– Я просто забочусь о вашем будущем. Вампиры не прощают… – У Лукаса нет ко мне претензий. Смерть сыновей он воспринимает как избавление от паршивых овец. А вот вашу заботу я помню. Особенно ту бомбу, начиненную магией смерти, что вы пытались передать сэру Гарри через меня. Август покрылся красными пятнами злости. – Не знаю, за кого вы меня принимаете, сэр Август, но дураком советую не считать. Вы пытались играть в политику и интриги – не получилось. Теперь забудьте обо мне и Смите, а я забуду о вас. В этом городе у меня другие цели. Всего хорошего, сэр Август. – Вы… Я повысил голос. – Всего!.. хорошего, сэр Август. Фейрберн вскочил, да так, что стул упал. – И все же ты дурак, молокосос! Кровососам верить нельзя, а я бы мог защитить тебя от них! Не удивлюсь, если через неделю прочту в газетах, что тебе спустили кровушку в какой-то подворотне. Август решительно направился на выход. – Если спустят, – парировал я, – первые вопросы семья задаст Фейрбернам. Советую перечитать газеты восьмилетней давности. Августа это не задержало, он вылетел на улицу, толкнув дверь тростью, так что стекла зазвенели и чудом уцелели. Я же спокойно доел колбаски, выпил чашечку отличного чая с молоком, оставил втрое больше чаевых за беспокойство и спокойно вышел на улицу. Подумал, зайти ли к Сансету, но решил этого не делать и направился в сторону ближайшей стоянки такси. Метров через десять я услышал знакомый голос. – Не дергайся, Дункан. – Что-то твердое уперлось мне в спину напротив левой почки, а потом, чтобы сомнений не оставалось, прозвучал звук взводимого курка. Проклятье, я надеялся на дистанционную атаку. Именно против нее был припасен «кирпич». – Привет, Саймон, – ответил я и попытался обернуться. – Как был идиотом, так и остался. – Острие кривого кинжала подперло мне подбородок. – Сказал же, не дергайся! Саймон толкнул меня к стене ближайшего здания, где тень была гуще. Мимо прошла дородная тетка с толстым мальчуганом, но даже взглядом не удостоила нашу пару. Саймон использовал тот же трюк, что и в часовне. Проклятье, а мне амулет незримого пришлось оставить, потому что «кирпич» сводил его с ума. Кто знает, как бы оно обернулось в противном случае. Да и сейчас еще не все решено, я потянулся к запонкам, приготовившись принудительно активировать каменную кожу. – Не ожидал меня встретить, Кинкейд? – Почему, Ферон, за этим я и прибыл в Фарнелл, – ответил я ему в тон. – Хочешь сказать, ты специально довел Фейрберна, чтобы он тебя заказал? – Голос Саймона сменил тон с самодовольного на настороженный. Я спиной почувствовал, как он оглядывается. – Бред несешь. – Признаюсь, этого в плане не было. Я знаю, что ты связан с одним из гнезд в городе. – Я почувствовал, как дрогнул клинок, оставив кровоточащую царапину. Сила крови из запонок рванулась залечивать рану, но я вовремя перекрыл поток. – Пока пытался выяснить с каким – случайно перешел дорогу Августу. Кстати, что тебя связывает с певицей? Как там ее… Сарду, кажется. – Клинок у горла вновь дрогнул. – Какие интересные вопросы ты задаешь. Времени, я смотрю, зря не терял. – Стараюсь в меру своих скромных возможностей. Кстати, не пора ли перерезать мне горло? – Спешишь к дедушке, Кинкейд? Не надо. Кого другого я бы просто пришил, но ты… Где дневник, Дункан? А я-то голову ломаю, почему он не попытался убить сразу! Хочет концы подчистить. – Так я тебе и сказал. – Расскажешь! – уверенно прошипел Саймон. Острие клинка убралось от подбородка, и два пальца легли на висок. Голова раскололась от дикой боли. Словно кто-то одновременно загнал под кожу и дальше, в мозг, сотни, тысячи иголок, а потом начал ими вертеть, всеми сразу. В глазах потемнело, воля, удерживающая