— О чем вы? — Не скромничай. Притолока, притолока… Я о попытке самоубийства. Как ты его разговорил! На семичасовой пресс-конференции так и скажем. Что он точно пытался покончить с собой. В этот раз журналисты и пикнуть не смогут. Точно?.. — Но попытка самоубийства не объясняет то, что он пришел только через два дня. — Как же? Он сидел дома в одиночестве и мучился. Потом попытался покончить с собой. Это убедительно и для журналистов, и для общественности. Кризис миновал. Сики наконец реально ощутил это. Однако, несмотря на чувство облегчения, на душе у него скребли кошки, и он не смог повесить трубку. — Я не сомневаюсь, что инспектор Кадзи выходил из дома. — Чтобы больше я этого не слышал! — пригрозил вмиг изменившимся голосом Иё. — Кабукитё — табу. Если это станет известно, всему руководству полицейского управления придется сделать харакири. — Думаю, что он ходил туда не для того, чтобы развлекаться. — Это звучит плохо. Впредь не упоминай Кабукитё на допросе Кадзи. Если, не дай бог, он признается, то это может обернуться против нас. Забудь об этом. Понял? Сики было стыдно слушать его слова. Этот человек, будучи сотрудником полиции, приказывает подчиненному не пытаться выяснить правду? — При всем моем уважении… — Дай! — Стоявший рядом Сасаока вырвал трубку и, повернувшись спиной к Сики, заговорил веселым голосом. Курита попятился назад. Несомненно, он предчувствовал, что Сики сейчас взорвется. Этот его испуг выглядел ужасно комично, и Сики невольно улыбнулся. Курита отступил еще на шаг назад. — Принеси вечерние газеты, — попросил одного из сотрудников Сики и сел на стул. Ему казалось, что из-за сбоя движения электрического тока гнева в его душе возникло короткое замыкание. Статьи в вечерних выпусках преподносили произошедшее спокойнее, чем ожидалось. Болезнь Альцгеймера. Убийство по просьбе потерпевшего. Журналисты, наверное, тоже чувствовали сострадание. Однако статьи всех изданий завершались одинаково: «Поскольку остаются невыясненными обстоятельства событий двух дней после убийства Кэйко-сан[16] до явки с повинной, полиция префектуры продолжает активную работу с задержанным Кадзи». Позвонил местный прокурор Сасэ, прочитавший вечерние выпуски. Очевидно, он впервые услышал об этих двух днях, поэтому очень подробно обо всем расспрашивал. Сасэ был приятелем Сики, с которым они иногда выпивали. Сики чуть было не проговорился, но все-таки скрыл факт того, что Кадзи уходил из дома, и сообщил только о его попытке самоубийства. «Хоть это и прокуратура, но мы с ними не в одной связке». Положив трубку, Сики подумал, что промолчал, так как уже давно не доверял прокурорам, но в то же время получилось так, что он действовал в соответствии с указанием Иё. 9 Он вернулся в свою служебную квартиру в час ночи. Хотя ему случалось возвращаться и значительно позднее. Сики прошел через темный коридор и направился к кухне. В какой-то момент он отказался от привычки смотреть на спящее лицо Мики. Когда девочке исполнилось 15 лет, заглядывать к ней в комнату стало считаться «подглядыванием». На столе — три тарелки, накрытые пленкой. Посмотрев вечерние новости по телевизору, Митико приготовила поздний ужин для Сики. Процедура гемодиализа была закончена, и Такано Мицугу перевели в палату. Вряд ли он сможет двигаться, но на всякий случай Сики дал указания Камате выставить охрану. Сики молча работал палочками, словно соревновался с секундной стрелкой на наручных часах. Поиск подтверждающих доказательств не дал никаких результатов. Работник клуба «Видео для взрослых», глядя на показанную ему фотографию Кадзи Соитиро, лишь качал головой. Сотрудники учебного отдела тоже не рассказали ничего интересного. Все они единодушно оценивали Кадзи как «мягкого и доброго человека», но ни один не знал, что у его жены болезнь Альцгеймера. Вечерняя пресс-конференция прошла, как и ожидал Иё. Кадзи действительно пытался совершить самоубийство. Начальник