Я лишь вздохнула. Странно слышать такую уверенность от Славы. К тому же моя беременность пока не подтверждена. А предположения так и могут остаться предположениями. Но за вязание я взялась. Принялась учиться делать красивые аккуратные петли и связывать их в ровные ряды. * * * Пинетки получились, мягко говоря, уродливыми. Да и пинетки ли? Так, клочок, перекошенный со всех сторон. И даже мои ловкие пальцы не помогли. Крючок не слушался, а нитки выпадали и не желали подцепляться. Словом, одно огорчение. И когда вернулся Славик, я готова была разбить его череп сундуком, в котором хранились сокровища бабы Глаши. – Аптекарша сказала, что нужны еще и витамины. Купил, какие были. Завтра поедем в район. Там врач есть. Посмотрит тебя, – поставил меня в известность Славик. – Да пошел ты со своим врачом! – рявкнула я и выскочила из дома, швырнув все неудавшееся вязание обратно в сундук. – Никуда я не поеду! Домой поеду! Лучше там, чем эта гребаная неизвестность! Мы Леше там нужнее! Кирпич вышел следом, присел на лавку, следил за каждым моим движением, пока я расхаживала по просторному двору, швыряла и пинала все, что попадалось под ноги. – Послушай, Лина, – упрямо возразил Славик. – Леха велел беречь тебя. Присматривать. Спрятать. Мы не можем вернуться. – Ты и не возвращайся! – рявкнула я, сверля гневным взглядом мужчину. – Я и сама справлюсь! – Угу, как же, – фыркнул Слава, а потом зло выплюнул: – Думаешь, мне все это нравится? Да Леха мне, как брат! Он мне жизнь спас! Помог! Думаешь, мне хочется торчать в этой глуши, когда его там в асфальт закатывают?! Мне плевать, чего хочется тебе, девочка! Я получил приказ, я его выполню! Кирпич умчался в небольшой сарайчик, где хранились инструменты. Схватил топор и принялся рубить дрова. А я рухнула на скамейку. Хотелось рыдать от бессилия. Но плакать я уже просто физически не могла. Пришлось смотреть на то, как Славик машет топором, и думать, как поступить, если во мне действительно растет ребенок Зверя. Аборт я отмела сразу же. Ребенок будет жить. Это не обсуждалось. Нужно поговорить со Славой о том, как достать все необходимое. Да и как узнать, что именно нужно? Я не чувствовала себя готовой стать матерью. Но при необходимости придется разбираться и справляться. К тому же со мной был верный Кирпич. И это немного утешало. Глава 30 – Нашел? – возможно, Нона и не произнесла этого вопроса вслух, но он повис в воздухе. Отрицательно качнул головой. Нет, не нашел. Славик выполнил мою просьбу на совесть. Следы Шмеля затерялись сразу же, как только приземлился самолет. Я выяснил, в какой именно город Славик летел. Но теперь моих связей не хватало, чтобы проверить единственную зацепку, имевшуюся у меня и развернуть масштабные поиски далеко за пределами региона, не привлекая внимания. А люди со стороны, нанятые мной, так и не смогли толком ничего отыскать. Убивало то, что сам я не мог сорваться и помчаться на поиски Лины и Шмеля. Нельзя привлекать внимание. Пока нельзя. Нужно ждать дальше. Если бы я верил в бога, то молился бы, чтобы брат не нашел Лину раньше меня. Он все еще не верил, что мне неизвестно, где прячется его дочь. Почти год. Долбаные месяцы, недели, дни и часы ада. Неизвестности и бессонница. В кошмарах я видел, как Лина попадает в автокатастрофу, как влипает в немыслимую передрягу, как случайно срывается с моста. Или, что самое хреновое, ее выследили люди Марка и притащили к нему именно сейчас, когда я больше походил на развалюху и инвалида, а не на мужика, способного защитить свою женщину. Попытался сжать правую руку в кулак. Пока выходило плохо, но уже лучше, чем пару месяцев назад. От моего выздоровления зависело будущее близких мне людей. И раз уж я остался жив, то обязан сделать все, как нужно. – Выпьешь? – предложил я и мотнул головой на открытую бутылку. – Да, немного, – кивнула Нона. Дом, в котором мы поселились, не был таким огромным и шикарным. Но нравился мне. Уютно, тихо, спокойно. Все то, чего мне так не хватало. Кроме Лины. Ее не было здесь. И именно ее мне не хватало, как воздуха. Задыхался без нее. Не чувствовал себя живым. Не жил. Мы не говорили с Ноной о прошлом. Переехав сюда после той заварушки, что развернулась в городе, мы вообще редко говорили. Нона забывала свои кошмары, а я всеми силами пытался восстановиться после «теплых» переговоров и научиться обходиться левой рукой. Пришлось отдать почти все. Разумеется, у меня имелись кое-какие