И Кирис сполз с табурета. — Я думаю, мы поговорим, когда ты протрезвеешь, — Ильдис подставил плечо. — И поверь, все не так плохо, как тебе кажется… Все еще более отвратительно. — Когда ты в последний раз ел? — Столовая залита светом, и в нем Мар почти растворяется. Этого света слишком много для больной головы. — Я понимаю, друг мой, что твое нынешнее положение таково, что… Голос его звучит, кажется, отовсюду. — Суд тебя оправдал, но многим это показалось… неправильным. Перед Кирисом поставили высокую чашу с чем-то густым, тягучим и острым. — Кроме того, сколь знаю, начато внутреннее расследование… тебя хотят посадить. И посадят, будь уверен… — Плевать. Горько. И кисло. Живот урчит, потому что и вправду ел Кирис давно. Сам уже не помнит когда. Но голода он не ощущает. — Если ты не заручишься поддержкой. — Твоей? — Почему бы и нет. — Мар ест аккуратно, он сдержан во всем, как и полагается эйту. — А взамен? — Мне нужны умные люди. И верные. Те, кто понимает, кому они обязаны своим положением… Кирис понимал. Отлично понимал. И потому склонился над чашей. Поесть все же стоило. Он лишь надеялся, что сразу травить не станут. В конце концов, не для того его вытаскивали. — Все, что потребуется… — Я уже принес клятву, — Кирис позволил себе перебить будущего… хозяина? Море в голове смеялось мертвыми голосами ушедших людей. Но с морем он как-нибудь справится. С собой — сложнее. — Вторая поверх не ляжет. Даже теперь. Говорят, в прежние времена клеймо снимали вместе с кожей, правда, оно вырастало вновь, поэтому, собственно, резать и перестали. Повезло. — Поверь, — улыбка Мара была вполне дружелюбной. — Я прекрасно помню, что бывших псов не бывает, но… мы что-нибудь придумаем. Клеймо над лопаткой зачесалось. А во рту появился характерный привкус крови. Иногда на Ольсе появлялись гости. Большей частью люди мрачного вида, порой больные, изломанные, они были гостями сала Терес и исчезали где-то в глубинах замка, не привнося беспокойства ни в мою жизнь, ни в существование острова. Порой я встречала их, но лишь затем, чтобы поприветствовать кивком. Порой они даже оставались, и на берегу появлялся очередной дом, а следом и лодка, которую меня приглашали расписывать. И я делала вид, что так оно и должно. Но бывало, что гости, прибывшие с очередным цеппелином, не радовали. Вот как сейчас. — Посмотри на себя, — Мар поднес мне букет лобелий, которые я сунула Гедре. — Ты выглядишь устрашающе. Неужели не понимаешь, к чему ведет это упрямство? К затыку в работе. Если механически мой голем был почти совершенен, то вот остальное… нет, вероятно, я слишком многого хочу. Над созданием искусственного разума бьются лучшие умы королевства и не только, а я… на островке… вручную… с камнями, которые вырастила сама… пытаюсь вырастить, потому как обыкновенные, зеленые и голубые алмазы получались вполне себе приличных размеров, к превеликой радости сала Терес, но вот розовые… — Чего тебе надо? — я спрятала руки под фартук. Судебное предписание, которым вооружился Мар, требовало уделить ему полчаса времени. А кто я, чтобы спорить с королевским судом? — Чтобы ты вернулась. Не беспокойся, не так ты мне и нужна, благо сами справились… О да, я читала хвалебные статьи о спуске «Властелина небес». У меня теперь лучшие инженеры. — И ты меня отпустишь? Мар за прошедшие годы стал будто бы ниже. Он все еще казался совершенством, правда, то ли время, которое и эйтов не щадит, то ли просто образ жизни коснулись и его. Светлый пиджак подчеркивал ширину плеч, но не скрывал округлого животика. Пальцы стали пухлее, а второй подбородок, прежде лишь намечавшийся, обрел плотность и толщину. Впрочем, странным делом он Мару шел. — Пока ты растрачивала свой талант в глуши на всякую ерунду, я вписал свое имя в историю. — Поздравляю. Я поскребла мизинец, на который вчера прилетела искра. И больно так впилась. Гедре причитала, что совсем я себя не берегу и вообще… Если увеличить мощность установки? Не в плане объемов, больше уже некуда, но именно насыщенность поля на последнем этапе, когда сердце камня уже сформировано? Конечно, опасно, поскольку и без того показатели критические, а остров сам по себе нестабилен, но… Другие варианты я уже испробовала. — Ты сама во всем виновата. — Конечно. Придется значительно укрепить стенки реактора. Еще та задача… как? Они и без того покрыты пластинами лунного серебра… а если… безумная идея, но у меня есть запас не только камней, но и алмазной пыли — все же собственно камни получились далеко не сразу. Создать камень вне реактора я не сумею, а вот изменить… Взять те же пластины и покрыть слоем… И если получится, то не только пластины. Сделать подвижный панцирь, вроде увеличенной копии кристаллической решетки, устойчивой к деформации. И тогда излишек энергии просто будет рассеиваться по всей площади. Если еще задать вектор рассеивания, направляя энергию внутрь… — Ты меня вообще слушаешь? — поинтересовался Мар, глядя на меня с откровенной жалостью. — Нет, — честно ответила я и уточнила. — Чего ты хочешь? У меня, между прочим, цикл запущен. Еще двести двадцать три часа как минимум. Вполне достаточно, чтобы набросать новый план. И поработать с алмазной крошкой. Если у меня не получится… а с первого раза никогда ничего не получается, но в любом случае мысль довольно интересная. — Через месяц состоится награждение, — Мар поморщился. — Надеюсь, хватит, чтобы привести тебя в порядок. Ты должна присутствовать. — Кто сказал? — Я говорю. Я пожала плечами: мне, говоря по правде, было глубоко плевать на то, что происходит в жизни Мара. Награждение? Пускай себе. Порты он строил, цеппелины выпускал. Род вот прославил, а заодно заключил весьма выгодный союз с батюшкой Лаймы. Наследник опять же имелся, и к нему добавилась наследница. Как в лучших домах королевства. Снимки семьи, вполне себе гармоничной, как по мне, время от времени появлялись в газетах, большей частью, когда речь заходила об открытии нового воздушного порта… чувствовала ли я обиду? Пожалуй, что да. Еще немного — боль, которая мешала полностью отсечь прошлое. Почему-то особенно больно было смотреть на детей и… может, прав сала Терес? Мне стоит плюнуть на мужа и заняться собой? Найти мужчину, пусть не титулованного, пусть временного, но способного наделить меня ребенком. Родить. Окунуться в новые для меня ощущения, предоставив право разбираться в юридических коллизиях законникам… — Нет, — я покачала головой. — Это твое награждение. Я к нему отношения не имею. — Именно, — Мар спрятал руки за спину. Похоже, больше всего ему хотелось вцепиться мне в горло. — Но правила таковы, что должна быть представлена вся семья… А я все еще являлась ее частью. — Почему ты не даешь развод? — мне было просто интересно.