наготове амулеты, ослабла и из запонок мощным потоком хлынула целительная сила крови, полностью опустошив камни-накопители. Царапина на подбородке затянулась мгновенно, но больше травм не обнаружилось, и сила магическая разлилась по телу, превращаясь в силу физическую. Я рефлекторно оттолкнул Саймона и тот врезался в стену за нами. Его кинжал оставил рану на моей щеке, а пистолет тихо хлопнул и выплюнул пулю, громко расколовшую камень брусчатки. Иллюзия теней слетела и прохожие с удивлением уставились на нас, возникших из ниоткуда. Благодаря бушующей в теле магии рана на щеке мгновенно затянулась, зрение вернулось, и я успел выставить щит до того, как Саймон начал стрелять. Хлопок и пуля врезалась в щит практически под прямым углом, отскочила и звонко проделала дырку в ближайшем окне. До тощего мужика рядом со мной первым дошло, что это значит, и он сорвался на бег, бросив сумку, полную молодого картофеля. Я наклонил щит, и следующая пуля ушла вверх. Саймон оторвался от стены и прыгнул на щит, сделал два шага по прозрачной плоскости, перегружая накопители, и выстрелил, едва ствол заглянул за ребро проекции. Меня спас «кирпич». Пулю расплющило о невидимую преграду в паре сантиметров от лица. Саймон оттолкнулся от ребра щита и спрыгнул на землю, оказавшись за моей спиной. На черном стволе револьвера засияли белые руны смерти. Я едва успел выставить перед собой щит и натянуть каменную кожу. В предыдущей тишине сражения выстрел был подобен артиллерийской канонаде. Белая вспышка разбила вдребезги проекцию щита, врезалась в невидимую защиту «кирпича» и оставила за ней физическую составляющую пули, но магия двинулась дальше, превращая куртку, рубашку за ней и каменную броню кожи в хлопья праха. Остатки крови, что еще гуляли по телу, я направил в расцветающее на ребрах пятно боли. Вытащил пистолет, активировал цепочку формул воздуха на усиление звука и спустил курок. Предыдущий выстрел Саймона померк на его фоне. Звук был такой, словно две пушки выстрелили в сантиметре от ушей. Стекла за спиной Саймона разлетелись крошевом осколков, и хоть пуля ушла не пойми куда, противника повело, как, впрочем, и меня. Я упал на левый бок, а Саймон с очумелым взглядом сел на землю. В ушах стоял звон, словно внутри церковного колокола. Мы, соревнуясь в скорости, вновь подняли пистолеты и выстрелили. То ли промазали, то ли защитные амулеты сработали, но мы попытались повторить. Мой пистолет выстрелил, а револьвер Саймона сухо ударил бойком по использованному капсюлю, тогда Ферон резко откатился в сторону и бросил в меня крохотным шариком. Я инстинктивно попытался прикрыться щитом, забыл, что накопители пустые. Шарик упал на асфальт в полуметре и взорвался облачком желтой пыли. Как живое, оно потянулось к моему лицу, облепило и полезло в нос, рот, глаза и уши, выжигая слизистую не хуже красного перца. Дыхание перехватило, грудь свело судорогой, что выдавила воздух из легких. Пытаясь ухватить хоть каплю воздуха, я открыл рот и хватанул еще больше злобной пыли. Где-то на краю сознания мелькнула мысль об антидоте. Я сунул руку в сумку и автоматом вытащил нужную пробирку. Зубами вытащил пробку, выплюнул и влил в глотку содержимое, но жжение не отступило, тиски, сжавшие грудь, не отпускали. Саймон прекрасно знал состав кланового противоядия. Если предусмотрел – я труп. Пускай, я оставил достаточно жирный след, чтобы Кинкейды прошли по нему до конца, да и полиция не отступит. Труп в двух шагах от участка – это какой плевок на их репутацию. Да что это! Как будто жизнь принадлежит только мне. Будто она не ударит по родным, по их нервам и репутации. Брайсу так точно не забудут, особенно после того, как он