— Был какой-то мужчина, но, кажется, никто из нас с ним не знаком. Она почти ничего о нем не рассказывала. У меня сложилось впечатление, будто это скорее случайный роман, ничего серьезного. — Она когда-нибудь упоминала его имя? — Если и упоминала, я не запомнила. — Что ж, если вдруг вспомните, можете мне позвонить? — Бекка протянула ей визитку. — И последнее. Вам не приходит на ум никакая причина, по которой кто-нибудь мог желать зла Зои? Может, бывший пациент, который домогался ее, или бывший мужчина, который не хотел оставить в покое, что-то вроде того? — Если что-то такое и было, она мне не говорила. Передав Нихату крупицы сведений, которые удалось откопать, Бекка присоединилась к Джо в отделе безопасности больницы. Прошла неделя с тех пор, как они начали работать вместе, но она так часто видела, как он сидит, согнувшись над клавиатурой, что была уверена — она смогла бы опознать его по одной только спине и затылку. Бекка увидела, как он достает из кармана маленький флакончик с глазными каплями и запрокидывает голову назад, чтобы закапать их. — Тебе помочь с этим? — Господи! — выпалил он, покраснев и быстро сунув капли обратно в карман. — Ты пытаешься напугать меня до смерти? — Можно одолжить? — Пожалуй, лучше не надо, их мне выписывал врач. — Для чего? — От конъюнктивита, — солгал Джо. — Ну ладно. Ты уже проделал свои суперраспознавательские трюки и раскрыл дело? — Пока нет, — отозвался он, не в силах скрыть разочарования. — Никаких посторонних, никто подозрительный не слонялся вблизи места преступления, никто не входил туда — только жертва в три сорок девять. И никто не покидал это место тоже. Но я составил по камерам ее схему передвижения до входа в комнату. Джо перемотал запись, пока на краю экрана Бекка не увидела Зои, проверяющую состояние пациента в палате. Пару минут назад медсестра вышла в коридор, просмотрела мобильный телефон и набрала кому-то сообщение. Похоже, при этом она улыбалась. — Она дважды получает сообщение и пишет сама, потом идет через два коридора, и это последний раз, когда мы ее видим. Через шесть минут после получения первого сообщения она входит в комнату, где ее и убили. Оба мрачно смотрели, как Зои закрывает за собой дверь и скрывается из виду. — Она его знала, — сказала Бекка, кивая, словно соглашаясь сама с собой. — Она знала, кто он такой, и знала, что он ждет ее в этой комнате. Доверяла ему. Он, должно быть, влез в окно вместе со стереосистемой и стал строчить ей сообщения о том, что он ее ждет и где именно. — А если он знал, что в эту ночь она работает, то он либо ее коллега, либо близкий друг, либо любовник. Нам нужно узнать номер ее телефона, чтобы отыскать эти сообщения. — То, как кровь собралась вокруг каждого шприца, означает, что он воткнул их уже после ее смерти, — сказала Бекка. — Если б она была еще жива, то кровь циркулировала бы в теле, и из проколов ее вытекло бы больше. Единственная причина, чтобы убить ее сразу, а не заставить наблюдать собственную пытку, — не хотеть страданий Зои. К другим жертвам он такого милосердия не проявил. Я узнала адрес той медсестры, которую подменяла Зои. Это какое-то странное совпадение: убили в ту самую ночь, когда коллега заболела и попросила выйти на смену вместо нее. Ты не против ко мне присоединиться? Глава 35 Ни Джо, ни Бекке Анна-Мэй Чан не показалась больной, хотя они видели только часть ее лица, выглядывающую в щель двери, закрытой на цепочку. По словам коллег, Анна-Мэй днем раньше подхватила ротавирус, вызывающий диарею и рвоту. Но Джо сразу же заметил на ее лице остатки вчерашнего макияжа. Темно-красная помада стерлась, основа под макияж размазалась, а одна из накладных ресниц отклеилась и едва держалась. Детективы представились, и Анна-Мэй сняла цепочку с двери. По ее наряду — облегающие черные джинсы, топ с широким воротом, открывавшим одно плечо, и туфли на каблуках — было понятно, что она только недавно вернулась