– Смотри не сожги их. Через час выбросы силы будут. И дождись меня, обсудим предстоящую встречу. С этими словами Гарри юркнул за дверь, а я пошел переодеваться в простую одежду, чтобы не занашивать костюм. Он мне недешево обошелся. Глава 18 Через час действительно начались выбросы силы. Я бы и не заметил, амулеты перезарядил и сидел на кухне, портил дневник формулами, под противный чай из шиповника. Внимание привлек Кепка, прибежавший за очередным ведром воды. Он попросту не удержал его в руках и разлил на пол. – Не бери больше, чем можешь унести, – посоветовал я, поднимая ноги, чтобы не замочить сапоги. – Это от неожиданности. Вот, опять. – Не понял. – Я оторвался от формул. – Ты не видишь? Синий, коричневый, синий, черный, синий, коричневый, черный… Я нахмурился и нанес мазь на третий глаз. Кепка тем временем метнулся в кладовку за половой тряпкой и начал вытирать пол. Медленно комната начала погружаться в разные цвета от накатывающих волн силы: серая земля, почти черный металл, ярко-синий эфир. – Серый, черный, синий, – сказал я в такт пульсации силы. – Коричневый, черный, синий, – поправил Кепка. – Это стихии, – пояснил я. – Люди их по-разному видят. Особенно кровь. Для меня она темно-зеленая. Иди сюда. Я вспомнил, с каким интересом Гарри вчера вглядывался в лоб парнишки. На первый взгляд, ничего необычного в его тонком теле не было, не было пятен развитых энергоузлов, но в накатывавших волнах эфира третий глаз вспыхивал яркой искрой. – Гарри обсуждал твою способность видеть стихии? – Он дал мне волшебную картинку, цветные карандаши и велел перерисовать в тетрадь. Только она сложная, цвета накладываются друг на друга, не могу рассмотреть. – Покажешь? А я помогу тебе с уборкой. Пока Кепка сгонял за картинкой, я быстро вытер пол и выжал тряпку обратно в ведро. Картинка оказалась вариацией сложного защитного круга на основе эфира с песком, металлом и льдом. По крайней мере, такие цвета рассмотрел я, а вот Кепка видел еще пару оттенков синего с зеленым. У парня был либо талант, либо травма третьего глаза. Об этом я и спросил Гарри после того, как он закончил ритуал, мы пообедали и засели в его рабочем кабинете. – Травма, – ответил чародей. – Такие обычно наносят призраки, когда очень сильно хотят что-то рассказать. Но это не значит, что с ней нельзя работать. Некоторые чародеи именно так глаза и открывают. Способ, мягко говоря, ненадежный и чреват последствиями. – Гарри покрутил пальцем у виска. – Но из мальчишки еще можно сделать чародея. – Возьмешь его в ученики? – Не решил еще. То, что он демонстрирует, меня устраивает, но надо понять, насколько уличная жизнь испортила их с братом. Они слишком близки. Я не смогу приютить одного и выбросить на помойку другого. Кроме того, малыш может и не согласиться. – Не согласится стать учеником чародея?! – поразился я. – Он же не дурак. – Решение будет принимать Кастет, гласно или негласно. Даже если ничего не скажет, мелкий пойдет у него на поводу. Старший тоже не дурак и опыта имеет больше, должен понимать, что у этого конкретного чародея куча врагов. – Он не совсем потерян, – обрадовался я. – Если выбить из головы дрянную воровскую романтику. – Что не так-то легко сделать. – Слушай, а что с моим третьим глазом? – Не понял, – переспросил Гарри. – Ну смотри, Кепка под мазью видит лучше меня, а Кастет – наоборот. Получается, у меня он лучше развит? – Он у тебя раздут печатью. Тоже своего рода травма, только внутренняя. – Жаль, я было подумал тоже к тебе в ученики записаться. – Чародей из рода колдунов? Семья не поймет. – Я часть этой семьи. Если стану сильнее, сильнее станут Кинкейды, Бремор. – Рецепт тот же, надо выжечь дыру в печати. Умеешь заглядывать в третий глаз? Я покачал головой. Понимаю, надеяться было глупо. Ну а вдруг?! – Ладно, что ты скажешь об этом? – Я передал Гарри дневник с чистовым вариантом схемы и рунных формул нового амулета. Некоторое время чародей хмурился, а потом взял карандаш и рабочую тетрадь. Переписал формулу и