– Я сказала, что непременно учту на будущее. Спасибо, что напомнили, – сладко улыбнулась я Ричарду. Он задержал на мне взгляд на несколько секунд дольше, чем требовалось, а затем сказал: – Уборщица опять заболела. Поэтому, прежде чем встать за стойку бара, вам придется убрать мужской туалет. Его взгляд был упорным, он словно бросал мне вызов, заставляя хоть что-то сказать. Я мысленно напомнила себе, что не могу потерять эту работу. – Ладно, – сглотнула я. – Кстати, в третьей кабинке небольшой беспорядок. – Чудненько, – бросила я. Он развернулся и удалился к себе в кабинет. И пока он шел, я мысленно посылала ему вслед огненные стрелы вуду. – Сегодня собрание нашей группы посвящено чувству вины. За то, что остался жить, за то, что сделал недостаточно… Именно чувство вины обычно и мешает нам двигаться дальше. Марк подождал, пока мы не пустим по кругу жестяную коробку с печеньем, и наклонился всем телом вперед, напряженно сжав руки. Он проигнорировал тихий гул недовольства, вызванный явно не сливочным печеньем «Бурбон». – Я был так несдержан с Джилли, – нарушил тишину Фред. – Я имею в виду, когда у нее началась старческая деменция. У нее появилась привычка ставить грязные тарелки в кухонный шкаф, а я находил их спустя несколько дней… и, стыдно сказать, кричал на нее. – Он вытер глаза. – Ведь раньше она была безупречной хозяйкой. И это хуже всего. – Фред, тебе пришлось долгие годы терпеть деменцию Джилли. И надо быть сверхчеловеком, чтобы не испытывать чудовищного напряжения. – Грязные тарелки хоть кого могут свести с ума, – заметила Дафна. – Наверное, я тоже орала бы что-нибудь ужасное. – Но ведь в том не было ее вины, ведь так? – Фред поерзал на стуле. – Теперь я постоянно думаю об этом. Мне хочется повернуть время вспять. Надо было просто вымыть тарелки и ничего ей не говорить. А вместо того чтобы кричать, крепко ее обнять. – А я ловлю себя на фантазиях о мужчинах в метро, – призналась Наташа. – Иногда я, спускаясь по эскалатору, переглядываюсь с кем-нибудь, кто поднимается. С первым встречным мужчиной. А затем, еще не успев дойти до платформы, я начинаю выстраивать в голове наши отношения. Ну, вы понимаете, типа он бежит за мной вниз по эскалатору, так как знает, что между нами возникла некая магическая связь, и вот мы стоим и смотрим друг на друга среди толпы на линии Пикадилли, а затем отправляемся вместе выпить, и не успеваешь оглянуться, как… – Похоже на фильмы Ричарда Кертиса, – заметил Уильям. – Мне нравятся фильмы Ричарда Кертиса, – сказал Сунил. – Особенно фильм об актрисе и том мужчине в штанах. – «Шепердс-Буш», – сказала Дафна. Возникла короткая пауза. – Дафна, полагаю, ты имела в виду «Ноттинг-Хилл», – улыбнулся Марк. – А мне больше нравится версия Дафны. Ну что? – фыркнул Уильям. – Что, уж и посмеяться нельзя? – …А потом я представляю, что мы женимся, – продолжила Наташа. – Но затем, когда мысленно я уже стою перед алтарем, меня вдруг словно током пронизывает: «Что я делаю?! Олаф умер всего три года назад, а я уже фантазирую о других мужчинах». Марк откинулся на спинку стула: – А ты не находишь, что после трех лет жизни в одиночестве это вполне естественно? Фантазировать о других мужчинах? – Но если бы я действительно любила Олафа, то вряд ли стала бы думать о ком-то еще. – Мы живем не в Викторианскую эпоху, – заметил Уильям. – И ты не обязана до скончания века носить траур по усопшему мужу. – Но если бы я умерла первой, мне бы не хотелось, чтобы Олаф в кого-то влюбился. – Да ты все равно не узнаешь, – бросил Уильям. – Ты ведь будешь уже на том свете. – А как насчет тебя, Луиза? – Марк заметил, что я молчу. – Тебя мучает чувство вины? – А нельзя ли… Нельзя ли поговорить о чем-нибудь другом? – Я католичка, – заявила Дафна. – И чувство вины возникает у меня постоянно. Это все монахини, ну, вы знаете. – Луиза, а чем тебе неприятна сегодняшняя тема? – Милочка, а тебя что, тоже воспитывали в монастыре? Я сделала глоток кофе, ощущая на себя взгляды присутствующих. Ну давай же! Я тяжело сглотнула: – Тем, что я не смогла его остановить. Иногда мне кажется, если бы я была поумнее… Или отнеслась бы ко всему по-другому… Или была бы лучше… Ну, я не знаю. Наверное, лучше