главного управления Кагами с уверенностью заявил об этом. На сетчатке глаз Сики запечатлелся ясный взгляд Кадзи. Прокурор Сасэ напомнил Сики о том, что завтра в первой половине дня Кадзи должен быть доставлен в прокуратуру, поэтому вечерний допрос опять был посвящен составлению протокола признательных показаний. Сасэ намекнул на недопустимость прикрывания своих внутри полицейского управления. Однако даже передача дела в прокуратуру не означает, что полиция не получит к нему доступ. До того как будет возбуждено уголовное дело, Кадзи останется в изоляторе центрального управления. Завтра его доставят в прокуратуру, послезавтра будет назначена мера пресечения в виде заключения под стражу на 10 дней. Возможно продление еще на 10 дней. Всего 20 дней. Даже если прокурорское расследование займет 5–6 дней, у полиции есть полных две недели для проведения своего расследования. «Я обязательно прочитаю…» — уверенно обещал себе Сики, умываясь в ванной. Переполох со СМИ улажен, так что административный департамент вряд ли будет мешать. Куда отправился Кадзи, оставив тело жены, что делал? Почему, решившись умереть, раздумал и выбрал жизнь? В зеркало на Сики смотрело лицо 48-летнего мужчины. Усталость, которая обычно проявлялась в глазах и плечах, сегодня ночью ощущалась на всем лице, где уже были заметны морщины. Человеку суждено жить под небом лишь полвека… Подумав об этом, он почувствовал что-то за спиной. Шарк-шарк… Шаркая ногами, маленькая фигура направлялась к туалету. Она напоминала высохшее каштановое дерево. — Мама, я вернулся, — тихонько окликнул Сики, но, как всегда, не получил ответа. 10 Его сон был прерван телефонным звонком. Сики по привычке потянулся к мобильному, лежавшему в изголовье, но звонил стационарный телефон, находившийся в гостиной. 5.50 утра… — Это Сасаока. Голос человека, с которым после вчерашнего вроде бы больше не должно быть никаких отношений. — В чем дело? — У тебя какие газеты есть? — Я получаю все семь. Фирма платит. — Посмотри «Таймс». Там опубликована невероятная статья. — Почтовый ящик на улице. Что там? Говори! — За день до явки с повинной Кадзи видели на платформе синкансэна[17] на станции К. В одну секунду сон как рукой сняло. — Кто видел? Информации можно доверять? — Думаю, ты тоже его знаешь. Галстуки продает у нас в управлении… Идиот! Больше никогда не сможет торговать в полиции. Через десять минут Сики выбежал из квартиры. В уголовном отделе на третьем этаже центрального управления, к своему удивлению, он увидел опухшего Иё. Тот прошел в приемную. Сасаока и Курита тоже влетели туда. Нет, что касается Куриты, то он вошел, стараясь не топать. На столе лежала местная газета «Кэнмин таймс», открытая на странице местных новостей. 6 декабря, накануне явки с повинной, примерно в 7 часов утра на платформе станции К., откуда отправляются синкансэны в сторону Токио, был замечен стоящий в пальто Кадзи. Когда продавец галстуков поприветствовал его, он кивнул в ответ. На вопрос «Куда вы направляетесь?» Кадзи не ответил, и, поскольку вид у него был какой-то странный, продавец не стал продолжать разговор… Сики резко выдохнул. Просто идеальная сенсация. Теперь уже никого не обманешь. — Надо что-то делать. Еще можно что-то сделать! — простонал Иё. — Пятого числа он пытался убить себя, а шестого бродил в поисках места, чтобы умереть… Как тебе этот вариант? Сасаока, к которому был обращен этот вопрос, нахмурился. — Но он же стоял на платформе поезда в сторону Токио… — Он же просто стоял. Неизвестно, сел ли он в поезд в сторону Токио или в противоположную. — Проницательный взгляд Иё был направлен на Сики. — В любом случае, если эта поездка связана с Кабукитё, нам конец. Частично Сики тоже так думал. Поскольку Кадзи не раскрывает цель своей отлучки из дома, Кабукитё ни к чему не привязано, и в таком случае СМИ накинутся и на Кадзи, и на полицейское управление с такой силой, что мало не покажется.