Агата проследила за тем, как Хорт и Чеддик помогают старому магу унести тело. Завтра будут похороны, где она сможет попрощаться с ней. Завтра. – Солнце, – хрипло спросила Агата, глядя в темное небо. – Где же солнце? – Ждет своего часа, чтобы взойти утром, – ответил Тедрос, помогая ей подняться на ноги. – Оно взойдет благодаря тебе. – Не мне одной, – ответила Агата. – Нам двоим. Она поискала взглядом Софи, но ее лучшей подруги нигде не было видно. – Знаешь, что мелькнуло у меня в голове, пока опускался тот чертов топор? – спросил Тедрос. – В тот миг я вдруг почему-то подумал о том, что мы с тобой, в отличие от всех других пар, до сих пор друг для друга не придумали ласковых прозвищ. – Наверное, это потому, что мы с тобой не похожи ни на одну другую пару, – сказала Агата, глядя на своего принца. – Согласен, не похожи, – кивнул Тедрос. – Далеко не каждому королю удается найти королеву, которая умнее, сильнее и лучше его, причем во всех смыслах. – Зато ты у меня красавчик, – погладила его по щеке Агата. – Ну-у, – усмехнулся Тедрос, – Пожалуй, ты и здесь могла бы дать мне фору. Он нежно поцеловал Агату, прижав ее крепкой рукой к своей потной груди. Удивительно, но после всего, что с ним случилось, Тедрос благоухал свежестью, морем и медом. Как ему это удавалось? Волшебство, что тут еще скажешь. Агата улыбнулась и потянулась, чтобы самой поцеловать Тедроса, но моментально напряглась, глянув за плечо принца. Он тоже обернулся. И тоже замер. За деревьями, рядом с лежащей леди Лессо, стояла на коленях Софи, и спина лучшей подруги Агаты сотрясалась от рыданий. Рядом сидела, держа леди Лессо за руку, профессор Доуви. Платье леди Лессо потемнело от крови. – О нет! – прошептала Агата. Софи погладила леди Лессо по щеке и заглянула в ее лиловые глаза. Декан судорожно ловила ртом воздух, безуспешно пытаясь что-то сказать. – Тсс, – ласково, но твердо сказала профессор Доуви. – Просто лежи, отдыхай и ни о чем не думай. То, что нанесенная кинжалом Арика рана смертельна, Кларисса поняла в ту же секунду, когда увидела ее. Рана была из тех, когда бессильны помочь и медицина, и магия. Софи подняла голову и увидела Агату, Тедроса и всех остальных юных и старых героев, они собрались вместе и издалека торжественно и мрачно наблюдали за ними. – Что… заставило тебя… сделать это? Скажи… мне… – прошептала леди Лессо. – То же, что заставило вас помогать Добру, – грустно улыбнулась Софи. – Подруга. Лучшая подруга. Леди Лессо, приподняв руку, протянула ее Софи. Другую руку леди Лессо держала в своей ладони Кларисса. – Старое и Новое. Теперь вместе, – прошептала леди Лессо. – И в хороших руках. – Это моя вина… – всхлипнула Софи, заливаясь слезами. – Нет, – возразила леди Лессо. – Никоим образом. Ты мое дитя. Такое же, как мой собственный сын. Тебя любят, Софи, – тут ее голос дрогнул и сорвался. – Всегда, всегда помни. Тебя любят… – Леди Лессо, пожалуйста… – тронула ее за плечо Кларисса. – Леонора. – Леди Лессо подняла взгляд на свою лучшую подругу и повторила: – Меня зовут… Леонора. Она закрыла глаза и перестала дышать. И только теперь профессор Доуви дала себе волю и заплакала навзрыд, припав к груди своей лучшей подруги. Софи тихо поднялась и отошла, оставляя их вдвоем. Агата по-прежнему ждала ее у границы Гавальдона. Софи подошла, встала рядом, и они молча наблюдали за тем, как Доуви обнимает мертвое тело леди Лессо. Леоноры Лессо. Софи сжала ладонь Агаты. Агата осторожно пожала ладонь Софи. – Где Тедрос? – наконец нарушила молчание Софи. – Собирает всех, чтобы мы могли отправиться в школу, – ответила Агата. Она быстро нашла Тедроса глазами – он вместе с Ланселотом усаживал Равана, профессора Анемон и других раненых на спины немногочисленных уцелевших животных принцессы Умы. – Так много пострадавших, что потребуется помощь других учителей. – Пойдем и мы поможем, – сказала Софи, но Агата остановила ее. – Попозже, – сказала она. – Сейчас тебя ждет более неотложное дело. Софи взглянула за плечо своей подруги и увидела