P.S. Сейчас меня мучает вопрос, неужели папу так нервирует мое улучшившееся состояние из-за того, что я опять способна заниматься чем-то самостоятельно. Я не имею в виду, что его больше устраивало, когда я болела, но тогда он, по крайней мере, всегда знал, где я нахожусь. Он никогда не признался бы в этом даже себе. Но, наверное, толика истины здесь есть. СИМОН Я сижу за кухонным столом и смотрю пост Люсинды. Он доступен для всех, и все большее число людей репостит его. Количество комментариев постоянно увеличивается. Многих ей явно не удалось убедить. «Нет дыма без огня», – пишет один из бывших учителей Тильды. Насколько я знаю, он по-прежнему ходит в школу каждый будний день и готовится к урокам, хотя к нему никто не приходит. Но больше всего меня злят те, кто благодарит Люсинду и пишет, что они постоянно верили в мою невиновность. Куда они все подевались, когда я испытывал острейшую нужду в них? Али написал и попросил прощения, но когда я поинтересовался, не могли бы мы встретиться, он посчитал это не самой хорошей идеей. Трусливый хрен. Я стараюсь убедить себя, что больше не одинок. На моей стороне теперь Люсинда. И у нас есть план. Джудетт в спальне разговаривает с Марией по телефону. Эмма ушла к себе спать. На кухне только я и Стина. Она запихивает пустую консервную банку в мешок для мусора. Улыбается, когда мы встречаемся взглядами. – Уф, – говорит она. – Все еще кажется неправильным, что не надо сортировать отходы. Я киваю. Пару недель назад сам впервые в жизни выбросил батарейки. Раньше всегда строго за этим следил. Мне казалось, что таким образом я вношу свой вклад в спасение мира. Я смотрю на Стину. Вижу, какое облегчение она испытывает от последних новостей. Неужели она беспокоилась где-то в глубине души, что я убил Тильду? «Она священница, ты знала?» В письме Тильды масса информации, и многое я еще не успел переварить. – Почему ты не сказала о своем разговоре с Тильдой? – спрашиваю я. Стина поднимает пакет и тщательно завязывает его сверху: – Что ты имеешь в виду? – Ты сама знаешь. Вы встречались летом. Стина замирает с пакетом в руке. С него капает какая-то гадость, но она не замечает этого. – Тильда захотела пообщаться со мной в качестве священника, а не твоей мамы, – отвечает она. – Ты же знаешь, я не могу… – Какую роль сейчас играет ваше обязательство хранить молчание? – перебиваю я ее. – Оно важно для Тильды, – говорит Стина более строгим тоном. – Откуда тебе известно о нашей встрече? – Она не сказала ничего, что могло бы объяснить случившееся? – Нет. – Подумай, пожалуйста, прежде чем сразу отвечать. Румянец заливает щеки Стины. Жидкость продолжает вытекать из мешка. Капли соединяются, образуя маленькие лужи. – Вы говорили обо мне? – продолжаю я. Глаза Стины суживаются. Ее лицо становится почти бордовым. – Мир на краю гибели, Симон. У Тильды хватало других тем для размышления. И тебе тоже, пожалуй, пора подумать о чем-то другом. – Мне было бы легче думать о чем-то другом, если бы все не верили, что я убийца. Но тебя больше заботит обязательство хранить молчание, чем я. – Неужели ты считаешь, что я не помогла бы тебе, будь у меня возможность? – кричит Стина. – По-твоему, мне нравится постоянно беспокоиться за тебя? Бомбом приходит на кухню. Смотрит на нас, вытаращив глаза. Нюхает воздух. – Почему, как ты думаешь, я сегодня вечером дома? – спрашивает Стина дрожащим голосом. – У тебя же выходной, ты сама это сказала. – Да, все так! Одна из психотерапевтических групп попросила поменять им священника! Они не захотели, чтобы спасением их душ занимался человек, воспитавший убийцу! У меня буквально перехватывает дыхание. Бомбом смотрит то на меня, то на нее. Скулит обеспокоено. – Поэтому, как ты понимаешь, случившееся коснулось не только тебя! – продолжает Стина. – И я с удовольствием осталась бы дома и не пошла на работу, если бы ты, по крайней мере, один-единственный раз захотел поговорить со мной, не вздыхая так, словно идешь на страшную жертву, и не ведя себя, словно я идиотка! Но это явно слишком серьезное требование! Она машет руками так, что помои из мусорного мешка оказываются разбрызганными по всему полу. – Чем вы здесь занимаетесь? – спрашивает Джудетт, выходя из спальни. Стина качает головой. – Тебе удалось связаться с Марией? – интересуется она, стараясь говорить спокойно. – Она сейчас должна позвонить Люсинде. – А потом что? Как Мария сможет сделать так, чтобы люди в этом чертовом городе поверили в невиновность нашего сына? – Я не знаю, – отвечает Джудетт. – Мы будем действовать шаг за шагом. – Я не хочу действовать шаг за шагом! Я хочу знать, что есть четкий план! Бомбом осторожно нюхает одну из образовавшихся на полу луж. Только когда он начинает лизать их, Стина замечает свою оплошность, и тогда она кричит снова, бессловесно на этот раз. Я поднимаюсь из-за стола. Беру мусорный мешок из ее рук и ставлю его на пол. Стина делает глубокий вдох. Медленно выпускает воздух через рот. – Извини, – говорит она. – Я просто чувствую себя совершенно беспомощной. – Я знаю, – отвечаю я и обнимаю ее. ИМЯ: ЛЮСИНДА TELLUS № 0 392 811 002 ПОСЛАНИЕ: 0027 Позвонившая мне женщина-полицейский говорила дружелюбно и, похоже, внимательно слушала меня. Судя по ее голосу, она мне поверила. Это, скорее всего, стало облегчением и для нее тоже, поскольку она знает Джудетт. Она пообещала поразмышлять, как с помощью моей информации обелить Симона в глазах общества. Если верить ей, выбрать правильный путь не так просто. Большинство из тех, кто не входил в круг близких друзей, начали забывать Тильду. Если напомнить людям о Симоне, это, пожалуй, могло навредить ему. Мне кажется, что полиция в эти дни не знает, как им во многих случаях вообще действовать. Старые правила больше не работают, и слишком много всего происходит. Ночью несколько девочек возраста Миранды выпустили всех лошадей из конюшни, чтобы они смогли побегать на воле, пока мир не погибнет. Сейчас бедные животные в панике носятся по улицам в центре, и на государственной автостраде произошло несколько аварий. Нам с Симоном самим надо найти того, кто убил Тильду. И, просматривая комментарии к моему посту, я также убеждаюсь, что для него это единственный способ доказать свою невиновность. Больше пока писать не могу. Совсем нет сил. СИМОН ОСТАЛОСЬ 2 НЕДЕЛИ ИЗ ДНЯ Я просыпаюсь еще до сигнала будильника и сразу чувствую какое-то изменение в своем теле. Уже почти забытое ощущение легкости. Я поднимаю телефон с пола. Через час мне надо встретиться с Люсиндой у стекольной фабрики. Ночью она прислала сообщение: «Получила ответ от Каролин. Она больше не верит, что это сделал ты».