Нужно было лишь слегка подтолкнуть страну в нужном направлении. Елена прикоснулась к локтю босса, желая привлечь его внимание. Он наклонился к ней, и в тот же миг в парке через дорогу хрустнувшей веткой прозвучал винтовочный выстрел. Краем глаза Николай даже увидел вспышку, вырвавшуюся из ствола, и мимо его уха просвистела пуля. Снайпер. Убийца. Елена дернула его вниз, за помост. В толпе послышались крики, и через секунду началась паника. Воспользовавшись суматохой, Николай прижался губами к ее рту и погладил длинные волосы. Он легко провел пальцем по изгибу холодной хирургической стали за ее ухом. – Все прошло отлично, – шепнул он. 22 часа 25 минут Вашингтон, округ Колумбия Пейнтер присоединился к Грею, стоявшему у двери, и тоже стал смотреть на монитор. Мужчина за дверью заговорил, словно почувствовав их присутствие: – Мы не причиним вам зла. Он говорил с сильным акцентом, выдававшим в нем выходца из Восточной Европы. Пейнтер изучал незнакомца на экране, а затем перевел взгляд на девочку, которая стояла рядом с ним, держа его за руку. Она смотрела прямо в объектив замаскированной камеры. Мужчина снова заговорил: – Мы – союзники Арчибальда Полка! – Его голос звучал немного неуверенно, словно он не знал, скажет ли это имя что-нибудь тем, к кому он обращался. – У нас мало времени! Элизабет подошла и встала позади Пейнтера. Они обменялись взглядами. Если существовала хоть какая-то возможность узнать о судьбе ее отца, стоило рискнуть. Но в разумных пределах. Пейнтер нажал на кнопку переговорного устройства и сказал: – Если вы союзники, отпустите наших людей и бросьте оружие. Мужчина на крыльце покачал головой. – Сначала докажите, что вам можно доверять. Мы многим рисковали, привезя сюда девочку. Мы раскрылись перед вами. Пейнтер взглянул на Грея. Тот пожал плечами. – Мы впустим вас внутрь, – сказал Пейнтер. – Но только вас и девочку. – А я прикажу держать ваших людей на мушке, чтобы гарантировать нашу безопасность. – Одна большая счастливая семья! – прорычал стоявший тут же Ковальски. Пейнтер жестом велел Грею увести Элизабет за угол. Сам он встал сбоку от двери. Ковальски, как был, в носках, занял позицию по другую ее сторону и занес над головой свое единственное оружие – ботинок, который держал в руке. Ему и этого хватит. Пейнтер отодвинул засов и приоткрыл дверь. Незнакомец поднял свободную руку, показывая, что она пуста. Другую его руку по-прежнему держала девочка. На вид ей было не больше десяти лет. Темноволосая, в платье в черно-серую клеточку. У мужчины была оливковая кожа и легкая щетина на лице. Возможно, египтянин или уроженец какой-то другой арабской страны. В свете фонаря, горевшего над крыльцом, его темно-карие глаза казались черными, в них тлела настороженность и скрытая угроза. Одет он был в джинсы и темнокрасную ветровку. Не сводя глаз с открытой двери, незнакомец повернул голову и что-то проговорил, обращаясь к своим спутникам. Пейнтер не понял ни слова, но, судя по интонации, мужчина приказал им быть начеку. – Он цыган, – пробормотал Ковальски. Пейнтер взглянул на великана. – По соседству от меня жила цыганская семья, потому я и знаю. – Ковальски ткнул пальцем в незнакомца. – Он сейчас говорил на цыганском языке. – Он прав, – сказал мужчина. – Меня зовут Лука Хирн. Пейнтер открыл дверь шире и знаком предложил ему войти. Незнакомец осторожно переступил порог и в знак приветствия кивнул Пейнтеру и Ковальски. – Састимос[6],– проговорил он. – Найс тука[7],– ответил Ковальски. – Но предупреждаю: на этом мои познания в цыганском языке заканчиваются. Пейнтер повел Луку и ребенка в гостиную. Девочка шла, странно подергивая конечностями. Ее лицо горело нездоровым румянцем. Лука заметил стоящего поодаль Грея с пистолетом в руке. Пейнтер знаком велел тому убрать оружие в кобуру. Он не чувствовал, чтобы от этого человека исходила прямая угроза. В нем ощущалась только крайняя настороженность. Элизабет