– Собаки чуют приближающийся дождь, и часто убегают внутрь, если понимают, что вот-вот польет. Правда, здорово? Что они могут предсказывать будущее своим нюхом? – Да, – ответила Нора. – Очень круто. Нора укусила свой сэндвич с сыром. И тут Дилан обнял ее за плечи. Нора подпрыгнула. – Какого черта? – воскликнула она. У Дилана был извиняющийся вид. Он сам был собой напуган. – Извини. Я крепко сжал твое плечо? – Нет… Я просто… я… Нет, нет. Все хорошо. Выяснилось, что Дилан – ее парень, и они вместе учились в средней школе. Хейзелдин Комп. Он был на два года младше. Нора помнила день, когда умер ее отец: она сидела в школьной библиотеке и смотрела на светловолосого мальчика на пару классов младше ее, как он бегал за залитым дождем окном. Гнался за кем-то, а может, за ним гнались. Это был он. Он ей смутно нравился, на расстоянии, хотя она не знала его и вовсе о нем не думала. – Все хорошо, Норстер?[94] – спросил Дилан. Норстер? – Да. Я просто… Да. Все хорошо. Нора снова села, но оставила между ними пространство на скамейке. В Дилане не было ничего такого неприятного. Он был мил. И она была уверена, что в этой жизни он ей искренне нравится. Может, она его даже любит. Но входить в жизнь не то же самое, что привыкать к чувствам. – Кстати, ты забронировала «У Джино»? «У Джино». Итальянская кухня. Нора была там подростком. Удивилась, что они еще работают. – Что? – «У Джино»? Пиццерию? На сегодня? Ты сказала, что знаешь там управляющего. – Мой отец знал, да. – Так тебе удалось позвонить? – Да, – соврала она. – Но, к сожалению, у них все занято. – В выходной? Странно. Как жаль. Я люблю пиццу. И пасту. И лазанью. И… – Точно, – сказала Нора. – Да, понимаю. Я все понимаю. Это было странно. Но у них пара больших броней. Дилан уже достал телефон. Он был решительно настроен. – Попробую La Cantina. Помнишь. Мексиканская. Уйма веганских блюд. Обожаю мексиканскую кухню, а ты? Нора не могла придумать уважительную причину отказаться, помимо перспективы не слишком увлекательной беседы с Диланом, а в сравнении с сэндвичем, который она жевала, и остальным содержимым холодильника, мексиканская еда звучала многообещающе. Дилан забронировал им столик. Они продолжили болтать, пока собаки лаяли в здании позади них. В ходе беседы выяснилось, что они подумывают съехаться. – Мы могли бы посмотреть «Салун “Последний шанс”», – предложил он. Она слушала вполуха. – Что ты сказал? Он был застенчив, поняла она. Редко смотрел в глаза. Так трогательно. – Ну, тот фильм с Райаном Бейли, который ты хотела посмотреть. Мы видели трейлер. Ты сказала, он должен быть смешным, и я немного поискал в сети, оказалось, он получил восемьдесят шесть процентов на Rotten Tomatoes, и он есть на Netflix, так что… Ей стало любопытно, поверил бы он, если бы она призналась, что в одной из жизней была солисткой всемирно знаменитой поп-рок-группы и всеобщим кумиром, встречалась с Райаном Бейли и сама его бросила. – Звучит неплохо, – откликнулась Нора, уставившись на пустой пакетик из-под чипсов, летающий над редкой травой. Дилан сорвался со скамейки, схватил пакетик и бросил его в урну поблизости. Плюхнулся обратно рядом с Норой, улыбаясь. Нора поняла, что именно другая ее версия в нем нашла. В нем было что-то чистое. Он сам был похож на пса. Зачем желать другую вселенную, если в этой есть собаки? Ресторан находился на Касл-Роуд, за углом, возле «Теории струн», и им пришлось пройти мимо магазина. Знакомые ощущения, но странные. Когда она подошла к магазинчику, то увидела, что с ним что-то не так. В витринах не было гитар. В витринах вообще ничего не было, кроме старого листка бумаги формата А4, прилепленного на стекло изнутри. Она узнала почерк Нила. Увы, «Теория струн» больше не может работать в этом здании. Из-за повышения арендной платы нам это просто не по карману. Благодарим всех наших верных покупателей. Не слишком задумывайтесь, все хорошо. Идите своим путем. Бог знает, где бы мы были без вас[95]. Дилану это понравилось. – Я узнал цитаты, – затем, спустя мгновение: – Меня назвали в честь Боба Дилана. Я тебе когда-нибудь говорил? – Не помню. – Ну, знаешь, это музыкант. – Да. Я слышала о Бобе Дилане, Дилан. – А мою старшую сестру назвали Сюзанн. В честь песни Леонарда Коэна[96]. Нора улыбнулась. – Мои родители обожали Леонарда Коэна. – Когда-нибудь была там? – спросил Дилан. – Похоже, хороший был магазин. – Пару раз. – Я так и подумал, ты ведь такая музыкальная. Играла раньше на пианино, верно? Играла. – Да. На клавишах. Немного. Нора заметила, что объявление было старым. Вспомнила, что ей сказал Нил: «Я не могу платить тебе за то, чтобы ты отваживала покупателей таким выражением лица, будто на дворе вечная непогода». Что ж, Нил, может, дело было все-таки не в моем выражении лица. Они продолжили путь. – Дилан, ты веришь в параллельные вселенные? Пожал плечами. – Наверное. – Что, по-твоему, ты делаешь в другой жизни? Думаешь, эта вселенная хорошая? Или ты предпочел бы ту, в которой ты покинул Бедфорд? – Не знаю. Я здесь счастлив. Зачем желать другую вселенную, если в этой есть собаки? Собаки одинаковые и тут, и в Лондоне. У меня был выбор, знаешь. Я поступил в Университет Глазго на ветеринарию. И я проходил на занятия неделю, но ужасно скучал по своим собакам. Потом папа потерял работу и не смог платить за мою учебу. Так что, да, я не стал ветеринаром. А я очень хотел им быть. Но я не жалею. У меня хорошая жизнь. Хорошие друзья. Собаки. Нора улыбнулась. Ей нравился Дилан, хоть она и сомневалась, что он привлекает ее так же, как и другую Нору. Он хороший человек, а хорошие люди редки. Когда они дошли до ресторана, то увидели высокого темноволосого мужчину в спортивной одежде, бегущего в их сторону. Норе потребовалось мгновение, чтобы узнать Эша – хирурга Эша, который заходил в «Теорию струн» и приглашал ее на кофе, Эша, который утешал ее в больнице и прошлой ночью постучал в ее дверь в другом мире, чтобы сообщить о смерти Вольтера. Это воспоминание казалось совсем недавним, и все же оно принадлежало только ей. Он явно готовился к воскресному полумарафону. Не было причин думать, что Эш в этой жизни отличался от Эша в осевой жизни, разве что он, скорее всего, не нашел прошлым вечером мертвого Вольтера. А может, и нашел, только Вольтера звали по-другому. – Привет, – сказала она, забыв, в каком мире находится.