– Неужели? Виктория театрально ахнула: – Ох, Мариетта, ты откажешься от своего богатства ради балета? Как романтично. – В отсутствии денег нет ничего романтичного, – сказала Харриет. – Честно, Виктория. Но, Мариетта… – она расплылась в улыбке, – это чудесная новость. Пожалуйста, дай нам знать, не сможем ли мы что-то сделать, чтобы облегчить тебе этот переезд. Улыбка Мариетты была похожа на теплый мед, сладкая и радостная. – Я подумала, не могли бы мы встретиться за чаем как-нибудь вечером, когда вам удобно. В последние дни у меня появилось настроение о многом подумать, и мне бы хотелось поделиться с вами своими мыслями. Виктория переглянулась с Харриет: – Как интересно. Мы будем очень рады, но ты бы не могла нам хотя бы намекнуть? – Нам всем предстоит танцевать в одной труппе. Я подумала, что было бы хорошо получше познакомиться друг с другом, – сказала Мариетта немного смущенно. Сначала общество Деллары и Пирлипаты скрашивало ее жизнь, но к концу пребывания в Эвервуде они стали для нее чем-то гораздо большим. Почти сестрами. Мариетта не хотела дальше жить, горюя об их отсутствии, она собиралась создать в их честь новую дружбу. Она научилась делиться собой с другими и не хотела возвращаться к одинокой и замкнутой жизни. Жизнь готовит ей еще много трудностей, но ей не обязательно справляться с ними в одиночку. – Мы с удовольствием, – ответила Харриет, и теплая, медовая улыбка Мариетты стала еще шире, а настроение еще улучшилось. Заиграла музыка. Занавес раздвинулся, открыв зрителям сверкающие декорации Дроссельмейера, и они ахнули и зааплодировали, глядя на сцену, которую приводили в движение механизмы. Мариетта, Виктория и Харриет продолжали следить за танцами своих подруг в прологе. Они перемежались пантомимой, повествующей о крещении Авроры и сказочных дарах, которые она получила. Улыбка Мариетты стала грустной; ей бы хотелось увидеть лицо Деллары, когда она узнает, что значит быть феей в этом мире. Скорее всего, ее симпатии были бы на стороне злой феи Карабос. Пришла их очередь выйти на сцену. Мариетта вылетела на сцену легкими, игривыми шагами, перемежающимися кошачьими па; быстрыми прыжками, когда ноги так и мелькают, передавая в танце беззаботную веселость юной принцессы на праздновании дня ее рождения. Движения ее рук и ног стали поэзией и звездным светом. Танец смягчил острое чувство одиночества, ее тоску по Легату, Пирлипате, Делларе. По другому миру, к которому у нее теперь нет доступа. Она недавно осмотрела старинные часы, их футляр был закрыт наглухо. До тех пор пока она случайно не найдет другую дверь (если найдет), она останется в этом мире. Пролетев через всю сцену в серии вращений тур пике, она раскинула трепещущие руки, обнимая ночь. Потом перешла к тур шене – более частым и быстрым вращениям. Мариетта продолжала кружиться, охваченная любовью к танцу, убежденная, что приняла правильное решение. Нежные переливы струн арфы провозгласили начало адажио Розы. Мариетта приблизилась к одетым в меха фигурам короля и королевы, делая глубокие вдохи под прикрытием улыбки, она наполняла легкие воздухом перед трудными вариациями. Теми самыми, во время которых она сбилась на просмотре. Но Дроссельмейер больше никогда не сможет помешать ей; она сама об этом позаботилась. Она сама стала рыцарем в доспехах, поднялась на вершину башни и освободила себя от власти злобных механизмов Дроссельмейера. Она опиралась на каждого из четырех своих женихов, сохраняя положение на одной ноге и позволяя им по очереди вести себя. Она ни разу не позволила себе потерять равновесие или коснуться пола второй ногой, пока не отошла от партнеров и не выполнила высокий арабеск на пуантах без поддержки, взлетев к звездам. Она замерла, а зал разразился аплодисментами. Мариетта насладилась минутой триумфа, а потом снова погрузилась в балет, превращая рождественский вечер