— Ничего себе! А как же… Радужное настроение Тамары испарилось моментально. Только что было тут и переливалось яркими красками — и пропало. Хотя, может, Эдельменция преувеличивает?.. — А откуда ты знаешь? Или здесь так принято, что настоятельница всех новеньких опробует? — Не всех, конечно. Это было бы уже чересчур. Знаешь, сколько тут у нас воспитанников, воспитанниц и служащих? Замучиться можно считать. А мужчинами настоятельница вообще не интересуется. Зато перед некоторыми девушками устоять не состоянии. Я, наверное, не в ее вкусе, но кое с кем случались всякие истории… Ты не переживай, настоятельница — женщина приятная, и характер у нее неплохой. Если только ей не противоречить. — Да я как-то не рассчитывала на такое, — отозвалась Тамара. — Вот уж угораздило. Так ты говоришь, о мужчинах теперь лучше забыть? Эдельменция утвердительно кивнула. — Во всяком случае, я бы на твоем месте не стала строить глазки посторонним юнцам. Но можешь считать за честь, что сама настоятельница обратила на тебя свое благосклонное внимание. — Мне, разумеется, приятно, но как-то странно это вот все… — А в нашем дивном королевстве всегда было много странностей, — беззаботно ответила Эдельменция. — От странностей жизнь хуже не ставится… Кстати, скоро обед. Пойдем, я тебя провожу в общую трапезную. А потом прогуляемся по окрестностям. ******* Просторная светлая трапезная слегка смахивала на студенческую столовую после недавнего ремонта, когда помещение еще выглядит вполне прилично и чистенько. Только столы и столики здесь были выточены из мрамора, а едоки облачены в хитоны. Мужчины — в короткие, женщины — в длинные. На Тамаре тоже красовался хитон нежно-лимонного цвета, выданный ей добродушной кастеляншей. Сандалии подходящего размера кастелянша обещала подобрать в ближайшее время. Усевшись за круглый столик вместе с Эдельменцией, Тамара стреляла глазами по всей трапезной. Столько соблазнительных и довольно-таки откровенно одетых представителей мужского пола одновременно… Нет, это было прямо возмутительно! Ведь в трапезной принято благопристойно вкушать пищу, а не стрелять глазами по сторонам. Но как тут удержишься?! Кто только додумался наряжать атлетически сложенных юнцов в короткие хитоны? Это испытание было Тамаре не по силам. Она попыталась отвлечься на еду. Однако даже чувство голода куда-то отступило. Тамара кое-как проглотила пару ложек похлебки, поковыряла вилкой запеченные с овощами и специями овощи… Мужчинолюбительница будто поджаривалась сейчас на сковородке, где шипело раскаленное масло… За столиком напротив расположился симпатичный шатен с пухлыми губами. Губы были просто идеальной формы. Он уже покончил с первым и вторым блюдом и теперь был занят чем-то вроде сливочного пудинга. Мечтательно и медленно облизывал ложку, смакуя лакомство, наверняка очень сладкое. Густая капля соскользнула с ложки, упала на подбородок с ямочкой… — А ты не хочешь меня познакомить с кем-нибудь из местной молодежи? — не выдержала Тамара. — Я ведь здесь еще никого не знаю… Эдельменция охотно откликнулась. — С удовольствием. С кем бы ты хотела познакомиться, например? — Например… Тамара уже приподнялась с места, когда в трапезную величавой поступью зашла настоятельница в сопровождении еще двух женщин и седовласого мужчины. Судя по их важному виду — это было руководство монастыря. Настоятельница сразу заметила Тамара и послала ей пристальный взгляд. Нет, не просто какой-то там взгляд, а ВЗЛЯЯЯЯЯД, который было невозможно проигнорировать. Тамара кривовато улыбнулась в ответ и уткнулась в тарелку. Вскоре руководство покинуло трапезную, а настоятельница перед уходом еще успела по-дружески кивнуть Тамаре. Если бы только по-дружески… Пудинг и впрямь оказался очень сладким и ароматным, это Тамара все-таки оценила. Шатен, сидевший за соседним столиком, уже ушел. Через некоторое время новые приятельницы тоже покинули трапезную. Эдельменция повела Тамару в парк, потом они осмотрели мраморный бассейн, оранжерею, читальню под открытым небом, парадный зал, картинную галерею… Получилась настоящая экскурсия, во время которой Тамара практически позабыла о планах настоятельницы. День пролетел незаметно, наступил вечер. Слегка перекусив, Тамара со своей соседкой поднялась на верхний этаж, где располагались их кельи. Эдельменция пожелала ей спокойной ночи на новом месте и добавила: — Интересно, что сейчас поделывает маркиз? Может, слушает какую-нибудь вечернюю серенаду? Он ведь обожает