Малышка действительно сопела, да и сама Лина с трудом сидела, не переставая зевать, и безуспешно пыталась держать глаза открытыми. Дочь поела, сделала свои принцессовские дела и без капризов вернулась в сонное царство. А мне, по-идиотски, хотелось смеяться и орать в голос. Никогда я не чувствовал себя так хорошо, как сейчас, глядя на моих маленьких красавиц. – Угу, – кивнула Лина. Помог ей устроить дочь в кроватке и тут же обнял, сгреб, прижал к себе. Легкая сорочка разделяла наши тела. – Пойдем спать, маленькая, – вздохнул я, пытаясь думать не о манящем и сводящем с ума теле, а о том, что моя хрупкая женщина устала и валится с ног. А я, сволочь и скотина похотливая, дорвался, называется. Член вновь налился возбуждением. Лина хихикнула, не открывая глаз. Послушно улеглась на матрас, обняла в ответ, прижалась губами к моему плечу. Я вперил взгляд в темный потолок. Спи, мать твою! Но команда не работала. Накатывали волны жажды и потребности вновь погрузиться в охренительно желанное тело моей женщины, а ее теплое дыхание скручивало всего меня в бараний рог. Я старался не шевелиться, не дышать, но дурманящий аромат Лины подчинял мою волю, буквально ставил на колени перед этой хрупкой девчонкой. А ведь было время, когда я видел страх в ее взгляде. Она боялась меня, считала зверем, чудовищем. Или до сих пор считает? – Не спишь? – сонно шепнула Лина, когда я подумал, что она крепко уснула. – Сплю, – соврал я. – Тебе нужно скоро уезжать? – вновь вопрос. – Нет, – осторожно ответил я. – Тогда что тебя тревожит? Лина так и не открыла глаз, лежала на моей груди, безмятежно и спокойно, словно это место было единственным, где она хотела бы находиться сейчас. – Я застрелил Марка, – на одном дыхании произнес я, поставив точку в собственном приговоре. Пусть Лина и говорила, что любит меня, но существуют вещи, которые нельзя простить. Вещи, которые я сам себе не простил бы. Лина открыла глаза. Я прочел явное беспокойство в ее сонном взгляде. – Тебя арестуют? – выдохнула она, а ее пальцы сжались на моей ладони, вцепились мертвой хваткой, будто Лина боялась меня отпустить. – Нет. Для всех я умер, сгорел в своем доме вместе с Марком, – мотнул головой. Я не хотел делиться подробностями, но и скрывать ничего не собирался. Лина имеет право знать всю правду. – Тогда все ведь хорошо? – прошептала она. – Тебе ничего не угрожает? Ты не уедешь от нас, да? Пожалуйста, скажи, что останешься с нами! Леша! – Ну, куда я без вас, маленькая?! – хмуро пробормотал я, не до конца веря в то, что достоин этой женщины. – Верно! – кивнула Лина. – И ты мне сына должен, Алексей Сергеевич! – Я помню, – ответил, перебирая пальцами ее длинные, спутанные локоны. – Родим сына, построим дом. Все по понятиям. – Этот дом чем тебе не угодил? – лукаво поинтересовалась она. – Хороший дом, – подыграл я ей. – Но места маловато. Нам бы что побольше да повыше. – О, нет, Леша! – отчаянно затрясла головой Лина. – Больше ты меня не затащишь выше первого этажа! – Надеюсь, местный ЗАГС одноэтажный, – совершенно серьезно предположил я, а Лина распахнула глаза в удивлении. – ЗАГС? – уточнила она. – Если хочешь сына от меня, придется и замуж выйти, – произнес, а сам с трудом заставил себя лежать спокойно. – У меня даже платья нет подходящего! – вскинулась Лина. – Ребята привезут, не впервой, – хмыкнул я, а Лина вернулась на свое место, вновь прижалась щекой ко мне, затихла. – Тогда ладно, – милостиво разрешила девчонка, а потом забавно подмигнула, вызывая огромное желание рассмеяться. – Но учти, на такие жертвы я иду исключительно ради сына. – Так я и думал, – вздохнул я. – И ради платья, – добавила Лина, немного поерзала на мне и удовлетворенно выдохнула, когда устроилась удобнее. Удобнее