домой. Девушка провела их в крошечную, неприбранную квартиру-студию. — Мы хотели бы задать вам несколько вопросов относительно вчерашнего вечера и ночи, — начал Джо. — У вас по расписанию была ночная смена, верно? — Да. — Она кивнула. — Ваши коллеги сказали нам, что вы сообщили, будто заболели ротавирусом и не сможете выйти на работу. Похоже, вы выздоровели весьма быстро. — Что странно, — добавила Бекка, — потому что когда я подхватила ротавирус, то проболела несколько дней, а не несколько часов. И разве он не ходит только зимой? — В течение всего года, — ответила Анна-Мэй, сложив руки на груди. — Но у меня оказалось просто расстройство желудка. — Разве вы, как медсестра, не можете сразу отличить? — спросила Бекка. — Послушайте, что это за допрос? Почему больница посылает полицейских, чтобы проверить меня? Я состою в профсоюзе и знаю свои права! Бекка переглянулась с Джо, потом снова перевела взгляд на Анну-Мэй. — Полагаю, сегодня вы не общались ни с кем со своей работы? — Нет, у меня батарея в телефоне села. А что? — Зои Эллис, ваша коллега, которую вы попросили выйти вместо вас в ночную смену, была найдена мертвой. У Анны-Мэй отвисла челюсть. — Как… что случилось? — выдавила она. — Убита на работе в одной из старых кладовых, которую ваши коллеги используют, чтобы немного поспать. Анна-Мэй замотала головой, схватила телефон, стоящий на зарядке, и включила его, не в силах принять то, что сказали ей детективы. Когда телефон включился, он начал непрерывно пищать, оповещая о поступлении целого потока сообщений и пропущенных голосовых вызовов. Джо и Бекка дали медсестре несколько минут на то, чтобы прочитать сообщения и осмыслить жуткую новость. Из ее глаз покатились слезы. — Я не виновата, — всхлипнула она. — Все так делают, не только я. И никто не отказался бы от таких денег. — Каких денег? — спросил Джо. — Несколько дней назад сюда приходил какой-то мужчина и попросил меня вчера вечером позвонить и сказать, что я больна. Он сказал, что если я поменяюсь сменами с Зои, он даст мне пять тысяч наличными — только я не должна задавать вопросы. — Ну конечно, — невозмутимо сказала Бекка. — Да, честное слово! Сначала я подумала, что это сумасшедший, но потом он показал мне деньги — в пакете. И настаивал на том, что я должна поменяться именно с Зои. — Почему? — Не знаю. — А вы спрашивали? — Он велел не задавать вопросы. — Это не показалось вам странным? — Конечно, показалось, — ответила Анна-Мэй, вытирая глаза кончиками пальцев. — Я собиралась сказать ей… но посмотрите на эту квартиру. С жалованьем медсестры в Лондоне не особо разгуляешься. Тратишь все, что получаешь, на аренду и оплату счетов. Пять тысяч фунтов совсем не лишние. Поэтому я сказала «да». Джо и Бекка окинули взглядом тесную квартирку и заметили на полу кучу фирменных пакетов. Надписи «Коко де Мер», «Виктория Бекхэм» и «Барберри»[30] выделялись среди других. — Где были вы, когда вашу подругу убивали прошедшей ночью? — прямо спросила Бекка. — Гуляла по барам в Шордиче вместе с подругами, — робко призналась Анна-Мэй. — Значит, есть люди, которые могут это подтвердить? Медсестра кивнула. — Я всю ночь была в одной и той же компании. — Расскажите нам побольше о том человеке с деньгами, — сказал Джо. — Как он выглядел? — Не знаю, обыкновенно. Я не особо его рассматривала. Бекка закатила глаза. — У вас на пороге появляется человек с пятью тысячами наличными, и вы даже не рассмотрели его как следует? Поверить не могу. — Он был высокий, довольно симпатичный, от тридцати до сорока… — Какого цвета у него волосы? — Русые или светло-каштановые, кажется. Трудно сказать; он был в бейсболке, надвинутой на самые глаза. Но щетина выглядела как у русого. — На бейсболке была надпись? — Что-то на иностранном, может быть, на французском, я этого языка не знаю… И еще у него точно был шрам на мочке уха. Похоже на разрыв. Джо помолчал, потом пролистал свой блокнот и повернулся к Бекке.