в танец. Балет подошел к концу, и настал тот момент, которого с таким волнением ждала Мариетта. Стоя между Харриет и Викторией, в окружении других танцовщиц, она одновременно с ними приседала в реверансе под бурю аплодисментов. Мариетта нашла взглядом своих родных. Теодор хмурился, глядя на пустое кресло рядом с ним, будто ждал, что там внезапно появится Дроссельмейер. Фредерик целился в нее своей фотокамерой «Сандерсон», а Джеффри аплодировал от всей души. Ида теребила стоящий перед ней в центре стола рождественский венок. Мариетта подождала, пока мадам Белинская и оркестр получат полагающуюся им долю аплодисментов, а потом вышла вперед. Зал затих, ожидая продолжения. – Я бы хотела выразить глубокую благодарность всем вам за то, что вы сегодня пришли на наш рождественский спектакль «Спящая красавица», – сказала она, постаравшись обвести взглядом нескольких самых уважаемых гостей. – Ваше покровительство мы очень ценим. И если вы захотите увидеть мои следующие выступления, я рада объявить, что они состоятся в Королевском театре, где я буду танцевать в качестве нового члена труппы. Зал снова взорвался аплодисментами. На этот раз они сопровождались перешептыванием и быстрыми взглядами в сторону Теодора и Иды Стелл, застывшими на своих местах. Тяжелый бархатный занавес с шорохом закрылся. – И это был наш последний танец в студии, – сказала Виктория, лицо ее раскраснелось, кожа декольте блестела от пота. – Кажется, мадам Белинская хочет с тобой поговорить, – сказала Харриет Мариетте, услышав приближающийся характерный стук ее трости об пол. И быстро сжала ее руку. – Мы еще поговорим на этой неделе. Я буду ждать с нетерпением. – И я тоже. – Мариетта кивнула и повернулась к своей балетной наставнице. – Ну, девушка, кажется, ты сделала свой выбор и доказала, что ты поняла значение балета. – Мадам Белинская приблизилась и склонилась к ней в облаке светло-зеленого шифона и аромата «Джикки». – Теперь твое балетное образование начнется по-настоящему. – Мне будет очень не хватать ваших уроков, – ответила Мариетта. – Нет. Эти уроки навсегда останутся с тобой. – Мадам подтолкнула Мариетту тростью. – Иди туда. – Пудра на ее лице покрылась трещинами, и на нем появилось подобие улыбки. – С нетерпением жду случая увидеть, какого большого успеха ты добьешься на сцене. А теперь, кажется, твои родные хотят поговорить с тобой. – Она сморщила лоб. – Они ждут тебя у входа в бальный зал. Мужайся и не сходи со своего пути. Глава 47 Мариетта вышла из бального зала. Гости были заняты своими бокалами с шампанским и другими делами, когда она шла мимо них, шелестя тюлем и шифоном. Парочки стекались на танцы, а оркестр играл веселые рождественские мелодии, гораздо более простые, чем совершенные произведения Чайковского. Она остановилась у двери в библиотеку. Она была закрыта. Из-за нее доносились приглушенные голоса родителей, обсуждающих ее поведение. – Ты уйдешь сегодня вечером? – Она вздрогнула и обернулась. Фредерик стоял, прислонившись к деревянной панели стены и смотрел на нее. Она поколебалась, потом кивнула. – Иди наверх. Собери вещи, поговоришь с ними перед самым уходом. Так будет лучше, у них будет меньше возможности помешать твоим планам. – Он подошел к ней. – Я их задержу, пока ты будешь собираться. – Спасибо, – прошептала Мариетта. Переодевшись в дорожное шерстяное платье, она взяла самое теплое пальто и перчатки и поспешно уложила вещи в коричневый кожаный чемодан. Мариетта не удержалась и положила в чемодан несколько самых красивых платьев, кроме более простых и теплых, больше соответствующих ее новой жизни. Пару своих самых любимых книг, балетные туфли. Коробочку своих любимых фисташковых макарун – для маленького утешения в первую одинокую ночь на новом месте. Понимая, что время уходит, она одной рукой смахнула косметику с туалетного столика в косметичку и оглядела