во всем. – Ты винишь себя в смерти Билла, потому что веришь, будто могла бы его остановить? Я потянула за вылезшую из подола нитку. И когда нитка оказалась у меня в руках, я почувствовала, что одновременно освободилась от неких внутренних запретов. – А еще в том, что мой образ жизни далек от того, что я ему обещала. Я чувствую себя виноватой в том, что он фактически оплатил мне покупку квартиры, тогда как моя сестра никогда не сможет позволить себе собственное жилье. И в том, что мне не нравится моя квартира, ведь я не чувствую ее своей. Я даже не хочу навести там уют, поскольку она ассоциируется у меня с тем фактом, что У… Билл умер, а я в каком-то смысле осталась в выигрыше. – Ты не должна мучиться угрызениями совести из-за недвижимости, – нарушила воцарившуюся тишину Дафна. – Я бы не отказался, чтобы кто-нибудь оставил мне квартиру, – сказал Сунил. – Но вам не кажется, будто это слишком уж сказочный конец? Человек умирает, каждый извлекает из этого определенный урок, двигается дальше и даже в результате получает чудесную награду. – Теперь я говорила не думая. – Но я ничего не сумела сделать. Провалилась по всем статьям. – А мой папа как с кем-нибудь переспит, так сразу плачет, потому что это не мама, – выпалил Джейк, глядя на нас из-под падавшей на глаза челки. – Он охмуряет женщин, чтобы уложить их в постель, а затем страдает и кается. Словно если он будет испытывать чувство вины после секса, то тогда все о’кей. – Значит, ты считаешь, что чувство вины служит ему некой опорой в жизни? – Я просто считаю, или ты занимаешься сексом и радуешься, что занимаешься сексом… – Вот я бы точно не чувствовал себя виноватым, если бы занимался сексом, – не выдержал Фред. – Или ты относишься к женщинам по-человечески и тогда не мучаешься угрызениями совести. Или ты вообще ни с кем не спишь и трепетно хранишь память о маме до тех пор, пока реально не будешь готов двигаться дальше. – При слове «трепетно» голос Джейка сломался, и он стиснул зубы. К этому времени мы уже успели привыкнуть к тому, что время от времени у членов нашей группы неожиданно каменеют лица, и, следуя негласному кодексу чести, поспешно отворачивались, чтобы, не дай бог, не увидеть непрошеную слезу. – Джейк, а ты говорил папе о том, что чувствуешь? – ласково спросил Марк. – Мы с ним не говорим о маме. Понимаете, с ним все в порядке, пока мы не упоминаем ее имени. – Тебе наверняка тяжело нести в одиночку такую ношу. – Угу. Ну… вот потому-то я и здесь. Ведь так? На секунду в комнате стало тихо. – Джейк, солнышко, скушай печенье, – наконец сказала Дафна, и мы снова пустили коробку по кругу, слегка успокоившись, когда Джейк взял печенюшку. Я продолжала думать о Лили. И даже пропустила мимо ушей исповедь Сунила о рыданиях в кондитерском отделе супермаркета, но успела вовремя сделать сочувственное лицо после рассказа Фреда о том, как он, надув множество воздушных шариков, в одиночестве справлял день рождения Джилли. Теперь, спустя несколько дней, та встреча с Лили уже начинала казаться мне сновидением, ярким и сюрреалистическим. Откуда у Уилла могла взяться дочь? – Вы сегодня какая-то невеселая. Я шла по парковке к своей машине и, наткнувшись на отца Джейка, стоявшего возле своего мотоцикла, остановилась прямо напротив него. – У нас были занятия по излечению скорби. И вряд ли можно ожидать, что я прямо на пороге исполню чечетку. – Что ж, вполне справедливо. – Это не то… что вы думаете. Я хочу сказать, дело не во мне. А в… одном подростке. Он поискал глазами отставшего от меня Джейка: – Ладно. Тогда я вам сочувствую. Хотя, с вашего позволения, вы явно слишком молоды, чтобы иметь ребенка подросткового возраста. – Ой, что вы! Она не моя. Просто все… так запутанно. – Я с удовольствием дал бы вам хороший совет. Но не знаю, в чем суть дела. – Он сделал шаг вперед, заключив Джейка в объятия, мальчик скорчил недовольную мину, но стерпел. – Ну как, молодой человек, ты в порядке? – Отлично. – Отлично, – покосившись на меня, повторил Сэм. – Ну вот, опять двадцать пять. Стандартный ответ подростка на любой вопрос. Война, голод, выигрыш в лотерею, мировая слава. И все просто отлично. – Сегодня меня не надо забирать. Я иду к Джулс.