для нее, а вот я выругался сквозь зубы. А все потому, что Лина скользнула по моему каменному члену, развела бедра, позволяя «стояку» упереться в пьянящий жар ее тела. – Главное, ты моя, Лина Лехина, – пробормотал я, надавил ладонью на ее спину, вскинул бедра выше, позволяя плоти толкнуться в мою строптивую малышку. – Твоя… – согласилась она, беря мое тело в свой обжигающий плен. Пришлось сцепить зубы и позволить девчонке все, что она хочет. Включая тягуче медленные движения стройных бедер и жадные поцелуи-укусы в плечо. Меня хватило на пару секунд, не больше. Я все еще не мог насытиться ею. Ее телом, шепотом, смехом, ласковыми касаниями. Но приходилось сдерживаться. Я боялся потревожить сон крохотного человечка, которому мы с Линой дали жизнь. – Моя! – глухо рычал я, жадно целуя припухшие губы. – А ты мой! – ответный шепот, не менее жадный, а тон такой же категоричный, не терпящий возражений. Мое терпение и выдержка разлетелись на осколки, рухнули, словно карточный домик. Вот она – моя женщина, моя сильная, но слабая, порочная и невинная. Вся моя. Я кончил в нее, не сводя взгляда с затуманенных наслаждением глаз. Моя Лина, храбрая девчонка, трогательно нежная и несгибаемая, вся моя. И всегда моей останется. Даже если мир превратится в ад. Она всегда будет со мной. А ее тихий шепот будет вести меня в кромешной тьме. – Люблю тебя! – вновь расслышал я даже сквозь колотящийся в ушах пульс. Ради этих слов я жил. Ради этой женщины. Ради того, чтобы быть с ней. Я утонул в водовороте ее чувств, которые мягкими волнами плескались в ее взгляде. Ей не нужны мои слова. Я твердо знал: Лина читает меня, мои мысли и эмоции. Я крепче сжал руки, мысленно поклялся оберегать то, что имею. Ведь сама Судьба дала мне второй шанс. И нужно быть полным кретином, чтобы отказаться от него. Глава 36 – Это даже не обсуждается, баба Нюра! – категорично заявила я. Наша бабуля упрямилась, но я видела, что старушка вот-вот сдаст позиции. Передо мной стояла задача: уговорить бабушку переехать в наш новый дом. Дом был добротным, основательным, с множеством просторных комнат и уютной крытой террасой. Свое новое жилье мы с Лешей решили построить в этой же деревне, вдали от шумного города. Здесь я чувствовала себя в безопасности. К тому же, с нами остались Славик, Никита и Дима. Остальные ребята перебрались в ближайший городок, основали там свой небольшой бизнес и спокойно жили, не ввязываясь в неприятности и не привлекая к себе внимания. Парни часто приезжали к нам на пару дней, проведать шефа. Но я подозревала, что им просто нравились пироги бабы Нюры и банька, которую выстроил Славик в нашем дворе. Верный Кирпич принялся за строительство собственного дома, как только мы с Лешей начали строить наш. Теперь мы со Славиком были соседями. Но бо́льшую часть времени проводили вместе. Леша и парни решили заниматься фермерским хозяйством. Я не представляла своего грозного Зверя в звании фермера. Однако ошиблась. Моему мужу нравилось его новое дело. Да и жители деревни были рады всем изменениям, что начали происходить вокруг. Лешу уважали все, бежали к нему за советом или просили о помощи. Мой муж почти никому не отказывал. Кому-то давал работу, кому-то предоставлял ссуду, кого-то воспитывал крепким словцом. И вот, когда наш дом был достроен, мы перевезли все вещи и собирались потихоньку обживаться, я столкнулась с упрямством бабы Нюры. Старушка не желала переезжать. А я, честно признаться, даже не представляла, как смогу справиться без нее. – Баба Нюра, это нечестно с вашей стороны! – хмурилась я. – Да я рядом буду, вон, через два дома от вас, – ворчала бабушка. – И буду я бегать за вами по пустякам с одного края улицы на другой! – фыркнула я. – Соглашайтесь, баб Нюр!