– У Николаса то же самое. Ник, если ты киборг, то в тебе же не просто комм стоит, верно? – Верно. Я так понимаю, это электронная копия моего мозга. Они, обычный мозг и электронный, дополняют друг друга, это как комм с двумя связанными процессорами. – Ну тогда всё просто. Ты попал в наш мир, и пока рубился с игроками и резал орков, твой комм-мозг проанализировал потоки информации и настроился на местные протоколы. Он же у тебя живой, как я понимаю. Не просто кусок железа или что там. – Хм-м-м… Когда я вижу грязную лужу и хочу пить, я наливаю воду в котелок и кипячу её, тем самым адаптирую грязную воду под свой организм… Знаешь, а ведь похоже на правду. Очень похоже, а если к этому добавить влияние Перехода… – Судя по твоим словам, Переход не адаптирует, а доводит до оптимума возможности и навыки. Вы ведь не стали сверхсильными и всё такое. У вас просто довели ваши возможности до оптимальных, и всё. А учитывая, что тогда вы попали в мир, где условия жизни, мягко говоря, не очень, то на общем фоне вы имели резко выделяющиеся способности, которые и помогли вам выжить в совокупности с вашими навыками. Что? – я вдруг заметил, как все на меня смотрят. Инге восторженными глазищами, а Николас и Хелен ошарашенно. – Тим, откуда? – Хелен вопросительно подняла бровь. – Не понял. Что – откуда? – Прости, но ты не производишь впечатления… философа и теоретика. – Э… Ребята, любой, кто воевал, становится немного философом. А теоретик… я же как-никак канонир третьего класса, так что со знаниями у меня всё в порядке. Плюс моя работа на Тиране подразумевала частые контакты с людьми, – главное, серьёзный тон сохранять, – а это тоже, знаете ли, способствует гибкости мышления. Попробуй, пойми, гоблинов вызывать или на базар барыгу разводить. Был бы тут мистер Флин, он бы вам не то ещё сказал. Хелен задумалась и кивнула. Хм-м… Она что, Флина знает лучше, чем я думаю? Вполне возможно, вполне… – Тим!!! Ты такой умный!!! – Инга повисла у меня на шее. Видно, что тоже прикалывается, а всё равно приятно, чего уж там. – И ты совсем не удивлён, что они из другого мира? Это же чудо! – Чудо то, что я тебя встретил. Что амазонки в экипаже Арка, что у Николаса больвог в команде… – да, про это все в Братстве знают. Тот самый гладиатор, которого Ник на Арене уделал. – А то, что двое людей из пункта А в пункт Б попали, какое уж тут чудо, – я обнял Инге и поцеловал. И больше мы в тот вечер время на разговоры не тратили. Только разошлись по пляжу в разные стороны, чтобы друг другу не мешать. «Память» Им не хватило буквально двадцати минут. Они успели забрать контейнеры из пещеры, за шкирку выволокли оттуда Адлера, который упорно хотел идти дальше, погрузились, заняли места – и… – Внимание! Фиксирую напряжение. Два… Нет, три. Двое по курсу. Третий промахнулся. – Капитан? – Не успеваем. Повезло уродам, они нам вектор перекрыли, – Янка помолчала. – Несомые, готовность старта. И не высовывайтесь до поры до времени. Лер, вектора проколов? – Передаю. Есть ещё два. – Янка, на частотах Братства и домой сигнал: «Принимаю бой с превосходящими силами противника, прошу помощи». Указать предполагаемые координаты боя. – Приняла. Сигнал пошёл. Первый, второй, старт. – Принято. Всё-таки есть в этом моменте что-то мистическое. Какое-то не очень понятное сверхъестественное удовольствие, когда открываются створки шлюза и катапульта выбрасывает тебя в космос, в бой. Все мысли в сторону. Есть свои, зелёный маркёр, есть чужие, красный маркёр, чужих надо уничтожить любой ценой. Паша вывел «дракона» и занял место в задней полусфере «Веги». С другой стороны встал Адлер. Теперь и без того плохо видимые на радарах МДЧ становились совершенно неразличимыми. «Вега» взяла курс к вероятной точке боя, туда, где противник пройдёт стабилизацию и станет доступен для атаки. – Двух снимем на торможении. Останутся два плюс потеряшка. Этот третий меня беспокоит, – выдал Паша. – Большой корабль с несомыми? – Думаю, да. Рейдер или что-то типа того. Штурмовик с парой пташек пошёл бы со всей кучей. А этот хочет спокойно выйти, скинуть несомых и потом принять бой. – Так может, я его подожду? Успею к зоне стабилизации. – Давай. Сноси его на хрен и к нам. Если успеет выпустить кого, наплюй. Скопом добьём. – Принял. МДЧ Адлера моргнул выхлопом и ушёл в сторону. «Ну всё, началось!» – Паша довольно оскалился, чувствуя, как подключается к системам корабля. Вернее, не подключается, сливается с ними. Теперь он и его корабль были одним целым. Чёрным Драконом. – Первых по одному, потом в паре. – Приняла. Начали. Прокол со стороны – это очень красиво. Словно ленты серебристых вуалей выстреливают из точки пространства, расползаются туманом, в центре которого появляются чёрные силуэты – корабли. Идущий с релятивистской скоростью объект не может излучать свет, он в каком-то смысле и есть свет, но летящий тонким пучком в конкретном направлении. Если встать на векторе движения, то будет ощущение, что корабль просто появляется из ниоткуда. Появляется и начинает резко увеличиваться. Этот эффект очень любят режиссёры, хотя на деле только безумец может рискнуть встать на векторе выхода или пересечь его. Безумец или высококлассный навигатор и отменный пилот в одном флаконе. Да, асом в их команде была Яна, но и они с Пашкой были не лыком шиты, недаром бо́льшую часть жизни проводили в своих «драконах». Адлер проскочил вектор движения противника