Хардин В квартире опять полно народу, я допиваю второй стакан и закуриваю. Постоянное жжение алкоголя во рту и дыма в легких начинает вызывать отвращение. Если бы в трезвом состоянии мне не было так, черт возьми, больно, я бы никогда больше не притронулся к этому дерьму. – Прошло только два дня, а эта хрень уже чешется, – жалуюсь я всем, кто слушает. – Не повезло тебе, чувак, но в следующий раз ты подумаешь перед тем, как пробивать дырку в стене? – усмехаясь, подтрунивает надо мной Марк. – Не подумает, – в один голос отвечают Джанин и Джеймс. Джанин протягивает ко мне руку. – Дай-ка мне еще одну таблетку. Эта долбаная наркоманка за два дня съела практически половину пузырька. Мне в принципе все равно – я их не принимаю, и меня уж точно не волнует, чем она себя пичкает. Сначала я думал, что таблетки помогут мне забыться сильнее, чем та дрянь, которую давал Джеймс, но ожидания не оправдались. От них накатывает усталость, усталость означает сон, а вместе со сном возвращаются кошмары, в которых всегда присутствует она. Закатив глаза, я встаю. – Просто отдам тебе весь пузырек. Я иду в комнату Марка, чтобы забрать таблетки из-под маленькой стопки своей одежды. Прошла уже почти неделя, а я переоделся всего один раз. Перед тем как уйти, Карла, надоедливая девица с манией всем помогать, поставила несколько нелепых черных заплаток на мои джинсы. Я бы как следует ее обматерил, если бы Джеймс моментально не выставил меня за это из квартиры. – Эй, Хардин Скотт. Мобильник! – слышится пронзительный голос Джанин. Черт! Я оставил телефон на столе в гостиной. Я отвечаю не сразу и слышу, как Джанин нахально произносит в трубку: – Мистер Скотт в настоящий момент занят. Могу я узнать, с кем говорю? – Сейчас же отдай телефон! – кричу я, вбегая в комнату и швыряя ей таблетки. Пузырек с таблетками падает на пол. Я пытаюсь сохранять спокойствие, когда она показывает мне средний палец и продолжает разговаривать. Как же я устал от нее. – О-о-о, Лэндон – очень сексуальное имя, и ты американец. Я люблю американцев… Взбесившись, я выхватываю телефон из ее рук и прижимаю его к уху. – Какого черта тебе надо, Лэндон? Ты не подумал, что если бы я хотел поговорить, то ответил бы на прошлые… не знаю, сколько ты там звонил… тридцать раз? – рявкаю я. – Знаешь что, Хардин? – Его голос такой же резкий, как и мой. – Пошел ты. Ты эгоистичный засранец, не нужно было вообще тебе звонить. Она справится и без тебя, как ей всегда приходится это делать. Он бросает трубку. Справится с чем? О чем он, черт возьми, говорит? Хочу ли я вообще это знать? Кого я обманываю, естественно, да. Я немедленно набираю его номер и, оттолкнув с дороги пару человек, выбегаю в пустой коридор в поисках уединения. Меня охватывает паника, в голове начинают крутиться самые страшные картины того, что могло произойти. Когда Джанин прокрадывается следом явно за тем, чтобы подслушать, я спускаюсь по лестнице и иду к арендованной машине, которую до сих пор не вернул. – Чего тебе? – огрызается Лэндон. – О чем ты говоришь? Что произошло? «С ней все в порядке? Должно быть в порядке». – Лэндон, скажи, что с ней все хорошо. – У меня лопается терпение, пока он подбирает слова для ответа. – Ричард мертв. Я ожидал услышать что угодно, только не это. В голове словно туман, но я все равно чувствую боль утраты. Ненавижу это ощущение. С какой стати я чувствую что-то подобное, ведь я едва знал этого нар… человека. – Где Тесса? – Вот почему Лэндон звонил столько раз. Не для того чтобы читать мне мораль, а чтобы сообщить о смерти ее отца. – Она здесь, у нас дома, но ее мать скоро приедет, чтобы ее забрать. По-моему, она