– Как за хомячка? – ехидно уточнил Захар и повернулся к Орзо. – Мне хочется своими глазами посмотреть на этого Ко-с-ти-ка из банки. – Владыка считает, что нам следует кое-что проверить. Но это мы обсудим наедине при подготовке к операции. Я поняла, что меня сейчас выставят и лишат самого интересного. Хотела возмутиться, но не успела. – Ты ведь будешь ждать меня? Захар применил безотказное средство. Он меня поцеловал. Жарко, жадно и так сладко, что ноги подкосились, и внизу живота закрутился маленький вихрь. – Гет отвезет тебя домой, моя тханья, – шепнул он. И я покорно согласилась. Нет, следует запретить одному конкретному мужчине так целоваться! Это же разжижение мозга для его жертвы! А спустя два нервных часа в кабинет заглянул Замок. – Леди, там для вас хомяка доставили. – Какого хомяка? Я огромными глазами смотрела на Замок и не понимала, кто из нас с ума сошел? – В большой стеклянной банке. Он в лаборатории на нижнем уровне. Провести? Я растерянно кивнула. Все еще не понимая, но уже догадываясь, что меня ждет сюрприз… – А еще хозяин просил передать, что он уже немного воняет, но еще не разлагается. – Кто? Ощущение, что я разговариваю с японцем. Я его не понимаю, он меня не понимает, но оба делаем вид, что ведем высокоинтеллектуальную беседу. – Хомяк, конечно. 23. Я не целуюсь на первом свидании! – Масюк, пойдешь с нами? Ты скучаешь по Костику? Адский мопс посмотрел на меня как на умалишенную и оскорбленно отвернул морду к окну, мол, не мешай, глупая женщина, созерцать прекрасное. Пес лежал на широком подоконнике, флегматично наблюдал за летающими птицами и, если верить его позе, идти никуда не собирался. – Я передам хомяку от тебя привет! – злорадно сообщила я. – Скажу, что ты от тоски есть перестал! Масюк встрепенулся, повернул в мою сторону уродливую башку, открыл пасть… Я победно улыбнулась! Пойдет со мной, никуда не денется! – Рав! – отчетливо издал лентяй и, бухнув голову на лапы, захрапел! – Нет, ты это видел? – возмущенно повернулась я к веселящемуся Замку. – Спит! – Он на редкость спокоен для адского пса. Замок убрал часть стены, и мы вышли в узкий коридор, освещенный редкими магическими лампами. Я здесь еще не была. Стены покрывали цветные орнаменты и странные письмена, очень похожие на шумерские, когда мы проходили мимо, они начинали светиться. Красиво и жутковато. – Через этот коридор водили пленников в темницы, – беззаботно пояснил Замок. – Мы идем коридором смертников, потому что из нижнего уровня не возвращаются. – А почему стены светятся? – спросила я шепотом и поежилась, хотя в коридоре не было холодно. – Эти символы, – Замок коснулся кончиками пальцев письмен, – вытягивают магию и накапливают ее в себе. Путь до нижнего яруса длинный, поэтому к своим камерам пленники приходили пустыми. А магия оставалась в стенах и поддерживала защиту замка. До сих пор поддерживает… – У вас и сейчас есть пленники? Мне стало жутковато. – Лет десять как не появлялись. – И до сих пор стены светятся? – удивилась я. – Много фейри прошло этим коридором, много жертв было принесено, много магии и крови собрано. Род Флер всегда воевал. – Замок тронул стену, и она под его руками истаяла. – Дальше поедем на лифте. Я была рада выбраться из жуткого коридора, поэтому первой выскочила на залитую дневным светом широкую круглую площадку. Мы оказались в круглой башне, в центре которой стояли три кресла с ремнями. – Это лифт? Что-то конструкция больше похожа на катапульту. – Садитесь, леди Дарья. – Замок пристегнул меня серыми кожаными ремнями, уселся рядом, ободряюще улыбнулся. – Готовы? – Нет! – выпалила я, предчувствуя, что этот способ передвижения мне не понравится. – Может, по лестнице? – Лестницы для слуг. Пол под нами исчез, и мы рухнули вниз. Мы - вниз, желудок - вверх, а сердце осталось в башне, зато голос вырвался наружу вместе со страхом. Я зажмурилась, вцепилась в холодную руку Замка и завизжала. – Леди