Комнаты мне отвели роскошные. Огромная гардеробная, правда, было в ней пустовато, и пара моих чемоданов смотрелась откровенно жалко. Спальня с кроватью, где поместились бы трое. Ванная комната. Кабинет. Гостиная… сдержанные тона. Светлые шпалеры. Темные обои. Картины… пейзажи незнакомые, но вполне себе миленькие. Вазы. Букеты. Я не поленилась заглянуть в каждый, а то мало ли каких сюрпризов ждать. — И что ты об этом думаешь? — поинтересовалась я у Этны, когда та соизволила вернуться к хозяйке. Забравшись на туалетный столик, инкрустированный костью нарвала и серебром, Этна замерла. Только волоски на спинке ее чуть подергивались. — Вот именно… влезли в дерьмо, а могли бы просто отсидеться, глядишь, овдовели бы тихо-мирно… Этна засвистела. И подобралась ближе, повернулась боком, подставляя чувствительную полосу на боку. — Красавица… Она согласилась. — План дома сделаем? Сделаем… но сначала защита. А то ведь мало ли… местным я особо не доверяю. Вон, в чемоданы полезли… кто, спрашивается, разрешал? То-то же… Вскрыть не удалось, но все равно было обидно. Начала я от дверей. К слову, дверей нашлось четыре, и если одна выводила в коридор, то три остальные были заперты и скрыты панелями. И сомневаюсь, чтобы Мар о них не знал. Почему не сказал? Позабыл? Не счел важным? Плевать. Я прикрепила к порогу по камню, выбрав покрупнее, все же площадь довольно таки велика. Еще несколько по ставила на потолке. Этна с легкостью взобралась по гладкой стене, оставив, правда, мелкие дырочки следами когтей. Но издали они были незаметны, а вблизи мои стены разглядывать нечего. Несколько камней крохотных, дополнительными узлами, — конструкция будет сложная, стоит укрепить. И пара рун на пороге. Пара капель крови. Не совсем чтобы запрещено, но… на острове Ольс помнят старые слова. И руны… раньше мне рунная магия казалась древностью. Громоздкая. Занудная. И неэффективная. Да… громоздкости в ней хватало, занудности тоже, а вот эффективность… все зависит от того, чего ты хочешь добиться. Я выстроила скелет будущего заклятия, и силовые нити легли ровно, аккуратно. Я уже забыла, до чего легко работается в нормальном стабильном поле. Следующие полтора часа прошли для меня деятельно, хотя сомневаюсь, что кого-нибудь из обитателей дома моя деятельность порадует. Но мы-то не о них думать должны. Этна наблюдала за мной, поджав ноги, и казалась одной из полутора десятков статуэток, которых, похоже, стянули на каминную полку по принципу, что что-то да поставить надо. Здесь нашлось место и фарфоровым зайцам, и потемневшей от времени бронзовой фигурке колдуна, и серебряному, слегка помятому, оленю. От последнего фонило магией, но не злой… на удачу заговаривали? Или, скорее, чтобы огонь в камине горел ровно. Правда, заклятие почти уже вышло, но я наполнила его силой. Не жаль. Силы было… много. Пожалуй, слишком даже много, я изрядно отвыкла от настолько плотной среды. Ничего. Привыкну. Этна тоненько свистнула и, скатившись на пол, поспешила забраться мне под юбку. На сей раз она добралась до подвязки, к которой крепились чулки. — Ниже, — проворчала я. — Не хватало, чтобы сползли… — Можно войти? — поинтересовались из-за двери. А я кивнула, потом, спохватившись, что вряд ли меня видят, сказала: — Входите. — Добрый вечер… мне поручено сопроводить вас в столовую, — за порогом обнаружился рыжий. Тот самый. Надо же… столько лет… и вранье, что он не изменился. Еще как изменился. Нет, вид был по-прежнему до отвращения бодрый, и легкие морщины ему к лицу, как и тонкий шрам на шее, слегка прикрытый платком. Но кожа была темной, а шрам светлым, и потому бросался в глаза. Седина в волосах появилась. А взгляд… — Добрый, — я потупилась и руки сцепила, не на груди, пониже, но видом своим изображая несчастную провинциалку, которую злостно забыли в отведенных ей покоях. Ужин, стало быть… Поздний. Часы вон полночь показывают. На Ольсе в это время честные люди давно уже в постелях лежат и сны добрые видят. А нечестные… как получается. Отоспаться и днем можно. — Кирис, — представился рыжий, шаркнув ножкой. Ага… вот, значит, в чьей дурноватой голове сей гениальный план зародился. — Эгле, — ответила я, похлопав для надежности ресницами. Гедре говорила, что женщину, которая хлопает ресницами, ни один мужчина всерьез не воспримет. И еще губки сжать нужно или вот вытянуть, будто кого поцеловать собираешься. — А Марик о вас рассказывал… И опять ресницами. И наивности во взгляде побольше. И восторга. Особенно восторга. Правда, здесь я сомневалась, вышло ли, но Кирис смутился. — Я рад… что вы… наконец, нашли общий язык. — Пришлось, — я пожала плечами, а Этна предупреждающе засвистела. Стало быть, рыжий не просто так меня разглядывает, а пытается считать… ага, сама ощущаю кожей легкое такое прикосновение. Пожалуй, если бы не Ольс с его аномалиями, я бы и внимания на этакую мелочь не обратила. Скорее всего, через несколько дней я свыкнусь с местом, но пока чужая сила ощущалась остро. Даже такая… едва-едва живая. — Прошу? — мне предложили руку. Вот бы узнать, что он увидел. Хотя… пара камушков, заряженных силой, сойдут за артефакты средней руки. Остаточное излучение у них среднее. Бусы мои… вероятнее всего, спишет на общую неоднородность фона. С камнями случается набирать всю энергию, до которой они способны дотянуться. Браслет туда же… — Ой, а это прилично? — уточнила я, на руку опираясь. — Сумочку свою вот прихватила. — Можете оставить… — Там важные вещи, — главное хлопать ресницами. И про наивность не забывать. И про восторг… тяжело в жизни приходится нормальным женщинам. — Какие же, если не секрет? — Носовые платки. Знаете, на Ольсе постоянно дует… то с севера, то с юга. И там нет несопливых людей. Сперва это раздражало, а потом ничего, привыкла как-то… Опять же, говорить следует чистую правду. Привыкла. А что к привычке добавился маленький целительский амулет, который после снискал немалую популярность и не только на Ольсе, дело другое. — Только приходится с собой носить запас платков. А то ж тоже… вот стол, общество приличное, а я в салфетку сморкаюсь. — Я попрошу, и завтра к вам заглянет целитель. — А он есть? — Семья Ильдис достаточно состоятельна, чтобы нанять личного целителя… — сказано это было как-то… печально, что ли? — Как вы себя чувствуете? Я на всякий случай шмыгнула носом и даже почесала кончик. Надо будет придумать для Этны какую-нибудь упряжь, а то я иду, она подергивается, силясь удержаться, и съезжает, причем вместе с шерстяным чулком.