музыку. Тамара пожала плечами. — Да, музыку-то он обожает… — Ну, приятных тебе снов, — сказала Эдельменция. — Тебе тоже. Соседки расстались. Тамара осталась одна в своей уютной келье. За окном уже сгустились серовато-сиреневые сумерки. Где-то вдалеке приглушено слышались веселые голоса. Потом они стихли, видимо, воспитанники и воспитанницы тоже отправились спать. Из облаков вылезла круглая, похожая на спелую и сочную апельсинку луна. На некотором расстоянии от окна, в темном воздухе вдруг начали мелькать светлые точки, которые постепенно сложились в светящуюся окружность. Потом появились две стрелки… Так вот они какие — лунные часы! Очень эффектно эти часики смотрелись. Цифр на них было не разглядеть, но благодаря стрелкам можно было легко определить, что сейчас уже без четверти двенадцать. И тут Тамара опять вспомнила о письме настоятельницы. Собственно говоря, до назначенного свидания осталось совсем немного времени. — Ну и ситуация! — сказала сама себе Тамара. Ее опыт в данной области был совсем бедным. То есть и опыта никакого не было, если не считать нескольких поцелуев. На первом курсе Тамара с подружкой решила отпраздновать двадцать третье февраля в компании двух более-менее симпатичных парней. Подружка жила в общежитии, комната на тот момент была свободна. Можно было отметить праздник на всю катушку. Однако коварные юноши не поняли своего счастья и на вечеринку почему-то не явились. Пришлось встречать мужской праздник в исключительно женской компании. Вдвоем. А спиртного было припасено на четверых да еще и с запасом. К концу вечера подружки уже признавались друг другу в давней любви и танцевали под зажигательные мелодии, тесно обнявшись. Что произошло дальше, из Тамариной памяти стерлось. Скорее всего, ничего не произошло, поскольку девушки быстро уснули. Тамара на кровати, а подружка в кресле. Или наоборот, подружка на кровати, а Тамара в кресле. Это не принципиально. А вот сейчас предстояло приобщиться к альтернативному сексу. И что-то подсказывало Тамаре, что на этот раз поцелуями и танцами не обойдешься. — И что же предпринять? — глубокомысленно произнесла Тамара. Можно было рассуждать сколько угодно, свидетелей ведь не было. — Нет, если бы к нам присоединился какой-нибудь приятный воспитанник, я бы не возражала, конечно. Например тот, который так сексуально ел пудинг. Она вспомнила, что говорила Эдельменция насчет возможности общаться с мужчинами. Вернее, об отсутствии такой возможности. И сразу приуныла. — Нет, это уже какой-то харассмент получается, честное слово! Почему я должна себя ограничивать? Никакой справедливости! Тамара рассуждала еще примерно минут сорок. В конечном итоге сделала финальный вывод: — Нет уж, пойду-ка я лучше отсюда. Какой толк, что здесь столько красавцев? Все равно мне на них останется только облизываться. Раз настоятельница такая властная. Доберусь как-нибудь до родного развеселого дома. Или, может, все-таки попробовать?.. Или уж не стоит? Тамара призадумалась, но потом тряхнула головой и ответила невидимым собеседникам: — Нет уж, господа, без мужчин я тут жить не согласна! Приняв это решение, Тамара переоделась в прежнее платье и выглянула в коридор. Там было абсолютно тихо, весь дворец, казалось, сладко спал. Да и час был действительно поздний. Тамара захватила саквояж и выскользнула из кельи, спустилась на первый этаж. Выход она нашла достаточно быстро. К счастью, дверь на ночь не закрывали, и вот уже Тамара оказалась на свежем воздухе. Сориентировалась при свете луны и довольно уверенно зашагала по замощенной тропе мимо ажурных беседок и кустов. Беглянка приблизилась к воротам… Увы, и сами ворота, и калитка в них были закрыты. А стена была слишком высокой. Не переберешься на свободу. Неужели придется возвращаться? Однако Тамара была девушкой смышленой. Вернее, иногда в ней эта смышленость стихийно проявлялась. Итак, Тамара спрятала саквояж под приметным кустиком, развернулась и почти бегом направилась обратно. Надо было поторапливаться, время уже поджимало. Вернулась в келью Тамара не для того, чтобы поджидать там влюбленную настоятельницу. У нее имелся довольно хитроумный план. Тамара разобрала постель и обнаружила вполне подходящий тюфячок. К настенной полки она сняла два толстых тома, которые днем взяла в читальне. Тюфячок свернула, засунула подмышку. Книги взяла в руки и снова покинула келью. В вестибюле первого этажа Тамара прихватила высокую табуретку, напоминавшую барный стул. Все это добро