шагнула вперед. – Вы упомянули моего отца. Лука непонимающе вздернул бровь. – Это дочь Арчибальда Полка, – пояснил Пейнтер. Глаза цыгана расширились, и он склонил голову в сторону женщины. – Я скорблю в связи с вашей утратой. Он был великим человеком. – Что вам известно о моем отце? – спросила она. – Кто этот ребенок? Девочка высвободила руку и подошла к столу. Присев возле него на корточки, она принялась раскачиваться вперед и назад. – Эта девочка? – переспросил Лука. – Не знаю. Загадка. Я получил послание от вашего отца. Безумное голосовое сообщение. Оно было сумбурным, торопливым. Он приказал нам купить в магазине «Радиошек» дюжину радиопередатчиков «Кобра марин» и настроить их на определенную волну. Он говорил как сумасшедший, бормотал цифры. Он хотел, чтобы мы рассредоточились по Эспланаде и ждали момента, чтобы принять посылку. – Посылку? – переспросил Пейнтер. Лука красноречиво посмотрел на девочку. – Ее. – Девочку? – изумленно спросила Элизабет. – Зачем? Лука развел руками. – Мы были в долгу перед вашим отцом. Мы видели, как его застрелили, хотя тогда еще не знали, что он ваш отец. Но мы сделали так, как он просил, и пошли по следу ребенка. Пейнтер смотрел на девочку. Где-то на ней непременно должен находиться «жучок», передающее устройство. – Мы дошли за ней до зоопарка, где сумели забрать ее, не привлекая внимания. – Вы похитили ее? – задал вопрос Пейнтер. Лука пожал плечами. – В конце послания нам было приказано «перехватить посылку» и доставить ее куда-то или кому-то по имени Сигма. От этих слов Пейнтер едва не подпрыгнул. – Сообщение обрывалось внезапно, без каких-либо пояснений. Как только девочка оказалась у нас, мы должны были действовать быстро. Мы опасались, что появятся другие, которые будут ее искать. Те, кто сможет вычислить ее так же, как это удалось нам. Тем более что в округе в связи с ее исчезновением была объявлена оранжевая тревога. Но мы не знали, что имел в виду профессор, говоря о каком-то Сигме. Пока мы суетились, пытаясь хоть что-то узнать, девочка вдруг начала рисовать как одержимая. Он указал на девочку, которая поднялась на ноги, взяла из камина уголек и, подойдя к белой стене, принялась рисовать на ней. Она рисовала словно вслепую – судорожно, отрывисто, начиная в одном месте, затем перескакивая к другому. – Она рисовала без остановки, – продолжал Лука. – Изобразила силуэт парка и мост Рок-Крик. – Он указал на вид, открывавшийся из окна. – А потом – дом, угнездившийся в том же лесу. В поисках этого дома нам пришлось прочесать весь парк, поскольку мы верили в то, что это важно. К тому времени, когда мы нашли его, она нарисовала картинку, которую я подсунул вам под дверь. Лука окинул их взглядом. – Картинку всех вас, друзей и родственников доктора Полка. Вот почему я должен спросить вас: вы знаете этого Сигму? Пейнтер достал глянцевую служебную карточку, на которой была его фотография, скрепленная президентской печатью, и голографическое изображение греческой буквы. Лука стал рассматривать ее под разными углами, чтобы как следует разглядеть голограмму. Узнав букву, он изменился в лице. Пока они разговаривали, Грей подошел к девочке, присел на корточки рядом с ней и стал смотреть, как она трудится. Он потер подбородок. Кое-что привлекло его внимание. Кисть его правой руки висела между коленями. Он выпрямил палец и направил его на девочку. Такой знак в бейсболе кетчер подает питчеру. Лицо девочки просветлело, а головка слегка склонилась набок. Ее глаза были открыты, но она даже не смотрела на руку с угольком, продолжавшую вычерчивать штрихи на стене. Однако не эта странная манера поведения насторожила Грея. Пейнтер тоже заметил это. Ее волосы, влажные от лихорадочного пота, разошлись над ухом, и между двумя прядями блеснула стальная полоска. Ее очертания было невозможно перепутать ни с чем другим: точно такое же устройство было прикреплено к странному черепу.