в шоке. С тех пор как она его нашла, она не произнесла ни слова. Последняя фраза заставляет меня пошатнуться и схватиться за грудь. – Черт, что? Она его нашла? – Да. – Голос подводит Лэндона, и я знаю, что он плачет. Но меня это волнует гораздо меньше, чем обычно. – Черт! «Как же это произошло? Как это могло случиться с ней сразу после того, как я отправил ее обратно?» – Где она была? Где было его тело? – В твоей квартире. Она заехала забрать вещи и оставить машину. Ну конечно, даже несмотря на то, как я с ней поступил, она позаботилась о моей машине. Я заставляю себя произнести слова, которые одновременно и хочу, и не хочу произносить: – Дай мне поговорить с ней. Мне так хотелось услышать ее голос, и я уже отчаялся, засыпая последние два дня под сообщение автоответчика о том, что она сменила номер телефона. – Ты что, не слышал, Хардин? – раздраженно отвечает Лэндон. – Она уже два дня не разговаривает и не двигается, за исключением посещения туалета, хотя я и насчет этого не уверен. Я не видел, чтобы она вообще двигалась. Она ничего не ест и не пьет. Все мысли, которые я отгонял и пытался игнорировать, обрушиваются на меня потоком и погребают под собой. Наплевать на последствия, наплевать, если у меня окончательно съедет крыша: мне нужно поговорить с ней. Я подхожу к машине и сажусь в нее, ясно понимая, как должен поступить. – Попробуй приложить телефон к ее уху. Просто послушай меня и сделай то, что я говорю, – приказываю я Лэндону и завожу машину, молясь про себя всем, кто слышит нас на небесах, чтобы меня не остановили по дороге в аэропорт. – Боюсь, если она услышит твой голос, ей станет только хуже, – отвечает Лэндон. Я переключаюсь на громкую связь и, прибавив звук до максимума, кладу телефон на центральную консоль. – Твою мать, Лэндон! Я ударяю гипсом по рулю. С этой штуковиной на руке и так непросто вести машину. – Сейчас же приложи телефон к ее уху. Пожалуйста. – Я пытаюсь говорить спокойно, несмотря на бурю эмоций, раздирающую меня на части. – Ладно, только не говори ей ничего, что может ее расстроить. С нее уже хватит. – Не разговаривай со мной так, будто знаешь ее лучше меня! – Злость к моему сводному братцу-всезнайке достигает новых высот, и я, срываясь на крик, едва не врезаюсь в разделительную полосу. – Может, я и не знаю ее так, как ты, но я точно знаю, что ты тупой идиот, что бы ты ни натворил в этот раз, и знаешь, что еще? Если бы ты не был таким проклятым эгоистом, то сидел бы сейчас рядом с ней, а она не была бы в таком состоянии, – срывается он. – Да, и вот еще что… – Хватит! – Я снова ударяю гипсом по рулю. – Просто приложи телефон к ее уху. Если будешь вести себя как придурок, ничем не поможешь. А сейчас передай ей гребаный телефон. После непродолжительного молчания я слышу тихий голос Лэндона: – Тесса? Ты меня слышишь? Конечно, слышишь, – пытается пошутить он. Я различаю в его голосе боль, когда он пытается заставить ее произнести хоть слово. – Хардин хочет поговорить с тобой, и он… Через громкоговоритель доносится какое-то бормотание, и я наклоняюсь к телефону, пытаясь разобрать, что это за звук. «Что там у них происходит?» Бормотание продолжается еще несколько секунд, глухое и неразборчивое, и я наконец понимаю, что это голос Тессы. – Нет-нет-нет, – монотонно и без пауз повторяет она, – нет-нет-нет-нет-нет… Все, что еще осталось от моего сердца, разлетается вдребезги на бессчетное число осколков. – Нет, пожалуйста, нет! – плачет она на другом конце линии. «О боже». – Ладно, все хорошо. Тебе необязательно говорить с ним… Лэндон кладет трубку. Я перезваниваю, но знаю, что никто не ответит.