Стефана, стоявшего чуть поодаль вместе с остальными горожанами. У Софи защемило сердце. Она подошла к Стефану, и тот, не говоря ни слова, прижал дочь к своей груди. – Прости, – всхлипнула Софи. – Прости меня… папа. – Это ты меня прости, – ответил Стефан. – Не думай, я не ненавидел тебя. Никогда, что ты! Знаешь, я пытался стать тебе хорошим отцом… Честное слово, очень старался… – Ты им и был, – шмыгнула носом Софи. – Ты всегда был хорошим отцом. – Я очень люблю тебя, – прошептал Стефан. – Ты мое дитя, Софи. Стефан заметил, что Агата тоже плачет, глядя на них. – Иди к нам, Агата, – позвала Софи, вытирая мокрые от слез щеки. Агата подошла и, тоже обняв Стефана, прижалась к нему и, как Софи до этого, намочила слезами рубашку у него на груди. Она хотела так много сказать ему, рассказать все-все, но, перехватив взгляд Софи, поняла, что лучше этого не делать. Они с Софи не сказали ни слова, но подумали об одном и том же, и на какой-то момент у них появилось все, о чем они мечтали. Две девушки, две лучшие подруги, две сестры стояли на границе двух миров, прижавшись к своему отцу, став наконец единым целым. Семьей… Агата с улыбкой взглянула на Стефана, а затем осторожно отодвинулась от него… Стефан все еще продолжал улыбаться, улыбались и стоявшие у него за спиной горожане, но их тела уже становились для Агаты и Софи прозрачными, и весь Гавальдон начал расплываться, исчезать в лучах ослепительного белого света. Стефан удивленно поднял голову и увидел спускающийся с неба защитный барьер. Софи схватила Агату за руку и потянула дальше от Стефана. – Нет. Останься с нами, Софи… – умоляющим тоном произнес Стефан. – Останься со своей семьей! – Я люблю тебя, папа, но у тебя теперь новая семья, – ответила Софи, блестя полными слез глазами. – Семья, которую ты заслужил, выстрадал… Семья, которая сделает тебя по-настоящему счастливым, – она крепче прижала к себе Агату. – И новая семья теперь у меня. Семья, которая и меня наконец сделает счастливой. Так что не волнуйся за меня, папа! И прошу тебя, не оглядывайся назад. Никогда не оглядывайся назад. – Нет… Софи, нет, – Стефан протянул руку вслед за дочерью, и в этот миг их разделил опустившийся до земли барьер. – Постой! Сквозь его пальцы просочился свет. И Стефан исчез из виду вместе с Гавальдоном и всеми его обитателями. 35. Невозможное «долго и счастливо» Софи встала пораньше, чтобы увидеть, как взойдет солнце. Завернувшись в шерстяное одеяло, она стояла у балюстрады сада Мерлина на крыше школы Добра в окружении выстриженных из живых кустов скульптур, изображавших сцены из истории любви ее лучшей подруги, и смотрела на ослепительно яркий огненный шар, медленно поднимающийся над горизонтом и красящий в пурпурный цвет легкие утренние облака. Оказывается, она уже успела забыть, как выглядит настоящее солнце, как ярко оно светит, как приятно согревают кожу его золотистые лучи. Свет зари зажег алые блики на голубых стеклянных башнях Чести и Смелости, розовых башнях Милосердия и Безупречности, соединенных между собой ярким крытым переходом. Такие же блики играли и на расположенных вдали, за озером, башнях Коварства, Обмана и Предательства. Смерть Директора восстановила школу Добра и школу Зла в прежнем виде, хотя воды Озера-на-Полупути еще не успели очиститься от яда и потому над ними до сих пор курились жиденькие струйки омерзительного зеленоватого тумана. Все хлопоты по восстановлению взял на себя Мерлин, а в самой школе тем временем шло перераспределение всегдашников и никогдашников по классам. Почти всю ночь старый маг вместе с Динь-Динь провозился с башней Директора школы, которую нужно было вернуть из Синего леса на ее прежнее место посередине озера. Дело шло с трудом, потому что, во-первых, волшебная пыльца Динь от времени потеряла большую часть своей силы и могла передвигать башню лишь со скоростью улитки, а во-вторых, Динь все еще не до конца привыкла к новому крылу, сооруженному для нее Мерлином из крыла голубой бабочки, которую он нашел в кабинете декана.