Чародей ударил, как кошка лапой, прошелся по моей ноге ногтями и любимым телекинезом, оставив на ней четыре кривых глубоких раны. Сила крови хлынула в мое тело, потянулась к ноге и стала ее заполнять. Рана стала медленно затягиваться, но стоило мне сосредоточиться, перехватить поток силы и направить его в один порез, и тот затянулся практически мгновенно, оставив после себя розовый шрам. – Перекрывай ток! – скомандовал Гарри. – У тебя и так сырой силы в теле полно! Действительно, сила слепо лилась в тело, текла к ранам. Я не сразу нащупал тот невидимый кран, что перекрывал этот поток. Держать его закрытым и попутно исцелять себя той энергией, что бушевала в теле, оказалось не так просто. Тем более что она быстро выветривалась из тела. Мне так и не хватило, чтобы затянуть последний порез. – Плохо, – комментировал Гарри и закрыл порез очередным взмахом руки. – Контроль ни к черту. Пошли покажешь, как ты руну в печати выжигаешь. В зал, где он колдовал, чародей меня не пустил, но энергия земли толчками вырывалась за дверь и этого было достаточно. Я привычно погрузился в себя, нащупал в печати подгоревшую руну и начал вливать в нее силу. – Ну понятно, сразу видно школу перевертышей. Парень, ты не энергоузел развиваешь, который надо накачать до отказа. Не нужно обрушивать на руну поток, заставь ее впитывать. Смотри. Чужая воля грубо ворвалась в мой внутренний мир, одно касание – и руна окраса земли запылала так, что мне стало дурно. – Это не ускорит разрушение печати, – продолжил чародей, – зато позволит тратить на практику меньше времени. Ну и амулеты использовать эффективнее. – Проклятье, Гарри, мне скоро улей ворошить, а я едва на ногах держусь. – Пойди поспи, я на тебя пару заклинаний брошу. Все быстро пройдет. А я пока амулеты перезаряжу и с меткой чего-нибудь придумаю. Глава 15 В клуб нас вез «ройял». Роскошный автомобиль, блестящий как конфетка и длинный как молитва фанатика. Одна поездочка в десятку стала, зато наше появление возле «Золотой слезы» заметили. Моя кислая от предстоящих трат рожа сошла за аристократическое высокомерие, а блестящая в электрических огнях лакированная шевелюра Финеллы, платье, состоящее из одних блесток, отвлекли внимание от личности. Нашу парочку пропустили без вопросов, не пришлось даже демонстрировать печатку, что я надел монограммой внутрь. Громилы на входе даже изобразили что-то похожее на поклон. Клуб встретил нас легким звоном стеклянной посуды, громом джазового оркестра и томным голосом темнокожей певички, вещавшей о том, что ее любовь не купить. Амулет на опознание сокрытого взбесился, и я пожалел, что взял его с собой. Перед сценой в медленном танце топтались парочки, за столиками внизу распивали игристое, а на балконе сидели те, кто предпочитал наблюдать. Я расстегнул пару пуговиц пиджака и сунул руку в карман к кинжалу, позволив Финелле вести. Девушка позвала официанта и приказала найти нам столик на двоих. Такой нашелся только на балконе у самого бортика. Мне это подходило как нельзя лучше, а вот Фин расстроилась, хотя я сразу предупредил, что в танце она рискует оттоптанными ногами. Девушка заказала бокал игристого себе и джин с тоником мне. По капле алкогольного антидота мы приняли заранее. – От танца ты не отвертишься, – пообещала рыжая. – Посмотрим, – ответил я, пригубив напиток, и вновь коснулся кинжала. Мой взгляд прошелся по барной стойке с мужчинами, обогнул зал внизу и задержался на блестящей стайке девиц у противоположной стойки. Кинжал полыхнул злостью, именно когда я осматривал танцпол. Да кто же, черт тебя дери! – Что ты делаешь? – спросила Фин, имея в виду мою руку под полой пиджака. – Можно я не буду рассказывать? – Мистер Локслин, леди Флауэр, – приветствовал нас Август Фейрберн. Чародей нарисовался рядом так внезапно, что мы с Фин вздрогнули и приготовились к бою. Я едва не вытащил кинжал, а она вытянула правую, готовая выпустить что-то огненное. – Сэр Фейрберн, – приветствовал я франта в сиреневом шейном платке, белых лайковых перчатках, да еще и с тростью. Август щелкнул пальцами, и официант поставил третий стул. Фейрберн нагло сел. – У нас, кажется, был договор, Магнус. Магнус… Не помню, чтобы я разрешал так обращаться к себе. – Для тебя, уважаемый Август, – выплюнул я его имя, – лорд… Магнус. – Имя с титулом обычно не используют, я едва «Локслин» не сказал. В последний момент удержался. Теперь пускай думает, сходится ли титул с фамилией или нет. А чтобы не было сомнений в моих словах, поднял левую руку и прокрутил перстень большим пальцем, показав печатку на тыльной стороне и вернув ее обратно монограммой внутрь. – Не помню, чтобы я приглашал тебя за свой стол. Фейрберн выглядел несколько ошарашенным, но быстро вернул самообладание. – Позволено мне узнать ваше полное имя, лорд? – спросил он. – Нет! – категорически отрезал я. – У нас был уговор, лорд. – Который я исполнил. Гарри встретил меня перед домом, был несказанно рад, – улыбнулся я. – Обещал отблагодарить, только придумает как. Щека Августа нервно дернулась. – Тебе пора, – напомнил я. Щека Августа дернулась во второй раз. – Я слышал, Патрик Линдеманн пропал недавно, – сказал он. Линдеманн – фамилия одного из отцов вампиров. Надеюсь, у меня ничего не дернулось. Ответил я как можно спокойнее: – Это должно меня волновать? – Откуда мне знать. Его брат ищет трех молодых людей. Очень наглого черноволосого парня, рыжую девушку-элементалиста и брюнетку-перевертыша. Всего хорошего, лорд… Магнус. – Август с достоинством поднялся, подбросил в воздухе трость и указал ею вниз. – А вон, кстати, и он, вместе с сестрами. Мы с Финеллой одновременно посмотрели вниз, на молодого широкоплечего человека в сером костюме и двух брюнеток в черных обтягивающих платьях, а когда подняли головы, Август уже показал спину. Финелла залпом допила шампанское. – Он… – Несет какую-то чушь! – сказал я, сделав строгое лицо. После чего коснулся мочки уха. Финелла поняла и замолчала, у чародеев есть много способов подслушать. Я же вновь коснулся рукояти кинжала и посмотрел вниз. Кровососы Ферриша не заинтересовали. Проклятье. Я недовольно вздохнул и разжал руку, но тут ее обожгло. Кто? Где?! Певица? Да ладно! Хотя, если вспомнить, после борделя кинжал среагировал именно на женщину в кебе и цвет ее кожи я не рассмотрел, только дурацкую шляпку и длинные волосы. – Красиво поет, – одобрил я. – Знаешь, кто это? Певица как раз заводила о ночи после дня, что ее любимый работал как пес и только ее объятия приносили ему покой. Известная песня, но в таком исполнении я еще не слышал. – Ты совсем за светской жизнью не следишь? Джариз Сарду. О ее большом туре по Дутхаю писали все газеты. – А она… – Вампирша, – подтвердила Финелла. – С Люсонии. – Как интересно. – Э… Магнус, глянь. Я проследил взгляд Фин и вновь попал на кровососов из гнезда Линдеманн. На этот раз троица пялилась прямо на нас, возле них стоял Август и приветливо махал нам ручкой. Вот же скользкий тип! – Надо уезжать, – сказала Финелла. – Еще чего! Пошли танцевать. – Ты спятил? Побег легко мог спровоцировать в вампирах охотничий инстинкт. Нас все еще могли слушать, и я не собирался озвучивать настоящих мотивов, зато мог попытаться противника напугать. – Ты боишься кровососов? Фин, если с нами что-то случится, моя семья выжжет гнездо к чертям. – Не слишком ты само… – Фин заметила, как я тру мочку уха, и продолжила в другом духе: – Хотя Джеймс тоже в стороне не останется. – Да, твой брат жуткий тип. Он, кстати, пытался меня запугивать. – В его духе. – Так что, научишь меня танцевать? Я немного лукавил, когда говорил, что танцевать не умею. Дед настоял на том, чтобы я освоил классические танцы, вот только обнимашки пополам с закидыванием ног и кружением партнера сильно отличались от вальса. Фин выбрала несколько базовых движений и попыталась меня обучить. Не скажу, что они были сложными, но джаз слишком переменчив, в нем не было того четкого ритма, что в вальсе, и когда я заранее готовился делать одно, звучали совершенно другие звуки. Рыжая, наоборот, отлично чувствовала музыку и выдавала соблазнительные движения. Я бы оценил, если бы не отслеживал ситуацию периферийным зрением. Вампир, с которым говорил Фейрберн, оставил стакан с виски и двинулся прямой наводкой к нам. Я незаметно сунул руку под полу пиджака и откинул петлю на пистолетной кобуре. – Не пугайся! – шепнул я Финелле, как раз перед тем, как этот обормот схватил ее за руку и подтянул к себе. Думал, он просто меня толкнет. – Потанцуем, крошка?