сторону и наполнил высокий стакан соком. — Проклятье, парень. Ты хочешь накормить армию? Рейес бросил быстрый взгляд через плечо. Сабин прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. Он был таким же современным модником, как и Парис, на груди его футболки красовались Пираты Карибского моря, однако ему не хватало Парисовой утонченности. — Она голодна.