за мгновение до его выхода, раскидывая небольшие, меньше кулака шарики-мины с антивеществом. Крутанул петлю и пошёл параллельным курсом, наращивая скорость. «Есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется жизнь», – закрутились в голове слова старинной песни. Сейчас они приобретали совершенно другой смысл. Настоящий. Миг между прошлым и будущим – это те самые секунды, когда выравниваются скорости тормозящего и разгоняющегося корабля, тот самый момент, когда они по-настоящему видят друг друга и могут открыть огонь… * * * – Есть стабилизация! – Несомым к старту. Рубене был спокоен. Конечно, штурмовик, который они собирались перехватить, был не самой лёгкой добычей и наверняка одного-двух он завалит, ну, может, трёх. Туда им и дорога, первая тройка кораблей была швалью, наёмниками-одиночками, польстившимися на деньги и обещанную долю приза. Сдохнут и хрен с ними, на то и был расчёт. Платить им Рубене всё равно не собирался. А потом он спокойно возьмёт измотанный боем корабль. – Кэ-э-эп!!! – возглас по нейросети чуть не взорвал голову. И одновременно в глубине корабля стали не сгорать, а просто испаряться предохранители. Взрыв каждой анигиляционной мины был слабым, но вместе они снесли лобовые дефлекторы и перегрузили динамическое поле. И автоматика перекинула на него все мощности с защитных полей. Иначе сопротивление пространства просто слизнёт магнитно-динамическую защиту, и корабль в одно мгновение превратится в пыль. – Про… Капитан и сам увидел то, что пытался передал канонир. Непонятно откуда на радаре появилась точка, совсем рядом с их кораблём, пожалуй, даже в пределах дефлекторных полей, будь они подняты. Небольшой корабль, который немедленно был идентифицирован и окрашен в багровый цвет. «Дракон! Значит, правда …» – это было последнее, что пронеслось по нейросети от Рубене. Ему даже показалось, что он видит оскаленную улыбку пилота, дающего команду на спарки излучателей… * * * – Толстяк минус, две птахи в плюсе, – бросил Адлер, уносясь к общей сваре от распухающего огненным шаром рейдера. Корабль успел выпустить звено несомых, но три из них исчезли в огненном смерче бушующей плазмы, и только два малых истребителя смогли отойти на достаточное расстояние, чтобы не попасть в зону взрыва. С первыми двумя разобрались быстро, вспышка на радаре и довольный рапорт Адлера показали, что и с «толстяком» всё в порядке. Толстяками они называли все корабли классом выше штурмовика. Рабочий термин, дань памяти о битвах Зари. Так когда-то называли корабли мантисов, огромные, веретенообразные, способные выбрасывать стаи несомых. С тех пор так и повелось: если корабль может нести более одного звена – «толстяк». К сожалению, на этом проблемы не кончились. – Штурмовик и истребитель. Значит, ещё два-три малых со штурмовика и два малых позади, – нейросеть донесла до Паши Янины мысли. – Справимся. Лишь бы второй волны не было. – Посмотрим. Противник выскочил классическим ордером – пирамидой. В основании истребитель и несомые, в вершине штурмовик. Шли, разворачиваясь треугольной плоскостью на «Вегу». Похоже, они так и не поняли, на кого рискнули напасть, а МДЧ Павла просто не видели или не могли обнаружить. – Напряжение! – просигналил Адлер. – Пять точек, три плюс две! Сносим и отходим! – Вот те и вторая волна! Хороший бой будет! – Жизнь тлен, память вечна! Понеслось! Пока шёл обмен сообщениями, они тоже перестроились, Яна заложила дугу по большому радиусу и ушла ниже в плоскость основания, на линию истребитель- штурмовик, Пашка заходил по вектору штурмовик – несомый, Адлер встал на вектор истребитель – второй несомый. Только в кино космический бой – это мельтешение кораблей, взрывы, стрельба и крики на мостиках и в рубках, напряжённое ожидание и всё такое. На самом деле космический бой – это сложный математический процесс с определением приоритетных целей, расчётом рисков и возможных накладок. Сейчас выходило, что корабли марсиан держат все вектора и могут вести огонь по четырём кораблям противника, причём два самых сильных при необходимости оказывались под огнём всех троих. При этом противник был вынужден разрываться между целями. – Лер, он твой! – Яна бросила поля на нос и открыла огонь из излучателей, пытаясь снести защиту истребителя, одновременно с этим выпуская два имитатора ракет. – Принял! Паша! – Принял! Паша включил боевой двигатель, дающий максимальную тягу. Да, он стал виден на всех радарах, но смог прыгнуть вперёд и ударить по штурмовику и открытому борту истребителя, заставляя вражеских канониров спешно делить и переносить поля. Сложная задача, когда по тебе проходятся четыре трио и две торпеды… Штурмовик огрызнулся, и хорошо так, сжигая поле «Варяга», но Павел уже затабанил, провоцируя брочинг[8], на мгновение отправляя корабль в непредсказуемый и непросчитываемый поворот. Ушёл от повторной атаки, восстановил управление, выстрелил по второму несомому. МДЧ Адлера занял место Паши, сокращая дистанцию и добивая истребитель: первая спарка снесла уже ослабленные поля, вторая, с микрозадержкой, ударила по самому кораблю. Адлер пронёсся вперёд, ударил по штурмовику, окончательно сбивая его защиту и открывая противника для удара Яны. Паша тем временем снёс оставшийся несомый и ударил по подходящим с уничтоженного толстяка кораблям. Понял, что остался без защиты, и почти сразу услышал: – Паша, на борт! Бери моего дракошу. – Принял. Адлер?