Чувствуя себя чуть ли не куртизанкой и убеждая, что делаю я это исключительно ради поддержания мира во всём мире, а дрожь по телу просто от тревоги, ничего такого, облачилась в лёгкую полупрозрачную сорочку. Набросив сверху парчовый пеньюар, позвала Лео. — Уговорил своего коллегу? Накшерр кивнул, и я облегчённо выдохнула. — Удачи, Даниэла. — Удачи, — пожелали феи. Остались в комнате сходить с ума от неизвестности, в то время как я беззвучной тенью выскользнула из спальни и последовала за лягушонком. Слуга Редфрита ждал нас неподалёку с подсвечником в руках. Внешне, как обычно, спокойный, даже немного апатичный. Такими выглядели все накшерры до единого. — Сюда, госпожа, — почтительно сказал он и повёл меня за собой. Прежде чем нас заметили слонявшиеся без дела леди, мы заскочили в глубокую нишу. Аккуратно обошли угнездившуюся в ней вазу, после чего лягушонок на что-то надавил в полумраке, и дальше уже перемещались тайными ходами. — Как только Редфрит вернётся, передай, что я его жду. Для важного разговора. Очень и очень срочного. — Всё передам, госпожа, — покорно кивнул слуга и посторонился, первой пропуская меня в спальню короля. Я бросила по сторонам взгляд. Повсюду свечи, столик у окна предусмотрительно накрыт к ужину. На двоих. Это хорошо. Я не голодная, но путь к сердцу мужчины, которое мне непременно нужно сделать подобным пластилину, лежит в том числе и через желудок. Постель оставим на крайний случай. — Я пойду к воротам, чтобы быть первым, кто его встретит, — сказал накшерр и тихо добавил: — Надеюсь, у вас получится убедить его не делать поспешных выводов. Лягушонок ушёл. Мне же оставалось набраться терпения и ждать. Пройдясь по спальне, наполненной мягким светом (в то время как за окном властвовал синий вечер), я опустилась на край кровати. Потёрла место ушиба, который уже почти не ощущался, снова огляделась и… едва не захлебнулась застывшим на губах криком. Мгновение назад всё было в порядке, и вдруг мертвенный холод волной прокатился по коже. Сердце запнулось, защемило от боли, внезапно полоснувшей по ладони. Невидимая сила вспарывала кожу, но не это пугало. Не рана, проступившая на руке, не болезненные ощущения, а леденящее душу чувство, что с Редфритом что-то произошло. Глава 20 Путь до Мандоры предстоял неблизкий, но Редфрит надеялся вернуться в столицу к закату. Именно поэтому он покинул Хельвиву с первыми лучами, верхом, в сопровождении лишь небольшого отряда. Мчался без передышки, будто за ним кто-то гнался. На самом деле ему просто хотелось как можно скорее добраться до города, известного своей достопримечательностью. Вот уже который век на склонах Мандоры, нерушимая и мрачная, возвышалась крепость Заблудших душ. В ней держали особо опасных заключённых. Были среди чудовищ в людском обличье и маги, и даже чародейка, совершившая самое страшное преступление из всех возможных. В погоне за могуществом она приносила в жертву младенцев. Ужасающая правда открылась ещё на заре правления Редфрита. Тогда родственники колдуньи, принадлежавшие к одному из самых влиятельных родов Треалеса, сумели надавить на молодого правителя. Добились вместо казни для сумасшедшей пожизненного заключения. Но сейчас… Но сейчас ему уже нечего терять. Редфрит не верил, что Фантальм вернётся к жизни, а значит, и за трон не стоит держаться. Не стоит переживать, что знать начнёт бунтовать, когда одну из них, дворянку в демон знает каком поколении, превратят в приманку для Спящего. Единственное, чего желал Галеано, — это исправить ошибку отца и матери. Усыпить духа и, возможно, пока ещё будет оставаться королём, что-то поменять в отношении накаи. Ну а дальше… Возможно, получится начать сначала. Без власти, к которой так привык, без раболепного преклонения, которое его порой раздражало. Но зато… с Даниэлой. Подумав о своей светлой девочке — так часто он называл её в мыслях, порой даже этого не осознавая, — король невольно улыбнулся. Он и сам не заметил, как привязался к ней настолько, что теперь не представлял без неё жизни. Да и Даниэла, пусть и продолжала сопротивляться, но с каждым днём становилась к нему всё ближе. Шаг навстречу, и ещё один… Они продолжали сближаться, с интересом друг друга узнавая, и Редфрит с каким-то мальчишеским восторгом представлял, как наконец сделает её своей. Будет обладать этой женщиной ночами, любоваться ею по утрам, думать о ней целыми днями, а вечерами засыпать, заключив в свои объятия. «Не отпустит», — твёрдо решил для себя монарх. И никому не отдаст. Если потребуется, надавит на Ярого, чтобы тот официально, при свидетелях, прекратил этот фарс с помолвкой. Его светлая девочка будет только его. На подъезде к Мандоре пришлось отвлечься от приятных мыслей. Приказав себе перестать витать в облаках, Редфрит сосредоточился на преступнице-чародейке. Было решено не рисковать и не вести её в Хельвиву, а провести ритуал прямо в крепости. Для этого нужна была принцесса. Пока остальные крылатые работали бок о бок со столичными магами, Редфрит и Арайна устраивали «паломничества» в треалеские тюрьмы. Накаи была отличной наездницей, но сегодня почему-то отказалась составить королю компанию, заявив, что долгой поездке верхом предпочитает стремительный полёт. — Так будет