– Лэндон с Дакотой дома? – спрашиваю я Карен. Дакота, наверное, совсем запутается, увидев меня с Хардином после того, как видела с Зедом прошлым вечером, но я прогоняю эти мысли. – Нет, они поехали в Сиэтл, смотреть достопримечательности. Ты все еще хочешь поработать со мной в теплице? – Да, конечно, только мне надо вернуться к себе и переодеться. – Замечательно! Я попрошу Кена принести нам в теплицу мешки с почвой, пока ты не вернешься. – Если вы подождете с этим до нашего возвращения, Хардин может ему помочь, – наполовину спрашиваю, наполовину предлагаю я, глядя на Хардина. – О, ты будешь сегодня весь день здесь? Она просто расцветает. Как он не замечал, как любят его эти люди? – Э-э… да. Я собирался немного побыть тут сегодня… я думаю. Если т-ты не против, – заикается он. – Конечно! Кен! Ты слышал, Хардин собирается остаться сегодня здесь! Радость Карен заставляет меня улыбнуться, а Хардина – закатить глаза. – Будь повежливей, – шепчу я ему на ухо, и он нацепляет самую неестественную улыбку, которую я только видела. Я хихикаю и тихонько пинаю его ногой. Глава 70 Скидываю вчерашнее и быстренько принимаю душ, хотя и собираюсь возиться в земле с Карен. Хардин терпеливо ждет: чтобы занять руки, он перебирает в ящике мое нижнее белье. Когда я уже готова, он сообщает мне, что упаковал достаточно одежды, чтобы я могла провести с ним еще одну ночь. Не могу сдержать улыбки: я проводила бы с ним каждую ночь, если бы могла. Когда мы едем обратно, я спрашиваю: – Ты хочешь забрать свою машину или поедешь с отцом? – Нет, со мной все в порядке. Почему это ты всех пропускаешь? – Чего-чего? Я отличный водитель, – защищаюсь я. Он фыркает, но молчит. – Так что тебя заставило купить машину? – Ну, у меня же стажировка, и я не хочу ездить на автобусе или зависеть от людей, которые меня подвозят. Он смотрит в окно. – А… Ты ездила одна? – Да, а что? – Просто интересно, – врет он. – Одна, у меня был плохой день, – говорю я, и он вздрагивает. – Сколько раз ты встречалась с Зедом? К чему он завел об этом речь? – Два раза: мы ходили ужинать, в кино и на костер. Тебе не о чем беспокоиться. – Он только целовал тебя? Тьфу. – Да, один раз. Ну, еще тот раз, когда… ты видел. Теперь давай закончим с этим, хорошо? Я же не спрашиваю тебя о Молли, верно? – резко отвечаю я. – Хорошо. Не будем ссориться. Мы с тобой уже долго вместе, не будем все портить, – говорит он и трогает меня рукой. – Ладно, – говорю я, все еще немного раздраженная: образ Молли на его коленях все еще свеж в памяти. – Да ладно, Тесс. Не дуйся. – Он смеется и тычет меня в бок. Я невольно усмехаюсь. – Не отвлекай меня! Я за рулем! – Это, пожалуй, единственная причина, когда тебе позволительно не разрешать прикасаться к себе. – Да, уж будь любезен. Мы оба смеемся. Как это здорово! Он кладет руку мне на бедро и гладит пальцами. – Вот так? От его хриплого голоса у меня покалывает кожу. Мой организм реагирует на Хардина моментально: пульс учащается до барабанного боя. Я глотаю слюну и киваю, отчего он вздыхает и убирает руку. – Я знаю, ты так не думаешь… но если б ты не была за рулем, я бы уже ласкал тебя пальцами. Вспыхнув, разворачиваюсь. – Хардин! – Прости, детка, – улыбается он, с притворно невинным видом поднимая руки, и смотрит в окно. Мне нравится, когда он называет меня деткой; никто раньше меня так не называл. Мы с Ноем всегда считали, что придумывать друг для друга клички– это для школьников, но когда Хардин называет меня каким-нибудь ласковым словечком, кровь поет в жилах. Возвращаемся к отцу Хардина. Они с Карен уже ждут нас во дворе. Кен сам на себя не похож – в джинсах и футболке с эмблемой CWU. Я никогда не видела его неформально одетым, так он действительно очень похож на Хардина. Они приветствуют нас улыбками, Хардин пытается ответить тем же, но получается не очень, и он покачивается на каблуках, засунув руки в карманы. – Готов? – спрашивает Кен Хардина. Он выглядит так же неуклюже, как и Хардин, только еще больше нервничает под недоверчивым взглядом сына. Хардин оглядывается на меня, и я ободряюще киваю; удивительно, я стала для него кем-то, у кого он черпает уверенность. Кажется, дело пошло. Мне так радостно, сама удивляюсь. – Мы будем в теплице, принеси нам мешки с землей, – говорит Карен, целуя Кена в щеку. Хардин смотрит на них, и на секунду мне кажется, что он тоже сейчас поцелует меня, но он этого не делает. Я иду за Карен в теплицу. Заходим, и я ахаю. Теплица огромная, гораздо больше, чем кажется снаружи, и Карен не шутила, когда сказала, что работы много. Здесь почти пусто. Карен упирает руки в бока с ликующим видом. – Работы непочатый край, но, думаю, мы справимся. – Я тоже так думаю. Хардин и Кен заходят, неся по два мешка каждый. Оба молчат и, бросив мешки там, где показывает Карен, плетутся обратно. Скоро набирается двадцать мешков почвы, сотни семян и десятки саженцев цветов и овощей. Неплохо для начала. Когда я замечаю, что солнце уходит, осознаю, что не видела Хардина уже несколько часов. Надеюсь, они с Кеном еще живы. – Думаю, на сегодня достаточно, – говорит Карен, вытирая лицо. Мы обе перепачканы грязью. – Думаю, пора проверить Хардина, – говорю я, и она смеется. – Для нас, особенно для Кена, очень много значит, что Хардин стал приходить чаще. И мы знаем, что именно тебе мы должны быть за это благодарны. Надеюсь, вы преодолели ваши разногласия? – Вроде того… думаю, да, – усмехаюсь я. – Мы еще очень разные. Если бы она знала! Она понимающе улыбается.