активы на старость. Но они пока были неприкосновенны. Нона пригубила коньяк, обхватила стакан ладонями. Отвернулся. Видел тонкие ниточки шрамов, паутиной тянущиеся по бледной коже женской кисти. Горько усмехнулся. Мой старший братец, как выяснилось, ничего не прощает. – Как рука? – тихо спросила Нона. Я откинулся на спинку кресла. Приглушенная, но не покидавшее мое тело боль напомнила о себе, скрутила мышцы, заставила задержать дыхание, переждать спазм. За полгода кости срослись, шрамы затянулись, а вот пальцы правой руки слушались плохо. – Почему она боится высоты? – вместо ответа спросил я. С Ноной мы не часто говорили о прошлом. Вообще, говорили редко и мало. По большей части молчали. Я видел, что мое присутствие заставляет ее нервничать, но и одиночество ее пугало. – Когда Лине было семь, она с дворовыми ребятами забралась на крышу заброшенного гаража. Подралась там с кем-то и рухнула вниз. Все обошлось, но с тех пор боится высоты. Даже из окна квартиры, где мы жили, не выглядывала, – рассказывала Нона, а я словно воочию увидел маленькую Лину с искорками ярости в глазах. Моя Лина будет драться до конца. Прикрыл глаза. Алкоголь притупил очередной приступ боли. И вспоминания унесли меня в прошлое, не к Лине, а к нашей с Марком встрече. Несмотря на адскую боль, я прекрасно помнил каждую минуту тех дней. И встречу с Невским. С приемниками бизнеса Шахова. С более серьезными людьми, которые сочли, что я поступил против их закона и правил. А потом был Марк. Вместо слов приветствия брат хлопнул меня по перебитому плечу и ухмыльнулся. – Спасибо, братишка, за то, что убрал Шаха с моего пути. Так он сказал. Его не волновало, что этот поступок высек мишень на моем затылке, превратил в изгоя. Его заботило лишь то, что его приятеля Шаха больше нет. А сам Марк методично, через поставных лиц, все эти годы подгребал городские районы и крупный бизнес под себя. И теперь со стороны все выглядело так, будто я развязал войну между группировками, а вовремя воскресший герой Марк эту самую войну прекратил. В качестве благодарности Лехин получил крупный кусок моего бизнеса и уважение нужных ему людей. Как именно Марку удалось провернуть подобные дела и не «засветиться» – не ясно. Вероятнее всего, у него были помощники. Ведь кто-то должен был сфабриковать его смерть и помочь выкарабкаться после серьезного ранения. Сейчас я не представлял угрозы для Лехина. Все мое имущество, недвижимость и «бабки» перешли старикам. Те районы, которые держал я и которые не отошли к Марку, поделили между собой шакалы вроде Водяного. По сути, у меня не осталось ничего, кроме «Лотоса». Клуб получилось продать, а взамен купить этот дом, который находился за сотни километров от столицы, в забытом богом месте. Я бы отдал половину моей гребаной и никчемной жизни, чтобы оказаться забытым всеми. Но если Невский похлопотал о том, чтобы после уплаты всех долгов от меня отстали и отпустили живым, то Марк не забывал обо мне. Я чувствовал его присутствие. И прекрасно понимал, по какой именно причине мой старший братец не пустил меня в расход сразу. Ему нужна дочь. И пока он ее не нашел, мы с Ноной в безопасности. Марк не трогает Нону и позволяет жить мне здесь, потому что считает: Лина вернется к нам, ведь никого роднее у нее нет. «Дочь должна послужить моим интересам, брат». «Ты всегда слишком заморачивался на тему родственных связей, а я не такой». «Говорят, ты трахал мою дочурку, брат». Короткие беседы с Марком неизменно заканчивались более тесным знакомством с его личной охраной и новыми переломами. Услышал, как к дому подъехали тачки. Пес, доставшийся мне от прошлого хозяина вместе с недвижимостью, залился звонким лаем. А следом – пронзительно заскулил. Я понял все. По мою душу Марк пригнал свору псов. – Ты знаешь, что делать, – коротко скомандовал я Ноне. Женщина застыла, словно погрузилась в транс. Пришлось встряхнуть ее за плечи. – Пора, Нона! – прошипел я, прекрасно понимая, что сейчас каждая секунда на счету. И если я не сумею уберечь Нону, Лина не простит меня никогда. Нона, наконец, очнулась, побежала в свою комнату, схватила уже собранный рюкзак. А я прошел в гостиную и сел в кресло. И когда мать Лины скрылась из дома через неприметную дверь, ведущую в гараж, а там – на территорию соседей, люди Марка проломили стальную входную дверь, я приготовился, пожалуй, к самому важному разговору с братом. Эта встреча с братом будет последней.