– Он и не должен тебе нравиться. Он твой король. – Он не мой король, – возразил я. – Я нортумбриец. – А, так ты, Эрслинг, нортумбрийский олдермен, вот как? Я кивнул, потребовал еще эля, разломил кусок хлеба пополам и одну половинку придвинул к Леофрику. – Что я должен сделать, так это вернуться в Нортумбрию. Там живет человек, которого я обязан убить. – Месть? Я снова кивнул. – О кровной мести я знаю лишь одно, – сказал Леофрик, – она длится всю жизнь. У тебя еще много лет впереди, чтобы его убить, но только если ты сам выживешь. – Выживу, – легкомысленно заверил я. – Вряд ли, если датчане захватят Уэссекс. Нет, может, ты и будешь жить, но только под их властью, при их законах, под их мечами. Если хочешь быть свободным, оставайся здесь и сражайся за Уэссекс. – За Альфреда? Леофрик откинулся назад, почесался, рыгнул и сделал большой глоток эля. – Я тоже его не люблю, – признался он, – и не любил его братьев, когда они были здесь королями. Я не любил его отца, когда тот был королем, но Альфред – другое дело. – Да ну? Леофрик постучал по иссеченному шрамами лбу. – Он – чертов умник, Эрслинг! У него в голове больше, чем у нас с тобой, вместе взятых. Он знает, что нужно делать, и правильно оценивает свои силы. Он умеет быть безжалостным. – Он король, он и должен быть безжалостным. – Безжалостный, великодушный, богобоязненный, занудный – все это и есть Альфред, – угрюмо проговорил Леофрик. – Когда он был ребенком, отец подарил ему игрушечных воинов. Ну ты знаешь, такие деревянные. Обыкновенная игрушка. Он часто их выстраивал, и все они стояли ровными рядами, и на них не было ни пылинки! Похоже, Леофрику это казалось отвратительным, потому что он сморщился. – Когда ему исполнилось пятнадцать, он на некоторое время спятил. Не пропускал ни одну юбку в замке, думаю, и девок тоже выстраивал, убеждаясь, что на них нет ни пылинки, прежде чем засадить им. – Я слышал, у него есть бастард, – сказал я. – Осферт, – подтвердил Леофрик, удивив меня своей осведомленностью, – его держат в Винбурнане. Несчастному ублюдку сейчас уже лет шесть-семь. Только тебе не полагается о нем знать. – Тебе тоже. – Он прижил его с моей сестрой. Леофрик заметил мое изумление. – В нашей семье не я один такой красавец, Эрслинг. – Он налил себе еще эля. – Эдгит служила в замке, и Альфред утверждал, будто любит ее. – Он засопел, потом пожал плечами. – Правда, он до сих пор заботится о ней. Дает деньги, посылает священников за нее молиться. Его жена все знает о бедном бастарде и не позволяет Альфреду даже близко к нему подходить. – Ненавижу Эльсвит, – сказал я. – Адская сучка, – радостно согласился Леофрик. – И мне нравятся датчане, – сказал я. – Неужели? Тогда почему ты их убиваешь? – Мне они нравятся, – повторил я, не ответив на вопрос, – потому что не боятся жизни. – Ты хочешь сказать, что они не христиане. – Они не христиане, – согласился я. – А ты? Леофрик немного подумал. – Наверное, христианин, – сказал он нехотя, – но ты-то не христианин, верно? Я помотал головой и показал молот Тора. Леофрик засмеялся. – Так что же ты будешь делать, Эрслинг, когда вернешься к датчанам? Если не считать кровной мести? То был хороший вопрос, и я задумался так крепко, как позволял выпитый эль. – Буду служить человеку по имени Рагнар, – ответил я наконец, – как служил его отцу. – А почему же ты ушел от его отца? – Потому что он погиб. Леофрик нахмурился. – Значит, ты сможешь оставаться у них до тех пор, пока твой лорд жив, так? А без лорда ты ничто? – Я ничто, – признал я. – Но я хочу в Нортумбрию, хочу вернуть крепость отца. – Рагнар сделает это для тебя? – Возможно. Его отец сделал бы. – И если ты вернешь свою крепость, – спросил он, – ты станешь там господином? Хозяином своих земель? Или над тобой будут стоять датчане? – Править будут датчане. – Значит, ты готов стать рабом? "Да, господин, нет, господин, позвольте подержать вам член, пока вы на меня мочитесь, господин!" – А что будет, если я останусь здесь? – горько спросил я. – Ты будешь командовать людьми. На это я засмеялся. – У Альфреда полно лордов, которые ему служат. Леофрик покачал головой. – Ничего подобного. Да, у него есть несколько хороших военачальников, но ему нужны еще люди. Я говорил с ним на корабле в тот день, когда от нас ушли паршивцы датчане, убеждал послать меня на берег и дать мне людей. Он отказал. – Леофрик ударил по столу мощным кулаком. – Я его просил, и я хороший воин, но ублюдок все равно мне отказал! Так вот о чем у них шел спор. – Почему же он тебе отказал? – Потому что я не умею читать, – засопел Леофрик. – И не учусь! Я как-то раз пытался, но ни черта не понял. К тому же я не лорд! Даже не тан. Я всего лишь сын раба, который умеет убивать врагов короля, но Альфреду этого мало. Он говорит, я могу помогать, – Леофрик произнес это слово так, словно оно жгло ему язык, – кому-нибудь из олдерменов, но командовать не буду, потому что не умею читать и не могу научиться. – Я могу, – сказал я. Или то сказал выпитый мною эль? – Как же долго ты соображаешь, Эрслинг, – ухмыльнулся Леофрик. – Ты чертов лорд, и ты умеешь читать? Точно умеешь? – Не совсем. Немного. Только короткие слова. – Но ты можешь научиться? Я призадумался. – Научиться могу. – И у нас двенадцать кораблей, ожидающих дела, поэтому приведем их к Альфреду, скажем, что теперь ими командует лорд Задница, и он даст тебе книжку, ты прочитаешь в ней расчудесные слова, а потом мы с тобой поведем паршивцев на войну и как следует поколотим твоих любимых датчан. Я не сказал ни "да", ни "нет". Я сам не знал, чего хочу. Меня беспокоило то, что я готов был согласиться с каждым. Когда я разговаривал с Рагнаром, мне хотелось идти с ним, теперь же меня заворожила картина, нарисованная Леофриком. Я во всем сомневался, вот почему, не сказав ни "да" ни "нет", вернулся в замок и разыскал Меревенну. Оказалось, это и впрямь та девушка, из-за которой Альфред плакал в мерсийском лагере под Снотенгахамом. Я не сомневался, чего от нее хочу, и, сделав дело, плакать не стал. А на следующий день, по настоянию Леофрика, мы поехали в Сиппанхамм.