А вот с возрастом эта мышечная масса начинает замещаться творожной. Кто другой не заметил бы, но мне-то уже за сорок. Я эти вещи вижу. Опыт не пропьешь, только балалайку. А в остальном – хорош, зараза. Седые волосы уложены рукой парикмахера, кажется, еще и напомажены, породистое лицо с тонкими чертами отмечено печатью неизбывной брезгливости, губы поджаты, серые глаза смотрят с прищуром. Определенно, этот мир нуждается в его одобрении. Или хотя бы поощрении. Костюм стоит столько, что если его продать, можно три дня всю Африку кормить, включая обезьян, ботинки отражают солнце даже в его отсутствие, а трость в руке… Ёжь твою рожь! Никогда! Вот не считая калек, никогда не видела мужчину с тростью. И у него этот аксессуар смотрится более чем органично. Интересно, а шпага в ней есть? Или свинец? Я пригляделась. Нет, это ты, Маруся, дамских романов начиталась. Там с клинками в тростях бегают все кому не лень. А этот мужик другого класса. Он своих врагов закапывает на полях финансовых сражений, не давая им шанса применить физическое воздействие. – Говорите, разрушение каналов? – Да, ваша светлость. Но мы вовремя начали лечение, и ваша дочь вполне может выздороветь и восстановиться. – Хорошо. Оставьте нас. От врача последовал угодливый поклон, и дверь закрылась. Интересно, будет ли он подслушивать? Вряд ли. Зачем ему чужие секреты, ему работа нужна, и чтобы деньги заплатили. Я улыбнулась краешком губ, и по какой-то причине это привело к взрыву возмущения моего… Отца? Таки да. «Отца-ца-ца-ца…» – детская песенка печально заиграла в моей голове. – Ты довольна своим поступком? Ледяной тон, ледяные глаза, да и вопрос… Как говорится, каждый вопрос содержит в себе кусочек ответа. – Нет. Левая бровь аристократа поднялась. Ждет продолжения? Ну-ну. Вот так я и продолжу, не зная, о чем говорить. Может, я маникюром недовольна? Уточнять не будем. Не дождавшись, аристократ форсировал события сам: – Я тоже тобой недоволен. Своей глупостью ты расстроила помолвку, вызвала скандал, и мне стоило немалых усилий замять все. К счастью, Сергей Владимирович согласился с тем, что ты просто совершила глупость. Помолвка состоится, как только тебя выпишут из больницы. И если ты еще раз попробуешь что-то выкинуть – отправишься сюда же. Только в синий корпус. Я молчала. Правила общения с заказчиками гласят: 1. Думай, прежде чем ляпнуть. 2. Анализируй, что тебе сказали. 3. Не давай прямых обещаний. Шеф это столько в нас вколачивал, что сейчас я автоматически опустила веки, изображая усталость. Я бе-е-е-е-едная овечка. Мозг в это время бешено работал. Первое. Меня тут хотели замуж выдать. Не меня, а княжну. Интересно, чем же так хорош этот Сергей Владимирович, что девчонка себя угробила? Не иначе, средоточие всех видимых и невидимых достоинств. Хотя… Мне-то чего судить, я этого человека в глаза не видела. Но княжна явно считала по-своему. Это следует из слов ее отца. Надо полагать, что перед приемом по случаю помолвки или перед обменом клятвами – как там все это у них выглядит, не знаю, – она что-то выкинула. В результате разрушены маноканалы, сильно пострадало маноядро, и врач не гарантирует, что вернет ей магию. Мне-то и пофиг. Жила сорок с хвостиком лет без магии и еще восемьдесят проживу. Если не буду по ночам таскаться где не стоило. И помолвка была выгодна ее отцу. Это сто процентов. Иначе не бесился бы так. Я открыла глаза. Меня сверлил злой взгляд. Интересно, а что такое синий корпус? Хотя… По контексту можно догадаться. – Передайте Сергею Владимировичу мои извинения за случившееся. И сообщите, что я была бы рада видеть его и лично заверить, что происшедшее было только… Э-э-э-э… «Выканье» легко слетело с моего языка. Видимо, так девчонка к папе-князю и обращалась? – Чем ЭТО было? – Досадной случайностью, которой никто не ожидал, и менее всего я, – выкрутилась я. И пойдите скажите, где я соврала? Серые глаза потеплели. Так. Чуть-чуть. Был декабрьский мороз, стал ноябрьский понос. А не расслабляйся, Маруся, не расслабляйся. – Приятно видеть такое здравомыслие. Или это очередная уловка? Ага, уловка. Рыбалка, ёжь твою рожь! – Я передам ему твои слова. Не думаю, что он найдет для тебя время, но тем лучше. Ты отвратительно выглядишь. Спасибо вам на добром слове, папенька. Я опять опустила ресницы. А что тут скажешь? «Спасибо, я знаю?», «Извини, не знаю, как я выгляжу?». Эх, прав был шеф. Молчание не золото! Молчание – наше спасение. Моему отцу быстро надоела эта пантомима «уставшая овца». Он кивнул своим мыслям. – Домой тебя пока забирать нельзя. Ты здесь еще дней на десять, если выздоровление пойдет хорошо. Я надеюсь на твое благоразумие. Я открыла глаза и медленно, согласно прикрыла их вновь. Не беспокойтесь, папаша, благоразумие меня никогда не подводило. Вот гормоны – да, а мозгов у меня всегда хватало. На том мы и расстались. Ни «до свидания, детка, я тебя еще навещу», ни яблочек… Что-то мне подсказывало, что девчонку пожалеть можно. Не от хорошей жизни она самоубилась. Эх, Маруся, что-то мы попали. Эх, Маруся, нам ли быть в печали… Кто тут Маруся? Я это, я. * * * Товарищи родители, думайте, когда детей называете. Головами думайте. А не самомнением. И когда извращаетесь с именами типа Марисобель или Семирамида, думайте, в какой среде будут жить ваши дети.