– Мне нельзя видеться с вами, – бормочет она. – Молли, – говорит Люсинда. – Ты же знаешь нас. – Я больше не должна ни с кем разговаривать. Она начинает закрывать дверь, но я ставлю ногу на пути. Сразу чувствую укол совести. – Только немного, – говорю я. – Мы лишь хотим узнать, как ты себя чувствуешь. – Миранда беспокоится о тебе, – подхватывает Люсинда. Молли колеблется. С недоверием смотрит на меня. – Пожалуйста, – прошу я. Она отпускает дверную ручку и пятится в прихожую. Люсинда оставляет зонтик на крыльце, и мы входим. Нас сразу же окружают вкусные запахи. – Ты печешь что-то? – спрашивает Люсинда, и, к счастью, у нее получается говорить вполне нормальным тоном. Молли нервно улыбается, но я замечаю искорки гордости в ее глазах. – Не хотите по булочке? Можете сесть в гостиной. Люсинда благодарит за нас обоих, но я даже не представляю, как сейчас можно что-то есть. Мы вешаем нашу верхнюю одежду. Разуваемся. Вода капает с моей куртки на покрытый бежевым кафелем пол. Мы проходим крутую лестницу с деревянными перилами и входим в гостиную, где все поражает своими размерами. Огромный угловой диван. Под стать ему столовый гарнитур. Гигантский телевизор. Я сажусь на диван, и холодные мокрые джинсы прилипают к моим бедрам. Я опускаю взгляд на нижнюю плиту журнального столика и вижу, что там на куче газет лежат три Библии. – Пожалуйста, – говорит Молли и входит с круглым подносом. Три больших стакана, до краев наполненные молоком, со звоном стучат друг о друга. Компанию им составляет тарелка с булочками. Стаканы скользят по подносу, когда она опускает его на стол. Они чуть не опрокидываются, но Молли в последнюю секунду удается исправить ситуацию. – Угощайтесь, – говорит она своим странным взрослым голосом. Она садится. Фокусируется на Люсинде. Почти не смотрит на меня. Я заставляю себя попробовать булочку с корицей. Она еще теплая, обмазана маслом и обсыпана сахарной пудрой. – Очень вкусно, – говорит Люсинда. – Действительно, – подтверждаю я. Молли краснеет и смущенно хихикает: – Раньше я хотела стать поваром. Мне нравится печь и готовить еду. Люсинда натянуто улыбается. Похоже, размышляет, как ей действовать дальше. Нам нужно быть осторожными, но никто из нас не хочет оставаться здесь ни на секунду больше, чем требуется. – А тебе не одиноко? – спрашивает Люсинда. – Ты же ни с кем не можешь встречаться. – Да нет. Мы же общаемся всей семьей, и потом… я пытаюсь помогать по дому, когда они в церкви. Печь булочки, например. Молли снова хихикает. – Ты скучаешь по своим друзьям? – спрашиваю я. Она бросает короткий взгляд в мою сторону. – У меня никогда не было особо много друзей, – отвечает она. Я пытаюсь скрыть свою жалость. Мне известно, как тяжело это переживаешь в ее возрасте. Когда я увидел Молли на перекрестке, мне показалось, что она ужасно напоминала Тильду, но сейчас я не вижу и намека на сходство с ней. Зато я узнаю в Молли себя. Но если я из-за своей робости и неуверенности обычно молчал и старался держаться в стороне, она всегда пыталась привлечь внимание. Ее усилия очень бросались в глаза. – У меня тоже было мало друзей в твоем возрасте, – говорю я. – В самом деле? Теперь она смотрит на меня немного дольше. – Ну да. Хотя в этом не было ничего страшного. Мне все равно больше всего нравилось читать и смотреть фильмы и думать о разных вещах в тишине и покое. – Точно, – заявляет Молли и смеется наигранно. – Все в моем возрасте такие инфантильные. И сейчас она более чем когда-либо похожа на ребенка. – Миранда по тебе скучает, – говорит Люсинда. – Передавай ей привет. – Передам. Мы с Люсиндой обмениваемся взглядами. – Но порой ведь, наверное, неприятно оставаться дома одной? – спрашивает она. – Как в тот вечер, когда в городе показывали футбольный матч. Молли сразу вся напрягается. Она втягивает голову в плечи. Но Люсинда делает вид, что не заметила этого. – Я была одна дома с Мирандой, папа работал, – продолжает она. – И мне правда стало не по себе, когда люди принялись орать. – Да, – говорит Молли и снова пытается хихикнуть. – Сначала я не поняла, что происходило. Казалось, началась война. – Но потом сюда пришла Тильда, – говорит Люсинда. У Молли расширяются глаза. Она качает головой. – Нет, – бормочет она. – Да, – говорит Люсинда спокойно. Молли косится на меня. Внезапно поднимается ветер, и дождь начинает сильнее барабанить по стеклам. – Да, – подтверждает она. – Ну, она пробыла здесь недолго. У меня все перепуталось в голове. – Зачем она приходила сюда? – спрашиваю я осторожно. Взгляд Молли бегает по нам. Лицо меняется, пока она торопливо обдумывает, что бы ей соврать. Я вижу, как она пытается уцепиться за что-то слишком болезненное для нее. – Я написала ей и попросила прийти, – отвечает она. – Мне стало страшно. – Молли, – говорит Люсинда мягко. – Ты не переписывалась с Тильдой в тот вечер. – Нет. Переписывались, – возражает Молли и начинает плакать. – Неправда. Я видела сообщения Тильды. В тот вечер от тебя ей не приходило ни одного. Молли качает головой. – Ты просто пытаешься обмануть меня, – всхлипывает она. – Ты не могла читать ее сообщения. – Потому что ее телефон был у тебя? – Нет, – говорит Молли. – Он был у мамы. ИМЯ: ЛЮСИНДА TELLUS № 0 392 811 002 ПОСЛАНИЕ: 0049 Люсинда. Ты знала, что Тильда шла сюда, не так ли? Молли. Нет.