пришлось тащить на себе. Время от времени она что-то роняла. Надо было останавливаться, поднимать потерю и опять продолжать путь. Хорошо, что все спали, и никто не заметил предприимчивую беглянку. Снова оказавшись возле ворот, Тамара поставила табуретку у стены, положила на нее книжки. Когда встала на них, то с большим трудом сумела дотянуться до верха стены. Это уже вселяло надежду на благополучный исход задуманного. Тамара слезла на землю, подхватила тюфяк. Залезла на табуретку, перекинула тюфяк за стену. Вспомнила о саквояже, долго искала его среди кустов, потом все-таки нашла. Размахнулась — и саквояж улетел на свободу. Теперь на свободу предстояло выбраться самой Тамаре. Она встала на цыпочки, ухватилась за верхний край стены… И тут кто-то схватил Тамару за юбку… Глава 40 Тамару остановила не пылающая страстью настоятельница. И добросовестный сторож, решивший обойти дозором ночной двор, тоже был здесь не причем. Так кто же препятствовал побегу? Какое-то бесформенное темное существо… Цербер! Подол платья оказался прихвачен пастью средней головы, а две другие головы преданно смотрели на Тамару. Собачьи глаза весело поблескивали в лунном свете, а хвост вилял то вправо, то влево. — Хороший песик, — вкрадчиво произнесла Тамара. — Ты ведь не будешь лаять? Цербер и не лаял. Однако всем своим видом давал понять, что очень ждет внимания. Пришлось гладить его по всем трем макушкам и почесывать за всеми имеющимися ушами. А как насчет побега? Лунные часики тикали, сроки поджимали… Тамара одной рукой развязала кожаный пояс, скомкала его и поднесла к носу Цербера. — Ты команду «апорт» знаешь? Цербер шевельнул ушами. — Надеюсь, что знаешь. Или я ее с какой-то другой командой перепутала? Раз-два-три… АПОРТ!!! Тамара размахнулась и со всей силы швырнула пояс в темноту. Пряжка у пояса была увесистая, так что он улетел куда-то далеко. Все собаки, даже мифологические, в сущности, одинаковы. Поэтому Цербер рванул с места и кинулся вслед за исчезнувшим неопознанным объектом. Тамара ухитрилась подпрыгнуть, подтянуться на руках и забраться на самый верх ограды. В любой другой момент ей едва ли хватило бы на это прыти, но сейчас она действовала автоматически, не задумываясь. Помогло еще и то, что на каменной стене нашлись выступы, на которые можно было опереться ногами. Так или иначе, беглянка оказалась у цели. Оставалось совсем немного… Тамара зажмурилась и спрыгнула вниз. Она исключительно удачно приземлилась на тюфяк и почти сразу встала на ноги. Отыскала валявшийся поблизости саквояж и, не теряя ни секунды, пустилась наутек. Луна эффектно освещала окрестности, дорога была ровной, так что беглянка нигде не запиналась и не задерживалась. Вскоре казалась на знакомой развилке, откуда утром свернула в сторону монастыря. Теперь Тамара выбрала другую ветку. Какая разница, лишь бы оторваться от возможных преследователей. Правда, никаких преследователей не было слышно. Похоже, ни Цербер, ни обманувшаяся в своих надеждах настоятельница шума не подняли. Вдоль дороги возникли темные силуэты деревьев… Тамара потихоньку углублялась в лес. Но не поворачивать же обратно. Она решительно зашагала по лесной дороге. Шагала-шагала, шагала-шагала без отдыха… В конце концов, Тамара решила, что забралась уже достаточно далеко. Можно было с полным правом расположиться на заслуженный отдых. Она пробралась сквозь заросли густых кустов и оказалась на вполне уютной полянке, спрятанной под кронами высоких деревьев. Конечно, спать на голой земле не очень-то хотелось. Однако Тамаре посчастливилось обнаружить местечко, поросшее мягким мхом. Там она и устроилась. Положила под голову саквояж, укуталась в шаль, свернулась клубочком. Условия спартанские, но что же делать… ******** Разбудили Тамару солнечные зайчики, которые вовсю скакали по полянке. Тамара потянулась, села, принялась стряхивать с одежды приставшие соринки. Потом опять сладко потянулась. С запоздалым сожалением подумала: «А в монастыре сейчас, наверное, утренней гимнастикой занимаются. На песчаном стадионе. В голом виде. Эх…» Да уж, в самом деле «эх»… Вслух она сказала: — И почему, собственно, я вчера сбежала? Может, просто стоило сказать, что я не хочу заниматься сексом с женщиной? Вдруг так можно было? Ведь здесь не принято кого-то принуждать к сексу. Во всяком случае, я пока с таким не сталкивалась. Этот аргумент раньше почему-то не пришел ей в голову. Но не возвращаться же теперь обратно после ночного побега. И тут стало