начал вычеркивать из нее целые цепочки, сокращая и заменяя. Минут через пятнадцать Гарри перестал черкать бумагу и передал тетрадь с новым вариантом мне. – Он по-прежнему будет жрать чертову прорву энергии, но так хоть не рванет от перегрузки. – Рванет?! Гарри развернул ко мне дневник и указал на две цепочки рун. Я почувствовал, как кровь к щекам приливает. – Так что, это реально? – Если не маскировать руны и не заморачиваться с внешним видом. Но штуковина получится большая. – В сумку брошу. Камни подходящие есть? – Есть пара. – Во сколько это мне обойдется? – Сотни три. – Дешево берешь. – Это цена камней, – отмахнулся Гарри. – Остальное для тебя бесплатно. – Гарри, я не хочу… – А я хочу. Считай это ответным подарком за бекон. – Как скажешь, – сдался я. Собранный амулет походил на металлический кирпич с россыпью аметистов и парой опалов. Основой служила друза пирита, но неопытному человеку сложно отличить этот камень от металла, в который он был заключен. Металла было много, он практически полностью покрывал камень и нес на себе строгие цепочки рунных формул. Вся конструкция не только внешне напоминала кирпич, но еще и весила столько же, если не больше. Конечно, можно было создать что-то более элегантное, но на это требовалось время, поэтому я пошел путем грубой силы. Стараниями Августа меня один раз едва не хлопнули, если ублюдок решит повторить, действовать будет надежнее. Для этого и нужна кирпичная защита. Жаль, как сказал Гарри, энергии она жрет прорву, потому что действует постоянно. Перед встречей я заскочил в ближайшую телефонную будку и набрал полицейский участок. Связался с Сансетом и сообщил ему, что встречаюсь с Фейрберном. На этот раз я обратил внимание на название заведения: «У Мо». Кем был этот Мо, история умалчивает, но кровяные колбаски у него просто супер: с перчиком и чесноком… Объедение! И персонал вежливый, даже несмотря на то, что я предпочел старую куртку новому пиджаку. Единственное, что оставил, – шляпу. Понравилась она мне. Августа в заведении ожидаемо не было. Я просканировал посетителей, пытаясь угадать, кто из них его соглядатай. Влюбленная парочка под окном отпадает. Остается либо толстяк под стеной, либо бакенбарды в центре. Я подавил инстинкты, что взывали прикрыть спину стеной, и сел спиной к бакенбардам, пускай видят, что не боюсь. Если Август и хотел заставить меня ждать, то я не сделал ему такой милости: пришел без пяти четыре, сделал заказ и принялся за еду, как только подали. Ставлю на кон, если бы не сделал заказ сразу либо хоть как-то проявил каплю терпения, Фейрберн не появился бы так быстро. Франт вошел в заведение и с презрением сморщил холеную морду. Подошел к моему столику и тростью отодвинул стул, после чего сел, словно старался не запачкать дорогущий костюм. Я хмыкнул и продолжил кромсать колбаски. Подошел официант и поинтересовался желаниями нового клиента. Фейрберн демонстративно отказался. Я снова хмыкнул и в пику ублюдку заказал вторую порцию. Заговаривать первым я не собирался. – Лорд Локслин, неужели вам нравится эта грубая стряпня? – зашел Август издалека. – Мой дед, покойный граф Бремор, просто обожал черный пудинг. Наверное, семейное. Можно было еще рассказать о кузенах: Логане, обожающем грызть мозговые кости, и Эване, предпочитающем хаггис. Но каждое лишнее слово – возможность зацепиться и вести беседу. Я не собирался помогать Августу. – Лорд Локслин, я… – Август скривился и с трудом вернул на лицо маску равнодушия. – Я бы хотел извиниться за вчерашнее поведение. – Вы пытались меня убить, – столь же равнодушно ответил я, даже не пытаясь шептать. Боковым зрением отметил, как напрягся толстяк и зашевелилась парочка под окном. – Не я, а Конор Линдеманн! – И по странному стечению обстоятельств сделать это он пытался после разговора с вами. – А что вы хотели после того, как убили его брата?! – раздраженно бросил Август. – Уважаемый, вы обвиняете меня в убийстве? – Нет, я… – Что вас связывает со слетевшими с катушек кровососами?