— Сала Терес, — мой голос звучал тихо, виновато даже, — позволите ли вы… Он молча протянул руку. А рыжий также молча провел по ней платком. И хмыкнул, когда след окрасился алым. Во взгляде его появилось… любопытство? Пожалуй. — Соль, — сказала я и ресницами хлопнула, потупилась, старательно глядя не на рыжего, а на собственные туфли, тоже пострадавшие от соли, впрочем, как по странному совпадению, и прочая моя одежда. — Здесь ветра такие… соленые… к вечеру на коже прямо корка образуется. И на волосах. И на одежде… А ионы натрия весьма неплохо вступают в реакцию Каррье. — Гм, — произнес рыжий, с сомнением разглядывая свою бутылочку, будто прикидывая, имеет ли смысл тратить остатки реагента. А он, к слову, недешев. Но мне ли печалиться о чужих расходах? Сестра великого и ужасного Корна была похожа на воробья. Мокрого. Слегка облезлого. Донельзя нервного. Она изо всех сил старалась казаться спокойной, но… нервозность ощущалась. Во взглядах, которыми девица одаряла супруга, в быстрых движениях пальцев, в… да во всем! А главное, было совершенно непонятно, что Мар в ней нашел. Это же… Недоразумение. Мелкое. С кожей, настолько густо усыпанной веснушками, что казалась она рыжей. С неприлично короткими волосами и слегка оттопыренными розовыми ушками. На ней было мешковатое платье из грубой неровно выкрашенной ткани. Чересчур широкое, мятое и украшенное неожиданно замысловатой вышивкой, это платье раздражало сильнее всего. Кто сейчас носит такие, длиной в пол? Со шнуровкой? С рукавами узкими до того, что, кажется, вот-вот треснут? А еще девица точно знала, что некрасива, но почему-то знанием этим не тяготилась. То есть она нервничала, но отнюдь не по поводу внешнего вида и своего несоответствия высокому титулу супруга. И вот это вот… недоразумение, оно действительно артефактор? Перспективный? Да ладно… Правда, тест Каррье она обошла. Именно обошла. Что бы ни было у нее на ладонях — а нельзя работать в лаборатории и не замараться — оно надежно смыто морской водой. А дело именно в воде, что бы там ни говорили. Только… не докажешь ведь. И лабораторию, настоящую, а не ту обманку, в которую их носом ткнули, им не найти, если Кирис правильно понял это место. Все равно обидно. Как щенка… могли бы предупредить. Девица, словно догадавшись о нелестных этаких мыслях, дернула плечиком и фыркнула, мол, думай, что хочешь, а я… Додумать Кирис не успел: живот болезненно сжало. — Прошу прощения, — он развернулся и, протиснувшись мимо толстяка, от которого за милю разило особым корпусом разведки, бросился вниз по ступеням. Только бы… Но нет, спазм отпустил, позволив дышать. И что дальше? Обыск устраивать придется, Ильдис ждет помощи, вот только Кирис не уверен, что должен эту самую помощь оказывать. Могли бы, право слово, дать точные инструкции, а то тычешься, как слепой котенок. Который того и гляди обгадится, вот весело будет. А ведь казалось, что отпустило. Три амулета стандартных извел. За них еще и отчитаться надо будет и так, чтобы правда не всплыла, ведь засмеют… На плечо легла чья-то рука, заставив Кириса вздрогнуть. — Не обманывайся, — тихо произнес Ильдис. — Она не такая простушка, какой кажется. Вот увидишь, мы здесь ничего не найдем… — Тогда зачем? Он пожал плечами. — Интересно было… взглянуть. А еще надеялся, что ей надоело. Женщины… ты же понимаешь, до чего они непостоянны… Ильдис держался просто. Пожалуй, именно эта простота и подкупала. Кирис ждал… он и сам толком не знал, чего ждать от субъекта, у которого не было причин симпатизировать какому-то там агенту, навязанному, возможно, силой. А он первым руку подал. И кривиться не стал, что одет Кирис как-то не так… Наоборот, даже поинтересовался, кто костюм шил. Кирис честно сказал, что понятия не имеет, потому как в лавках готовой одежды портные не имеют обыкновения представляться. Но костюм хороший. Крепкий. И цвета немаркого. Вот прошлый Кирис по глупости светлым купил. Красиво, да, только после первого же дела выкинуть пришлось. Пятна крови и магией плохо выводятся. Ильдис еще посмеялся, но не обидно, и сигарой угостил. А пока до острова добирались, рассказывал… всякое. Кирис тоже рассказал. Ничего такого, что было бы запрещено, но… во поддержание беседы. И вполне себе получилось контакт установить. Заодно от бурления в животе отвлечься. — Да, в свое время я совершил ошибку, — Ильдис вытащил серебряный портсигар и, раскрыв, протянул Кирису. — Глупость… кто застрахован от глупостей? Никто. Вот только, судя по докладам, глупости Ильдис совершал с завидной регулярностью, меняя одну любовницу на другую, а другую на третью. Правда, был с бабами щедр, и что еще надо? Мысли были злыми. От боли, не иначе. — Она обиделась… я просил прощения, — Ильдис оперся на подоконник. Это, конечно, зря. Местные строения выглядели так, будто готовы были развалиться от любого пинка. Оно, конечно, иллюзия, но… — Она решила показать характер. Если бы не вмешательство вашего начальства, все закончилось бы еще пару лет назад. Мы бы сумели договориться. А теперь что? — Что? — послушно повторил вопрос Кирис. И все бы хорошо, почти правильно… Но не отпускало ощущение некоторой неправильности, легкая нотка фальши, как в той несчастной тушенке, которая слегка горчила, почти даже совсем незаметно, но в итоге Кирис третий день животом маялся, едва вылет не пропустил. И Вельма обозвала идиотом. Полным. Может, права была, но ведь срок-то хороший стоял, а что банка слегка вздулась, так Кирис в иные времена и не такое ел. Разбаловался он тут… на казенных харчах. Может, стоило послушать и попросить замену, но… гордость не позволила. Да и показалось, что полегчало… три амулета, как-никак… В животе опять противно заурчало, но Ильдис сделал вид, что не слышит. — Ничего хорошего. Она заперта в этой тюрьме, — он стряхнул пепел, но ветер, подхватив комок, закружил его, швырнул в лицо, правда, не попал. — Растрачивает свою жизнь… свой талант… ты видел, на кого она стала похожа? Живот потянуло. И кажется, рано Кирис обрадовался, что отпустило. Вот же… хорош он будет, если вдруг… он оглянулся, пытаясь вспомнить, где здесь уборная. — Моя жена должна жить в нормальном доме. Носить нормальную одежду. Я боюсь представить, что с ней будет лет через пять! Я не хочу для Эгле такой судьбы… — Я… — Кирис сглотнул, представив глубину своего падения, если… — Я постараюсь… поговорю с ней… извините. Ильдис рассеянно кивнул. Кажется, мыслями он был далеко отсюда. И когда Кирис отступил, осторожно, — что-то подсказывало, что резкие движения чреваты, — бочком, даже не обернулся в его сторону. Повезло.