понятно, что утренняя гимнастика если и имела место, то уже давным-давно завершилась. Судя по положению солнца, было послеобеденное время. После недавней пробежки и предыдущей почти бессонной ночи в таинственном замке, Тамара отоспалась на всю катушку. Пожалуй, пора было продолжить свой путь, чтобы хоть сегодня добраться до города. Сколько можно блуждать по окрестностям, в самом-то деле? Вдалеке слышался приглушенный шум воды. К счастью, это не была слуховая галлюцинация. Совсем недалеко Тамара обнаружила родник, который весело бежал по камням и скрывался в изумрудных зарослях. Она умылась, напилась кристально чистой воды. Рядом с родником среди сочной травки нашлись целые россыпи ярко-малиновых кисло-сладких ягод. Тамара уже пробовала их в развеселом доме. Правда, тогда лесные ягоды подавали во время чаепития, на блюдечках, со взбитыми сливками. Но и без взбитых сливок все равно было вкусно. На самый крайний случай, в этом лесу вполне возможно было выжить. Однако Тамара решительно заявила: — Нет, и правда пора в путь! А то я тут совсем одичаю. Вскоре она уже весело шагала по лесной дороге, размахивая саквояжем и напевая попурри из песен группы «Айспик». Только у Тамары получалось не депрессивно, а очень даже зажигательно. Надо признать, что характер у Тамары на редкость легкий и беззаботный, а это вполне успешно сглаживает некоторые ее недостатки. Лес поредел, дальше и вовсе закончился. Вокруг расстилались сплошные цветущие луга. Все бы хорошо, да только никто не попадался навстречу, так что спросить дорогу было абсолютно не у кого. Даже кроликов было не видать. Между тем Тамара приблизилась к небольшой речушке, которая пересекала дорогу. Впрочем, можно было не притормаживать. Ведь от берега до берега на воде виднелись камни. Расстояние между ними как раз примерно в один шаг. Вполне можно было перейти речку. Тамара и не стала притормаживать из-за таких пустяков. Все так же размахивая саквояжем, запрыгнула на один камень, потом на следующий. Все бы отлично и она бы легко, словно козочка перебралась на другой берег, но тут саквояж прямо как живой выскочил из руки. Описал дугу и с громким плеском шлепнулся в воду. Случилось это на середине реки. Пришлось осторожно подбираться к месту падения и с риском соскользнуть с влажного камня вылавливать потерю. Увы, на этот раз саквояж не выдержал испытания и раскрылся в полете. Часть вещей выпала, но зато не успела затонуть полностью. Тамара кое-как спасла свое имущество, и в конечном итоге все-таки оказалась на другом берегу. Отжав и расправив промокший подол, она принялась разбираться с содержимым саквояжа. Все было на месте. Розовое шелковое платье, белье, легкие туфельки, гребень и всякие мелочи. Не хватало только кожаного мешочка с деньгами. Он точно был в саквояже, Тамара удостоверилась в этом накануне, прежде чем покинула монастырь. Неприятный сюрприз. Все, что нажито непосильным трудом в развеселом доме!.. В принципе, глубина была небольшая, и Тамара попыталась отыскать пропажу на дне. Отыскала подходящую палку, по камням добралась до середины реки. Однако предприятие оказалось безнадежным. Хотя Тамара довольно точно помнила место, где выловила саквояж, все попытки обнаружить кожаный мешочек провалились. Потратив полчаса, Тамара махнула рукой. Что ж, не в кожаном мешочке с деньгами счастье, а в чем-то ином, наверное. По крайней мере, хотелось так думать. Тамара продолжила путь. Уже не в таком радужном настроении, но и не в самых растрепанных чувствах. Деньги — это ведь не самое главное в жизни… Между тем, в луговом пейзаже наметились кое-какие изменения. Тамара не сразу разобрала, что за строение маячит впереди. Через несколько минут оказалось, что она приближается к мельнице. Да-да, к самой настоящей мельнице, прямо как в кино о Рыцаре печального образа. А еще неподалеку от мельницы возник домик и какие-то невысокие постройки. Наконец-то появилась надежда встретиться с местным населением. Тамара поправила растрепавшиеся волосы и ускорила шаг. Рядом со строением под черепичной крышей стояла расписная скамейка, а на ней расположился не кто-нибудь, а очень даже симпатичный представитель местного населения. Блондин лет под тридцать, в расстегнутой рубашке и широких свободных штанах. Заметно было, что особо важных дел у блондина на данный момент не имеется. Он лениво что-то плел из лозы, но явно не слишком увлекался своим занятием. При виде Тамары он поднял голову. Тамара вежливо его поприветствовала: