– Ниже. – Знаю, точка чуть выше бровей. Я мазнул, и мир почти мгновенно расцвел другими, более яркими красками. Стихиальные окрасы приобрели четкость, и даже фигура Смита изменилась, явив небольшое синее пятно там, где должен быть его третий глаз, зеленое в месте духовного сердца и серое в Роднике стихий. Все три ключевых энергоузла у него были открыты и искрились силой. – Впечатляет, – шепнул я. – Скажи, а ведь всего лишь применил правильно! Ладно, собирай свой хлам и пошли на кухню, угощу тебя чаем из шиповника и печеной картошкой. Больше, увы, нет ничего. Я бросился за саквояжем и сумкой, но замер. Из-за обновленной мази стало видно, как сквозь щель в двери зала пробивались мощные потоки магии. Серая земля менялась на почти черный металл и тут же сменялась ярко-синим эфиром. Что за сложное заклинание могло так фонить? – Пошли уже, – проворчал сэр Смит. – Как будто ты мест силы до этого не видел. – Но три стихии… – Оно не оформилось еще. Теперь понятно, из-за чего весь сыр-бор. Если чародей пробуждал собственное место силы, логично, что конкуренты пытались ему помешать. Вот только я никогда не слышал, чтобы столь тяжелый ритуал проводился одним человеком. Сэр Смит либо гений, либо безумец, а возможно, и два в одном. – А разве вам можно отлучаться? – спросил я, подчинившись команде чародея. – Пф… Я с ним год вожусь, – ответил он, направляясь на кухню. – Час-другой погоды не сделает. – Год?! Но это получается, вы год не выходили из дому? – А как бы я тогда картошку выращивал и шиповник собирал? Доставщиков эти сволочи тоже распугали. Убил бы за бекон и пару яиц. – А чего кур не завели? – Были у меня куры, пока в курятник лиса не забросили. Я к ритуалу основательно готовился. Мы зашли на просторную светлую и кое-где пыльную кухню. На такой можно было и небольшой прием организовать, но следы активности имелись только у газовой плиты и на краешке стола. Чародей зачерпнул ковш воды из деревянной бочки и наполнил чайник. – Водопровод и газопровод отрезали сразу, как поняли, чем я занимаюсь. Колодец на заднем дворе и пара баллонов в подвале спасают. Та же история с электричеством. Даже канализацию закупорили. Еще пытались в суд меня вызывать, но отчего-то перестали. Понятия не имею почему. Чародей зажег плиту и поставил чайник. – Голоден? – Последний раз ел в поезде, – признался я. – Тогда хватай нож, картошку будем чистить. У деда твоего ловко получалось. Как старый хрыч поживает? – Чародей протянул мне короткий кухонный нож. – Убили его. – Оу-у… Извини, парень. Ты же… Я… давно с людьми не говорил. Оттягивал этот момент, ты наверняка ко мне с делом. Говори, чем помочь могу. – Там длинная история. Могу рассказать, пока картошку чистить будем. – Ха! Давай. – Один вопрос. Как долго еще ритуалу проходить? – Я быстро объяснил, пока Гарри вновь не подвесил меня вниз головой: – Хочу знать, насколько откровенным можно быть. До конца ритуала вы точно никому не разболтаете. – Месяц. Плюс-минус неделя. Я рассказал все. Гарри оказался человеком эмоциональным: на восстание деда матерился, Саймона ругал последними словами, на побеге с поезда искренне смеялся, а как дошло до шпаны, советовал отыскать и выпороть. – Знаешь, кого мне больше всего жаль в этой истории? – спросил он, когда чайник закипел. – Брайса. Подкинул ты ему геморрой. Молодец, кстати, что о ритуале уточнил. Будь у меня возможность, я бы точно твоим сообщил. – Спасибо за откровенность, – поблагодарил я. – Да не за что, – отмахнулся чародей, заливая толченые ягоды шиповника в заварнике. – От меня ты что конкретно хотел? Чтобы я твоего Саймона нашел? – Нет, – удивил я его. – Хотел узнать городские расклады. Еще хотел узнать, что так заинтересовало Ферриша в Саймоне. Дядя говорил, его кинжал так на вампиров реагировал. – С сосунками я дел не вел, – сразу открестился Гарри. – А из городских раскладов вообще почти год как выпал. Картошка у Гарри была… Он, оказывается ее магией подкармливал, да не кровью, а землей, отчего та имела чертовски специфический вкус дорожной пыли. А вот чай из шиповника был ничего так. Чародей позволил мне остаться на ночь, отдохнуть с дороги и обдумать дальнейшие действия. Я честно признался, что привез небольшое состояние, и он категорически не советовал носить его с собой. Впрочем, оставаться он тоже не советовал. Барон Фейрберн был той еще влиятельной скотиной и ссориться с ним, не имея покровителя, было чревато. Сам Гарри с радостью выступил бы таким покровителем, но пока был серьезно стеснен в возможностях. Поэтому мне досталась одна из пыльных комнат особняка и желанная кровать, на которой я и встретил утро. Довольно позднее, если честно. У двери валялась записка, видно, Гарри просунул ее под дверь: «В зал не входить!!! Зови. Если не отвечаю – занят. Картошка на плите». Надо будет ему мяса прикупить. Несколько раз позвав Гарри и не дождавшись ответа, я черкнул записку, что ушел в город. Оставил ее на кухне, но прежде перебрал содержимое походной сумки, сложив лишнее в саквояж: камни, половину зелий, футболку с вшитыми купюрами. Две сотни фунтов наличности должно было хватить с головой. Сумма втрое, если не вчетверо превышала среднюю