С острова следовало уходить и как можно скорее, но вот как? Окна были подернуты пеленой силы, а за ними бушевало море. Лодки оно разобьет в щепу. Цеппелин? Они укрыты, надежно привязаны к земле зубастыми якорями. Обездвижены. Системы законсервированы. Уровень энергии в кристаллах на нижней планке, что уж говорить о воздухе. Запаса системы не хватит и на то, чтобы подняться, если… У меня ведь есть собственные камни. Целая джарова прорва камней, среди которых и розовый алмаз имеется, а у них энергоемкость такова, что не на один цеппелин хватит. Построить переходник — дело получаса… но будут ли у меня эти полчаса. Да и… я одна с кораблем не справлюсь. Я знаю его устройство. Я могу разобрать и собрать каждый из двигателей. Я знаю, как откалибровать навигационную систему. Могу проверить все цепочки руноскриптов, да и не только проверить, я знаю, как оптимизировать эти треклятые системы, но… Я понятия не имею, как им управлять. Твою ж… Я вздохнула и взглянула на часы. Вечер… и что? Ничего. Скоро ужин, выходить на который мне не следует, а не выйти… и показать, что я подозреваю моего дорогого мужа? Притвориться больной? И впустить в свою нору целителя, точнее целительницу, милую заботливую эйту Ирму? О нет… сослаться на женскую слабость? Дурноту? С кем бы иным прошло, но Мар, не сомневаюсь, прекрасно помнит, что прежде я слабостями не страдала, а дурноты не испытывала, даже когда он сам отравился купленной на улице лепешкой. Сыграть в обиду? Но мы расстались вполне мирно, более того, я была очарована. Может, в этом дело? Мару удалось задурить мне голову один раз, так почему не воспользоваться проверенным способом и второй? Я повернулась к зеркалу и поморщилось. Отсидеться не выйдет. Если я хочу убраться с острова, то цеппелин — единственный более-менее здравый способ. Но к нему нужна команда, а найти ее, сидя в комнате, вряд ли получится. Стало быть… играем. На подготовку к ужину я потратила почти два часа. Темно-синее платье из мягкой шерсти, которую подарил мне сала Терес, ибо девушки должны хотеть нарядов, а не только каких-то там железяк, пусть и весьма полезных для дела. Узор из мелкого бисера. Листья. Цветы. И руны, спрятанные в переплетениях стеблей. Длинный узкий рукав. Плотный лиф и мягкая юбка, доходящая до середины голени. Темно-серые чулки, расшитые теми же цветами. И туфельки на низком квадратном каблуке. Волосы я пригладила, все равно не та длина, чтобы тратить время на прическу. Лицо… веснушки просто так не вывести, но если воспользоваться пудрой… ненавижу пудру, чихать от нее тянет, зато создастся иллюзия, что я старалась. Очень старалась понравиться. Тронуть губы помадой. И примерить цепочку с розовым камнем, тем самым, созданным совсем для иных целей. Хотя… стоило признать, что и в качестве украшения он смотрелся неплохо. Ограненный квадратом, заключенный в тончайшую сеть с россыпью мелких сапфиров, алмаз был откровенно, вызывающе роскошен. А теперь серьги. И браслет-цепочку с подвесками из розовых же камней. С браслетом оно как-то спокойнее… Я обернулась в зеркало. Нет, пожалуй, я не стала моложе. И кожа моя не посветлела, напротив, пудра выделялась на ней, будто лицо припорошило пылью. И эта пыль забилась в морщинки, подчеркивая, что молодость моя осталась где-то позади. Я сохранила фигуру, но и только… ноги тяжеловаты, платье, пожалуй, грубовато, как я теперь понимаю. Но для милой провинциалочки, которой вдруг захотелось стать красивой, сойдет. Камни вот выделялись, появилось даже желание снять их: к чему дразнить гусей? Но… знает Мар правду или просто догадывается, не имеет значения. Ни одни камни не сравнятся с перспективой стать своим на вершине мира. Власть, она такая… Всегда мало. Я почти не удивилась, когда в дверь постучали. — Эгле, ты готова? — голос Мара был мягок. И я со вздохом вогнала в рукав булавку. Чувствую, пригодится. А заодно хрупкий стебелек странного растения, которое по-прежнему выглядело живым. Тонкое, оно обвилось нитью вокруг пальца, подчиняясь невысказанной моей просьбе, и вновь застыло. Кольцо? Отчего бы и нет. Правда, на этом пальце кольца носят вдовы, но так и я… надеюсь. — Я… не уверена, что хочу… может, лучше я здесь поем? Мне не слишком-то рады, — это, между прочим, было сказано искренне, но прозвучало все равно по-детски. Никогда не умела жаловаться. — Они просто понимают, насколько ты другая. Ты знаешь, я буду вынужден попросить тебя кое о чем, — Мар стоял за дверью, прислонившись к стене. И он переоделся. Вечерний костюм. Темно-зеленая шерсть, рубашка цвета топленого молока. Ему идет. Как и перстень, единственное украшение, заменив шее разом все прочие. — О чем? Я стараюсь не задрожать. Мне приходится сделать усилие, чтобы унять эту непонятную дрожь. А заодно появляется непреодолимое почти желание прикоснуться к нему. Тронуть вот эту светлую прядку. Заглянуть в глаза. Встать на цыпочки и прижаться, опереться на грудь, как я делала когда-то. В этом нет ничего дурного. Прошлое… оно всего-навсего прошлое. Что о нем думать? — Отключить защиту. Тебе здесь нечего бояться, — Мар качнулся, и я моргнула, сбрасывая наваждение. Твою ж… а это будет сложнее, чем мне представлялось. — Я позабочусь о твоей безопасности. Он предложил мне руку, а сам отстранился, словно дразня. Хотя… почему «словно»? Он на самом деле меня дразнил, и вот осторожно погладил ладонь, перевернул кверху, коснулся каждого пальца. — Какие тонкие… меня всегда восхищали твои руки. Знаешь, мне кажется, они идеальны… они воплощение тебя… — Зачем мне отключать защиту? Я сдерживала желание руку вырвать и спрятать за спину. А еще отступить к заветной двери, укрыться за ней и сделать вид, что меня нет. В конце концов не станет же он эту дверь ломать? По меньшей мере глупо, а Мар не был глуп. На мою беду. — Затем, девочка моя, что здесь крайне нестабильное энергетическое поле. А во время бури и вовсе колебания становятся критичны. Ты же сама понимаешь, насколько это опасно. Он коснулся губами пальцев, и по моей спине побежали мурашки. Но что характерно, шеренгами. — Я понимаю твою недоверчивость, но… буря… ты же не думаешь, что я способен вызвать ее? — Нет. До Заклинателя бурь Мару далековато. Я знаю. Я видела. Древний старик с белесыми глазами, который казался слепым и немощным, но лишь до тех пор, пока пальцы его не касались морской глади. И тогда губы вздрагивали, расползались, а из щели рта доносилось шипение. Нет, не змеиное, этот звук напоминал шелест, с которым волны трутся о камни. Я не верила. Я не верила даже тогда, когда море кинулось целовать рассеченные камнями ноги заклинателя. Или когда, выпрашивая ласку, вынесло на берег остатки корабля. Я не верила, пока не увидела, как оно вдруг затихло, создало узкую полосу от горизонта и до берега, и там, на ней, на которую выбирались потрепанные бурей лодки. Они привычно выстраивались цепью, спеша добраться до берега. Получилось почти у всех. — Вот видишь. Я просто забочусь о твоей безопасности. Мне не хотелось бы, чтобы твои собственные плетения тебе навредили.