— Следующий! — Кофе, — отозвалась я, и парень за прилавком вскинул бровь. Потом кивнул на написанное мелом меню за его спиной, но все надписи расплывались перед моими глазами. — Да без разницы, — сказала я. — Просто выберите что-нибудь с кофеином. — Имя? — спросил он, занеся ручку над полистироловым стаканом. — Эйвери. На долю секунды его рука зависла, прежде чем он начал писать, и я задумалась, слышал ли он что-нибудь. И знал ли. — Эй, там, привет! — послышался женский голос из-за столика у кирпичной стены. Элли Арнолд улыбалась мне, как подруге. Грег Рэндолф напротив нее ухмылялся так, будто с ним поделились шуткой. Третий мужчина, ссутулившийся за их столиком, сидел спиной ко мне. Парень вернул мне карту, и третий мужчина, сидящий за столом Элли, поднялся при моем приближении. Только тогда я увидела, что это Паркер Ломан с пустым стаканом в руке. — Эйвери, — произнес он и прошел мимо. Будто моя сюжетная линия уже кончилась. Будто меня просто застали живущей на его территории, когда мне там быть не следовало; будто я и не считалась лучшей подругой его сестры, не работала с ним несколько лет и будто вовсе не он целовал меня две ночи назад. Вся их семья владела этим навыком — умением создавать предания и присваивать их. Сэди сама приняла меня в Брейкерсе. А теперь вот Паркер, видимо, распускал новые слухи обо мне. Интересно, неужели все, кто сидит за столиком, стоит за прилавком и работает на пристани, уже в курсе, что всего час назад меня уволили? И все же я почти сочувствовала Паркеру — когда вспоминала, как отозвался о нем его отец. У Паркера отняли шанс страстно хотеть чего-либо. Амбициозность проявляется не только в работе. Истинная амбициозность, как считала я, обладает оттенком отчаяния, чем-то сродни паническому страху. И ее, подобно бездействующему переключателю глубоко внутри, может привести в действие лишь острая необходимость. Именно от нее отталкиваешься до тех пор, пока не дотянешься наконец до цели. — Вот, садись, — Грег Рэндолф толкнул ногой освободившийся стул Паркера, металл скрежетнул по бетону. В ожидании своего заказа я присела на краешек. — Ну, что нового? — спросил Грег, не переставая ухмыляться. — В смысле, с прошлой пятницы. Парень за прилавком громко объявил мое имя, я извинилась и отошла за кофе. Он оказался обжигающе-горячим, с карамелью и какими-то специями, определить которые на вкус я не смогла. Снова усевшись, я сделала вид, будто забыла, о чем спрашивал Грег. Он указал на Элли. — Мы тут как раз говорили о вечеринке через неделю. Придешь к нам в Хоукс-Ридж? Он склонил голову набок, я отпила глоток. Значит, вечеринка «плюс одна» в этом году состоится у него. В Хоукс-Ридже. Районе элитных владений на земельном участке вблизи гор, с видом на море вдалеке. — Вряд ли, — ответила я. — Ну вот… — протянул он с притворным вздохом. Я понимала, зачем я там понадобилась. Ради оттенка драмы, ради скандала, чтобы кто-нибудь мог удивиться: «Глядите-ка, Эйвери Грир! Поверить не могу, что она решилась сунуться сюда!» И чтобы кто-нибудь за стопкой выпивки загнал меня в угол словами: «А я про тебя кое-что знаю». — Это будет уже не то, — продолжал Грег, запихивая в рот последний кусок своего неаппетитного маффина. — Сначала Элли, теперь ты, — добавил он, продолжая жевать. — Ты не идешь? — удивленно повернулась я к Элли. Она покачала головой, глядя в стол, потом прижала кончик указательного пальца к какой-то крошке на столе, перенесла ее к своей тарелке и уронила на нее. — После того что было в прошлом году — нет. Сэди, подумала я. Наконец хоть кому-то хватило ума понять, насколько это бестактно. Еще один год, еще одна вечеринка, будто ничего и не изменилось. Больше никто, похоже, не желал знать правду — о том, что один из них что-то сделал с Сэди. — Это был несчастный случай, лапа, — понизив голос, сказал Грег Элли. — А у меня есть резервный генератор. У нас электричество не отключится. — Стоп! Так ты не хочешь идти в этом году потому, что в прошлый раз упала в бассейн? — уточнила я. Она зло и резко зыркнула на меня. — Я не упала. Кто-то столкнул меня. Злилась она, видимо, на то, что я забыла, чем она объяснила свое падение, и я правда забыла. В прошлом году я думала, что она реагирует слишком бурно, требуя внимания к себе, как и предупреждала Сэди. Но в ту ночь все оказывалось не тем, чем выглядело поначалу. — Извини, — сказала я. Но даже Грег Рэндолф ей не верил. Осклабившись, он поднес стакан к губам. — Да наверняка на тебя случайно наткнулись в темноте, — и потом — обращаясь ко мне притворным шепотом: — Помнится, она нехило так перебрала. — Пошел ты, Грег, — огрызнулась она. — Все я помню. Тогда они и переменились. Мои воспоминания о той ночи: электричество отрубилось, сеть не выдержала нагрузки. Суматоха. Визг. И кто-то сбежал под шумок? Кто-то вернулся? Я резко отодвинула стул от стола. — Мне пора. Мне требовалось поговорить с кем-нибудь, кто был тогда там и все видел. Может, с Коннором. Вот только всех тонкостей он не понимал. Не знал мир Ломанов от и до. Но был и кое-кто еще. Тот, кто присутствовал там. Кто все видел. Кто, как я считала, представлял опасность из-за того, что заметил. И кто в конечном счете не вернулся. Глава 22 Однажды Сэди сказала, что никогда не знала, кому можно доверять. Не знала, вправду