месячную зарплату работяги в Авоке. Единственной крупной ценностью, что не отправилась в саквояж, был баронский перстень. Очень может пригодиться, но надевать его на палец я не стал, повесил на шнурок к сигнальному амулету. Еще раз позвал Гарри, и на этот раз услышал ответ из-за закрытых дверей: – Еще час! – Я в город. – Не нарывайся, – посоветовал чародей. Возле калитки я задержался и даже рукой помахал дому, в котором прятались люди Фейрберна. Хотел договориться миром, но никто не вышел, и я направился к соседней площади, где, по словам Гарри, собирались кебы. Свободных машин оказалось около десятка. Время было такое, что никто никуда не спешил. Второй же кебмен узнал указанное мной заведение в Пабсете. Совершенно ожидаемо «Комод» оказался средней руки ломбардом. Я впервые был в таком заведении, поэтому осматривался с интересом. Чего только здесь не было: часы, кухонная утварь, мебель, оружие и произведения искусства. Патрик Мэлори оказался большим тучным человеком с добродушной улыбкой любимого дядюшки и маленькими масляными глазками. Он сразу определил во мне приезжего и взял в оборот. Определенно надо менять гардероб. Мэлори уверил меня в том, что на улицах Фарнелла меня ждут многочисленные опасности, от которых спасет только надежный пистолет, и попытался впарить устаревший полвека назад револьвер. В ответ я продемонстрировал ему свой пистолет, и торговец заметно сник, но я, надеюсь незаметно, намекнул, что боюсь только кровососов. Торговец воспарил духом и тут же впарил мне деревянное, трижды освященное самим епископом распятие. Всего за фунт. Крест я купил. Надо же было как-то налаживать контакты. Вопрос о теневом обществе города и вампирах в частности, мог его просто спугнуть, так что ломбард я покидал, не особо чего-то и добившись. Следующим пунктом повестки дня был поиск жилья, но жизнь преподнесла сюрприз. Пабсет был районом развлечений, поэтому днем здесь шатались только самые залетные гуляки. Улицы были пусты и наполнялись прохожими ближе к вечеру. Тем не менее парочка крепких парней сразу пристроилась мне в хвост. Я остановился у паба – они тоже, я прошел метр – они за мной. – Уважаемые, вы чьи интересы представляете? – спросил я прямо. Мало ли кого могла заинтересовать моя фигура. Может, это обычные грабители. – Что? Мы… – замялся один. – Мы тя трогаем? Гуляй дальше, – сказал второй. – Прошу прощения, я уже пришел. А вы проходите, не смею задерживать. – Так мы тоже пришли! – заявил первый. – Тогда проходите, прошу! – Я указал на дверь пивной. Повисла неловкая пауза. – Очевидно же, что вы за мной следите. Может, просто скажете, по чьему приказу, и устроите мне встречу с этим человеком? – Чего? – синхронно удивились громилы. – А что такого? Всегда есть возможность договориться миром. И не нужно потом тела от полиции прятать. – Какие тела? – ляпнул первый. – Ну не живые же! Живые и сами уйдут. Ну так что, уважаемые? Крайне напряженные мужики вдруг расслабились. Я проследил их взгляд себе за спину и обернулся. По тротуару спешил злой, как тысяча чертей, Мартин, а за ним еще пара громил. Нас еще разделяло приличное расстояние, и он, похоже, боялся моего побега. Но бежать от хищника – вернейший способ включить его охотничьи инстинкты. – Мистер Белор, – крикнул я и помахал ручкой. В дополнение еще и пошел навстречу. Мартин замедлил свой шаг, а я просканировал окружающее пространство боковым зрением и подгадал свой шаг так, чтобы мы встретились точно у двери очередного заведения. Судя по женским манекенам в фривольных платьях за стеклом, – это была не пивная, откуда меня могли легко вытащить. Возможно, какое-то ателье. Надеюсь, мужчинам есть сюда вход. Отделка и ухоженность здания говорили о кое-каком статусе. – Сэр, – выплюнул Мартин вместо приветствия. – Меня просветили о разногласиях сэра Смита и лорда Фейрберна. Можете заверить своего нанимателя, я не собираюсь вмешиваться. Но мне нужно время подыскать другое жилище. К вечеру надеюсь управиться, а сейчас прошу меня извинить. – Я развернулся на девяносто градусов, сделал шаг к двери и нажал на кнопку электрического звонка. Если никто не откроет, меня размажут по тротуару тонким слоем. Дверь не открывали, пришлось звонить еще раз под хмурым взглядом Белора. Он сбил шляпу на затылок и сильно наморщил лоб, пытаясь понять, что происходит и как ему поступить. Слава богу, дверь открылась раньше, чем он дошел до силового варианта решения проблемы. И лицо, отворившее ее, навевало мысли о мучительной смерти. Громила в жилетке и распущенной бабочке был больше любого присутствующего. – Девочки спят! – заявил он. Проклятье, наконец платья увязались у меня с кварталом развлечений. Бордель! – Разве эта проблема не решаема? – спросил я, продемонстрировав пятифунтовую купюру. Продемонстрировал бы и больше, но эта первой попалась под руку в кармане. – Все? – спросил громила. Я обернулся на ошарашенную компанию. – Платят за себя сами. – Вход – пятерка! – постановил громила. Я сунул купюру в его руку и просочился внутрь, стараясь сохранять достоинство и спокойствие. Никто из команды Белора не последовал за мной, но ближайшее будущее все же вызывало у меня некоторую тревогу.