Пришлось пойти на хитрость и выложить основной козырь. – И потом, у меня срок вот-вот, – поджала губы и демонстративно схватилась за поясницу. – Кто лучше вас присмотрит за Лесей, пока я буду в больнице? – Да Славик вон и присмотрит, – махнула рукой бабушка, но я по глазам видела, что этот вопрос нашу старушку заботит. – Тут я не сомневаюсь, баба Нюра, но они же с Никитой и Димой передерутся, пока решат, как в очередной раз развлечь ребенка, – вздохнула я, припоминая последнюю забаву парней. Эти три товарища, не скрывая, соревновались друг перед другом на звание «Дядя года», повсюду таская с собой двухлетнюю Лесю. Дочке нравилось, но после подобных состязаний не все окружение оставалось целым и невредимым. Чего стоит только дядя Коля, который, оказавшись в эпицентре игр, от страха бросил пить. – Портят мне ребенка, балбесы, – запричитала баба Нюра, увидев через окно, как Славик несет на руках чумазую Лесю, а за ними плетутся Никита с Димкой, и почему-то оба с припухшими носами и с основательным намеком на приличный фингал под глазами. Балбесы не спешили заходить в дом, очевидно, боясь гнева бабы Нюры и наказания в виде лишения пирогов, приготовленных бабулей. – А вы, Анна Семеновна, соглашайтесь, – раздался голос мужа за моей спиной. – Кто-то ведь должен присматривать за нашим дурдомом. Я многозначительно улыбнулась. Леша появился вовремя, чтобы поддержать меня. Заметила, что тревожная складка между бровями разгладилась, а вокруг глаз вновь появились крохотные морщинки-смешинки. Значит, рабочий день на сегодня окончен. Парни все же притащили Лесю в дом, та сопротивлялась, не хотела заканчивать игру. Но, увидев обожаемого папу, тут же притихла и вскарабкалась на его руки. Леша принялся что-то шептать дочке на ушко. Та замерла, слушая каждое слово отца, кивала в знак согласия и крепко обнимала любимого папочку за шею. Это была идиллия. Каждый раз, видя, как Леша говорит, играет или просто смотрит на дочь, я чувствовала его безграничную любовь к нашей крохе. И любовь эта была взаимной. Чтобы чем-то занять руки, начала помогать бабе Нюре накрывать на стол. Вот-вот должны приехать гости из города. И этих гостей мы очень ждали. Разумеется, мы всегда были рады парням, но сегодня должна приехать моя мама, которая обожала внучку. Первый месяц после приезда, мама прожила с нами. Но я видела, что деревня ее угнетает. На семейном совете было решено, что Нона откроет свою небольшую бухгалтерскую фирму. Леша помог, да и ребята, поселившиеся в городе, присматривали за ней. Но сегодня мама приезжает не одна, а с кавалером. Леша, к моему огромному удивлению, был знаком с избранником мамы. Но мне его личность оставалась неизвестна. И, как назло, все парни хранили молчание. Почти каждую ночь я пытала Алексея, щекотала, умоляла, требовала, чтобы он открыл «страшный» секрет. Но Леша молчал, ссылаясь на то, что Нона просила. Грешным делом, я начала подозревать, что маминым избранником стал кто-то из парней. Но перебирая в памяти каждый приезд городских гостей, понимала, что никаких признаков симпатии между ребятами и мамой не заметила. И потом, все друзья Алексея были гораздо младше мамы. Выходит, это кто-то из посторонних. Пока Леша секретничал с дочкой, а парни пошли отмываться после своих игр в детство, я расслышала собачий лай. – Гости! – прокомментировала я, вытерла руки о передник и покатилась на улицу. Любопытство грызло со страшной силой. Леша тут же возник за моей спиной, приобнял одной рукой, второй удерживая Лесю. – Ты ведь помнишь Костика? – загадочно поинтересовался Леша. Я удивленно смотрела, как из крутой тачки с тонированными стеклами вышел Константин, тот самый доктор Айболит, с которым я так и не познакомилась. Добрый и приветливый врач с широкой улыбкой. И сейчас это парень помогал маме выйти из машины, а потом и вовсе обнял ее за талию жестом, в котором не было сомнений: они вместе. – Леша! Да он на пару лет старше меня! – зашептала я, пребывая в истинном потрясении от такой новости. – Угу, на десять, – усмехнулся Леша. – Да даже на десять! – не унималась я. – У них разница в возрасте! Нет, у меня мама, конечно же, красотка. И выглядит гораздо моложе, но… – У нас с тобой тоже разница, Лина, – бросил Алексей, повернул голову и скользя по моему лицу задумчивым взглядом. – Меня ведь это не остановило. Да? – Леша, тут другое! – возразила я. – У