Дарья… – раздался расстроенный голос Замка. – Вам не понравилось? Падали мы стремительно, и я готовилась к жесткому удару, но приземление оказалось на удивление мягким, кресла легко спружинили и замерли посреди мрачного каменного мешка. Я вздохнула и истерично захихикала. – Это было круто! Как на американских горках! – Расскажете? – тут же загорелся Замок. – Обязательно, – кивнула я и, опираясь на руку сопровождающего, встала с кресла. Ноги слегка дрожали, сердце все еще колотилось, но я уже знала, что хочу спуститься еще раз. – Следуйте за мной. Шли мы недолго, буквально десять шагов, я даже осмотреться не успела, как оказалась в огромном пустом помещении, окруженном по периметру множеством деревянных дверей. Видно, это и были те самые страшные камеры. Но не на них я смотрела, я с отвисшей челюстью глазела на огромную банку, в которой в мягком кресле сидел Костик и читал газету! Вид у бывшего был потрепанный. Белая рубашка в пятнах, темно-синий пиджак от Армани выглядел так, будто его жевали, а потом выплюнули в грязь и сверху потоптались, джинсы в рыжих подтеках и порваны на коленке, зато туфли сияли чистотой. Да и сам бывший не выглядел измученной жертвой. – Ты похож на бомжа, – не подумав, ляпнула я и повернулась к сидящим на мягком диване лордам. Костя, услышав мой голос, педантично сложил газету, положил ее на пол и встал с видом победителя. – Даша, ты изменилась. – И тебе здравствуй, Константин. Он сделал шаг и оказался совсем близко, положил руки на стекло, жадно осмотрел меня и выпалил: – Я безумно соскучился, любимая. – Любимая? Мои глаза стали размером с кофейное блюдце, может, показалось? – Я пришел за тобой, чтобы забрать домой. Все понимаю, – продолжал Костик. – Ты психанула, ушла, тебе нужен был отдых, и, заметь, я тебе его дал, даже не спрашиваю, почему ты так странно одета и кто эти мужчины? – Он нервно дернул головой. – Теперь возвращайся, жена. – Костя, ты забыл, что мы развелись и ты женишься на Сашеньке? Я внимательно всматривалась в глаза бывшего, ища в них признаки безумия. Мало ли, вдруг от стресса подвинулся рассудком. Помню, когда нам планово отключили на неделю горячую воду, Костик закатил получасовую истерику, что он ТАК жить не может ни дня, и укатил на все время отключения к маме. А теперь даже не требует душа. Кстати, та неделя была самая счастливая за всю мою семейную жизнь. – Ты как всегда все неверно поняла. – Он поправил очки. – Александру я уволил. Жениться на ней не планировал. Я всегда любил только тебя, мне никто не нужен, и тебе никто не нужен, надеюсь, теперь ты это поняла. Мне было хорошо только с тобой. Я думаю, что на работу тебе выходить больше не стоит, посвятишь себя полностью дому, у тебя прекрасно получается создавать уют в нашем семейном гнездышке. Как ты вообще додумалась уехать? Я ничего не мог найти, – обиженно пожаловался он. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он не врал. Я слишком хорошо знала Костика, чтобы это не понимать. И говорил вполне искренне. Я, мне, меня… Боже, неужели я когда-то любила этого эгоиста? – Жду не дождусь, когда смогу выпить чай из твоих рук. – Яду могу налить, – хмуро бросила я. – Не будь букой, Даша, – нежно улыбнулся бывший. – Ты ведь не такая. Ты тихая, скромная, хозяйственная, никогда не перечишь, идеально ведешь хозяйство. Ты меня любишь и бережешь. Вернись, мне без тебя плохо. Представляешь, Александра заваривает чай кипящей водой! Я закатила глаза. Да уж, спасибо тебе, Моника, Темная мать… твою! Безответная любовь в исполнении Кости – это худшее, что могло со мной случиться! – Даша, мне нужно в ванну, я же не могу обнять свою жену в таком виде! – Он понюхал подмышку и скривился. – Ты ведь потрешь спинку своему котику? А потом мы ляжем рядышком, ты будешь массировать мне плечи и шептать на ушко всякие глупости, пока я не засну. Я так люблю засыпать под твой голос. Сбоку раздался смех.