меня бароном сделал. Моя рука метнулась в сумку к самому дорогому эликсиру в арсенале, к сдвоенной пробирке, что я демонстрировал Сансету. Рука за что-то зацепилась, и пробирка вылетела. Проклятье! Полностью ослепнув, едва удерживая остатки сознания в голове, дрожащей рукой я стал шарить по асфальту. Где этот проклятый эликсир! Дрожание рук передалось телу. Мышцы начали непроизвольно сокращаться, добавляя к жжению боль спазмов и ударов об асфальт, но я упорно елозил по земле скрюченными пальцами, пока не наткнулся на гладкое стекло. Схватить пробирку оказалось трудно, но кое-как я зажал ее меж пальцев и поднес ко рту. К несчастью, челюсти тоже свело, и единственное, на что меня хватило, – оттянуть нижнюю губу такой же скрюченной левой рукой. Я привык вытаскивать пробки зубами и поэтому попытался сорвать их о передние зубы, но те выступали над нижней челюстью на жалкие пару миллиметров, тогда я попытался сделать это руками, но левую свело в кулак, а потом кто-то выдернул пробирку из моей руки. Нет! Меня прижали к земле, силой расцепили челюсти и влили что-то в глотку. Надеюсь, эликсир. Глава 19 Было тепло и уютно. Еще бы не этот бубнеж… Я попытался разобрать слова, не сразу понял, что это молитва. – …verba mea despicere; sed audi propitia et exaudi. Amen. На последнем слове волна тепла окатила меня с головы до ног, и я, неожиданно для самого себя, открыл глаза. Ощущение уюта исчезло, развеявшись в нотках перегара и дешевых сигарет. – Мистр-р-р, – прохрипел я и тут же зашелся в приступе жестокого кашля. Легкие с кровью рванули на выход, глаза и нос вновь резануло болью. Кашель вырывал из груди комья, и я сел на койке, стараясь, чтобы они летели на пол. Кто-то схватил меня за руку и сунул в нее стакан. Я осушил его залпом. Полегчало ровно настолько, чтобы я прохрипел: – Еще! Второй стакан я плеснул в открытые глаза. – Еще! Третий насильно залил в нос и тут же выкашлял на пол. Боль не исчезла, но стала приемлемой. Сквозь кровавую пелену я сумел разглядеть присутствующих. – Мистер Хэмиш, сэр Сансет, – более внятно прохрипел я. – Кому из вас я обязан жизнью? – Кровососке, – ответил викарий. – Она влила эликсир тебе в глотку. – Кровососка? В смысле вампирша? Зачем вампирам меня спасать? – Полагаю, – сказал Сансет, – она из гнезда Линдеманна. Голова болела. Не только голова, хреново было всему телу, и сложные мысли давались с трудом. Поэтому я решил подумать об этом позже и вновь завалился на койку. – Прошу прощения, господа. Я немного не в форме для вежливой беседы. – А мы и не заметили, – хохотнул викарий. – Лорд Локслин, – спросил Сансет. Викарий при упоминании моего титула выпучил глаза, но быстро взял себя в руки, – вы знаете, кто на вас напал? Я помедлил с ответом, взвешивая слова. Шестеренки в голове порядком клинило, и мне даже не пришлось притворяться, такую мигрень вызвал этот вопрос. – Наемный убийца Фейрберна, – сказал я. Сансет недовольно вздохнул, вполголоса выругался и с нескрываемым сарказмом спросил: – Он прям представился. – Как ни странно. – В смысле? – В смысле он действительно представился как наемный убийца Августа! – Глупо… – парировал Сансет. – Я скорее поверю, что это вампирская многоходовка. Один пытается убить, второй – спасает. Я хотел сказать пару ласковых об идее Сансета, но на самом деле она не так уж и глупа. Черт, да она вполне реальна! Просто Саймон не стал бы жалеть меня, даже если бы задачей было просто напугать. – Инспектор, вы полицейский, вот и разбирайтесь. Я его видел, могу описать. – Художник будет через пятнадцать минут, а пока расскажи, как все было. Мистер Хэмиш, будьте любезны, скажите сержанту, что здесь нужна уборка, и подождите за дверью.