них любовь, Лина, – невозмутимо пробормотал муж, крепче обнимая меня за талию. – Как и у нас. И плевать на разницу. – Ты прав, – покорно вздохнула я, внимательно следя за напряженной улыбкой мамы. – Надеюсь, Айболит не забыл, что стрелять я умею. – Ну что ты, разве такое забудешь?! – фыркнул Леша и, как только Нона приблизилась, тут же выпустил дочку. Та уже увидела бабушку и мчалась к ней со всех своих шустрых ножек. Когда доктор оказался рядом, я поняла, почему мама влюбилась в этого человека, невзирая на возраст и свое печальное прошлое. Костик излучал такой мощный позитив, что перед ним сложно устоять. Леша собственническим жестом крепче обнял меня, а я с трудом сдержала смех. Глупый! Опять ревнует без причины. И зря ревнует. Мне ведь никто не нужен, только он, мой любимый Зверь. – Добро пожаловать в семью, доктор Айболит, – подмигнула я парню. Я услышала, как мама выдохнула, увидела ее счастливую улыбку, и на душе стало совсем легко и свободно. Правда, ненадолго. Поясницу прострелила острая боль, и я поняла, что в городской роддом мы уже не успеем. – Ой, мамочки! – выдохнула я. Лешка побледнел, Славик чертыхнулся, баба Нюра поспешила в дом, чтобы организовать подходящее место. А неунывающий врач окинул мой огромный живот изучающим взглядом и изрек: – Так и знал, что первым у нас родится внук, а потом уже сын! – Костя! Ну опять ты со своими шуточками! – всплеснула руками мама. – А что такого, солнце? Не плакать же, – хохотнул Айболит, – Может быть, я всю жизнь мечтал принять роды у жены Зверя. Сбылась мечта, так сказать! – Лековицкий, мать твою! – прорычал Леша. – Спокойно! – выдохнула я. – Все под контролем, да? Айболит торопливо и уверенно закивал. Но на моего обезумевшего мужа это ни капли не повлияло. – Вертолет успеет прилететь, – решил мой Зверь. – Леша, не переживай! Вторые роды, будет легче, – уговаривала я мужа. – Советую накатить по маленькой, – вмешался Славик, а потом задумчиво, глядя на Лешу: – Или по большой. Я, не обращая внимания на суету и бурную деятельность, вдруг возникшую вокруг меня, крепко обняла мужа, спряталась на его плече от всего мира, глубоко вдохнула пьянящий и любимый аромат. – Все будет хорошо! – пообещала я. Леша шумно и судорожно выдохнул. Я понимала, что следующие несколько часов превратятся для моего любимого в мучения. Но ничего не могла изменить. – Я люблю тебя, – услышала я хриплый шепот и готова была разрыдаться от счастья. Я всегда чувствовала любовь мужа ко мне, к нашей дочери. Но он редко произносил эти заветные три слова. А сейчас вот сам, первым, прошептал. И я в который раз поверила, что все будет отлично. К тому же, Леша обещал мне сына. А он всегда держит свои обещания. Эпилог – Злая? – тихий шепот и выразительная мимика не оставляли сомнений: дочь намерена настаивать на своем. – Скажем так, немного не в духе, – хмыкнул я, переводя взгляд с дочери на жену. Лина, полностью игнорируя появление Алексии на кухне, продолжала методично вымешивать тесто в миске. – И нечего там шептаться! – сурово изрекла моя строптивая женщина. – Я не изменю своего решения! – Ну, мам! – захныкала Леся и тут же перевела взгляд на меня. – Ну, пап! Сделай что-нибудь! – Например? – поинтересовался я. – Папа занят! – отрезала Лина, удостоив меня взглядом полным истинного возмущения и плохо скрытой угрозы. – У папы неотложные дела! Да, папа? – Так точно, – невозмутимо кивнул я и приступил к выполнению неотложного дела. Дочь топнула ногой, выражая всю степень своего негодования, чем вызвала разъяренный взгляд матери. – Присоединяйся, Алексия! – скомандовала Лина. По лицу дочери я видел, что она вот-вот взорвется. И тогда в нашем доме разразится настоящая катастрофа. Лина не уступит дочери. А дочь из вредности не станет прислушиваться к разумным доводам старших. Леся взглянула на меня. Молча выдвинул стул рядом, предлагая присесть. Видел борьбу на лице девчонки. Еще бы! В шестнадцать лет все видится в черно-белых тонах. И любой запрет может обернуться трагедией для ребенка. За столом повисло напряжение, которое, кажется, ножом можно было резать. Лина молчала, методично раскатывала тесто, вырезала стаканом ровные кружки и аккуратно перекладывала их на стол передо мной. В мои обязанности входила лепка. Еще лет двадцать назад я бы двинул по морде любому, кто предположил бы то, что я буду лепить пельмени. Я? Да хрен там!