быстрее, — сухо объяснила она. — Я прилечу раньше тебя и всё подготовлю. Главное, предупреди капитана крепости о моём появлении, чтобы меня ненароком не изрешетили стрелами. Редфрит отчаянно надеялся, что сегодня всё закончится, что тело чародейки, убийцы новорожденных, заинтересует духа. А если нет, они будут искать другой способ избавиться от заразы, поразившей их мир. Он больше не мог продолжать приносить в жертву людей. Капитан крепости, раболепно кланяясь, проводил его мрачными коридорами до входа в башню, где должен был состояться призыв. Карие глаза на одутловатом лице едва не светились от счастья, когда он говорил о заключённой номер шесть. В крепости Заблудших душ имён не существовало, только цифры, которые присваивали безжалостным убийцам. — После сегодняшнего все вздохнут с облегчением. Графиня… — Мужчина осёкся и, стерев рукавом выступивший от волнения пот, с дрожью в голосе продолжил: — я хотел сказать, заключённая под номером шесть — страшная женщина. Опасная ведьма. Нам всем будет лучше, когда это исчадие тьмы покинет мир живых. Было видно, капитан чародейку боялся. Да и на лицах сопровождавших их солдат, несмотря на попытки оставаться бесстрастными, читался страх. — Она слишком могущественна. — Это хорошо, что могущественна, — сосредоточенно кивнул Редфрит. — Именно это нам и нужно — сильный «сосуд». Военный недоумённо моргнул, но уточнять, что имел в виду его величество, не решился. По винтовой лестнице они поднимались в молчании, и в башню, в которой уже всё было готово для ритуала, вошли, не проронив ни звука. При виде начертанного на полу круга, края которого были испещрены незнакомыми знаками, капитан прошептал короткую молитву и поспешно ретировался к своим солдатам. Заклинание-клетка, придуманное северными чародейками, удерживало одержимого, не позволяя тому вырваться за пределы круга и причинить вред кому-нибудь из присутствующих. Бегло осмотрев помещение, Редфрит приблизился к Арайне. — Готова? — Более чем, — хмуро отозвалась принцесса и опустила голову, словно не хотела встречаться с ним взглядом. — Всё в порядке? А вот теперь она посмотрела ему в глаза, и Редфрит едва не отпрянул под её полным затаённой злобы взглядом. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Всё будет в порядке, когда древний исчезнет. А сейчас не мешай, мне надо готовиться. Накаи отвернулась. Спросить, что с ней происходит, король не успел. Тяжёлая дверь отворилась, и в комнату вошла закованная в кандалы колдунья. Годы заточения не пощадили красавицу графиню. Да и тёмная магия, на которой та помешалась, оставила свой след на её лице. Глубокие складки изрезали лоб женщины, залегли в уголках рта грязными тенями. Некогда яркие зелёные глаза потускнели и рыжие волосы побелели от седины. «А ведь она моя ровесница», — с удивлением рассматривал преступницу Редфрит. Впрочем, стоило отдать колдунье должное: слабой она не выглядела и шла твёрдо, величаво расправив плеч. Так могла бы держаться королева, а не осуждённая за несколько минут до смерти. Перед тем как войти в круг, она остановилась, словно раздумывала, стоит ли двигаться дальше. Один из тюремщиков толкнул её в спину, и чародейка оказалась в центре колдовского рисунка. Ещё несколько минут приготовлений, и вот она лежит на изъеденном временем камне, надёжно скованная чарами. Редфрит считал каждую секунду, умоляя богов, чтобы на этот раз всё получилось. Но кажется, боги о нём забыли. — Можем начинать. — Закончив наносить на тело осуждённой ритуальные знаки, Арайна вышла из круга. — Удачной охоты, ваше величество, — криво усмехнулась колдунья, словно происходящее её забавляло. Редфрит не удостоил её ответом. Перевёл взгляд с ведьмы на принцессу и нахмурился. Арайна смотрела на него с ненавистью такой же очевидной, что и в день, когда он убил её брата. Словно не было последней недели и их обоюдных попыток построить мост между королевством людей и Средиземьем. — Начинай, — велел Галеано, и накаи, прикрыв глаза, стала нараспев произносить слова призыва. В этот раз всё было так же, как всегда. Напряжённые минуты ожидания, ужасающие метаморфозы, происходящие с заключённым, тщетные попытки одержимого вырваться из круга. Магия северянок не отпускала, а тело колдуньи, ко всеобщей радости, оказалось сильным сосудом. — Кажется, получается… Он слабеет! — взволнованно воскликнула Арайна и с ещё большим жаром стала выкрикивать слова заклинания. — Ну же, давай засыпай, — шептал, как молитву, Редфрит, не сводя взгляда с беснующейся чародейки. Сейчас лишь чудовище за призрачной чертой имело значение. Мир вокруг перестал существовать. Остались только он, молодой король, и древняя сущность, опрометчиво разбуженная его родителями, заточённая в теле колдуньи. — Усни… Пожалуйста, оставь этот мир… — беззвучно шептал Галеано, глядя в затянутые бельмами глаза. Казалось, вот сейчас всё закончится, и он сможет наконец облегчённо выдохнуть, но неожиданно одержимая, не оставлявшая попыток вырваться из колдовского рисунка, застыла. Белые губы растянулись в сумасшедшей улыбке. — Неинтересно, — прошипела сущность и, отделившись от тела, исчезла в одно мгновение. На полу осталась лежать мёртвая чародейка. Прикрыв глаза, его величество выругался сквозь зубы.