ли с ней хотят дружить из-за того, что представляет собой она сама. Не знала, что именно привлекает окружающих — она или ее фамилия. Та жизнь, которую я наблюдала с окраины Литтлпорта. Некие перспективы и обещания. Когда-то в закрытой школе она была влюблена в одного парня. В первое лето она рассказывала мне о нем так, будто нашептывала волшебную сказку. Но он жил за границей, и после окончания учебы они расстались; он не вернулся за ней. С годами я услышала и другие имена, воспоминания о студенческих годах. Но никогда она не произносила их тем же пылким шепотом, с тем же блеском в глазах, с верой в то, что она любила и была любима. «Мне повезло найти тебя», — сказала она, когда кончилось наше первое лето. А я считала, что повезло мне. Монетка, подброшенная в воздух, одна из сотен, из тысяч, и я упали ближе всех к их дому. Я стала той, кого она выбрала, когда ей это понадобилось. Как мне повезло найти эту девчонку, смотревшую на меня так, будто я совсем не тот человек, каким была всегда. Девчонку, которая посылала мне подарки на день рождения или просто так. Которая звонила, и я слышала в той же комнате чужие голоса, или поздно ночью, когда я слышала только тишину и ее голос. Которая доверяла мне и интересовалась моими мыслями: «Ну и какого мы об этом мнения?» Она стала моей семьей. Постоянным напоминанием, что я больше не одинока и она тоже. Мне хватало ума понимать, что эта благодать не может длиться вечно, но с ней забыть об этом было слишком просто. Каждое лето из года в год я была всем, в чем она нуждалась. А потом появилась Лусиана Суарес. * * * Когда той первой ночью у бассейна я поднимала вместе с ними тосты за лето, всякий раз, стоило мне поднять глаза, как я обнаруживала, что Лус наблюдает за мной. Она объяснила мне, что знакома с Сэди и Паркером много лет, что их семьи дружат с тех пор, как они вошли в подростковый возраст, хотя никто из них и не учился вместе. Как будто дала мне понять, что ее отношения с Ломанами превыше моих, даже если судить исключительно по фактору времени. Лус получила диплом магистра незадолго до того, как приехала вместе с Ломанами в начале лета. Выход на новую работу она отложила до середины сентября. Все равно ей переезжать, сказала она. Из студенческого жилья поближе к больнице, куда она устроилась терапевтом-реабилитологом. Все, что она мне рассказала, сейчас пришлось кстати. Мне понадобилось лишь десять минут, чтобы просмотреть списки сотрудников нескольких больниц Коннектикута, прежде чем я увидела ее имя — Лусиана Суарес, прием с понедельника по пятницу, с 8:30 до 16:30. Я нашла на карте ее больницу, потом ближайший отель, где забронировала самый дешевый номер, какой только нашелся в отелях этой сети, хорошо знакомой мне, — и все это не сходя с переднего сиденья машины, которое оказалось подходящим для этой цели местом, ничем не хуже любого другого. Город я покинула, даже не заскочив по пути в «Шиповник». При мне была лишь сумка, а в ней — клочок бумаги со списком имен и номерами счетов да флешка Сэди. Коробки, мешки, мой ноутбук, ключи — я оставила все. Может, было даже к лучшему, что оставила. Мне представлялось, как кто-нибудь найдет эти вещи в следующем сезоне, если я так и не вернусь. И задумается о том, что стало со мной. Соберет сплетни, разузнает о девчонке, помешанной на Ломанах. Которой наверняка было что скрывать. Точно так же мы состряпали историю Сэди — девушки, которая хотела умереть. Эта мысль побудила меня вновь позвонить Коннору — просто чтобы хоть кого-нибудь предупредить, — но он так и не отозвался на звонки. Я задумалась, не оставить ли сообщение, понимая, как это будет выглядеть, но, с другой стороны, свидетельства моим звонкам ему уже имелись. Вдобавок детектив Коллинз видел нас вместе. В стремлении узнать правду нет ничего предосудительного. — Привет. Не видела тебя сегодня утром на пристани, но хотела сообщить, что уезжаю из города. — Я не знала, какой еще информацией поделиться — о перечислениях, о банковских счетах, флешке в моей сумке? Не знала, можно ли доверять моему чутью или самому Коннору. Но Коннор был знаком с моей бабушкой. Знал моих родителей. И неизменно, всегда превосходил меня умением вглядеться и заметить нечто новое. — Я тут попыталась выяснить, в каком банке открыты эти счета, — я перевела дыхание. — Узнала, что один из счетов принадлежал моей бабушке. И я покатила прочь из Литтлпорта — по многолюдным улицам центра, в гору и прочь от пристани, по серпантину горных дорог, с нарезанным ступеньками тротуаром, мимо зелени и голых обочин, вдоль которых попадались только дешевые забегаловки, ларьки с мороженым и заправки на одну колонку, и так до самого шоссе. Я направлялась на юг и подобно всем, кто покидал Литтлпорт, двигалась в потоке транспорта в сторону больших городов до поворота на девяносто пятое и Портленда, где открывались разные дороги, шоссе разбегались паутиной во все стороны. Близилось время ужина, когда я зарулила на парковку отеля в городе, ничем не отличающемся от всех прочих, через которые я проехала по пути сюда. Коннор оставил мне голосовое сообщение, которое я прослушала, сидя в машине, словно опасаясь чужих ушей. — Только что вернулся на пристань и прослушал твое сообщение. Позвони, когда получишь мое. В любое время.