спальню, сердце ее отмеряло последние мгновения жизни в этой комнате с узорами из роз на стенах. Мариетта выдвинула верхний ящик тумбочки рядом с кроватью. Марципан встал на задние лапки и смотрел на нее, шевеля носом. Память о Легате с мягкой шерсткой и дрожащими усиками. «Теперь устроим для тебя дом», – прошептала Мариетта, подхватила его и посадила в шляпную коробку с шелковой подкладкой. Она проткнула дырочки для дыхания забытой шляпной булавкой и взяла свои вещи. В последний раз оглядевшись кругом, она сложила письмо о зачислении в труппу и сунула его в карман. Она все равно собиралась покинуть городской дом семьи Стелл, несмотря на его роскошь, снять меленькую комнату на те деньги, которые получила, продав брошь от Картье. Но теперь у нее уже есть жилье. Это письмо – мечта, написанная пером на бумаге. Взгляд в то будущее, ради которого она вернулась. То будущее, которое наполняло ее сердце надеждой и музыкой. Она тяжело вздохнула и спустилась по лестнице. – Куда, по-твоему, ты уходишь? – спросил ее отец, ожидающий Мариетту у подножия лестницы. Рядом с ним появилась Ида. Она побледнела при виде чемоданов, ее тонкая рука взлетела к сверкающему вырезу платья. – Мариетта, это не ответ. Пойдем вместе со мной в гостиную, где мы сможем обсудить дела в более подходящей обстановке. – Боюсь, я приняла твердое решение по этому вопросу. Я уезжаю, – ответила Мариетта. К ним быстро подошел Фредерик. Он сразу же оценил ситуацию. – Отпустите ее; вы же знаете, какая она упорная. – Он подмигнул Мариетте, и Ида резко обернулась: – Фредерик! – Боюсь, мама, другого решения не существует. У нас совершенно различные мнения по этому вопросу, и я сомневаюсь, что их можно примирить. Теодор попытался заговорить. Мариетта заставила его замолчать одним суровым взглядом. – И потом, отец, я публично объявила о своих намерениях, и если не сделаю то, что сказала, это заметят. И еще я позаботилась о том, чтобы написать письма нескольким сочувствующим мне людям, и они обвинят тебя, если ты помешаешь мне уехать. – Я не стану тебе мешать, но если ты решила так уйти, то знай: ты не сможешь вернуться. И ты не получишь ни гроша из твоего наследства. Иде пришлось сесть. Она сильно побледнела от такого поворота событий. Мариетта медленно улыбнулась. – Ловлю тебя на слове. – Она обошла его и пошла дальше. Миновала Фредерика, который сжал ее руку, когда она проходила мимо, вышла из холла, где лакей с широко раскрытыми глазами поспешил распахнуть перед ней дверь. Она вышла в ночь, одинокая фигурка на пустынных улицах Ноттингема. Окна сияли праздничными виньетками, люди собрались на семейный праздник. Мариетта шла по тихому городу к своему новому жилищу. К блестящему будущему, ради которого она пожертвовала всем и которое манило ее. Крохотная снежинка опустилась на ее лицо. Она остановилась и подняла голову. Бесчисленные снежинки слетали к ней; первый снегопад в этом году. Белое Рождество. Мариетта рассмеялась и закружилась, подняв голову, снег собирался на ее ресницах и волосах. Звезд не было видно на белом небе, но она знала, что они улыбаются, глядя на нее. Она поклялась им, Легату, что никогда не перестанет мечтать. И она решила, что в традициях Эвервуда она выберет себе звездное имя. «Мечта». Словарь балетных терминов Арабеск — одна из основных поз классического танца. Работающая нога, вытянутая в колене, открыта назад на вытянутый носок в пол либо поднята вверх на любую высоту. Аттитюд — поза, манера. В широком смысле – любая поза, принимаемая танцовщиками. Балансе — шаг, во время которого балерина движется, чередуя равновесие то на одной ноге, то на другой. Батман — размах, биение. Батманы – группа важных элементов классического танца, вырабатывающих силу, выворотность, резкость и эластичность мышц, координацию движений всего тела. Гран-батман – высокий и резкий бросок ноги.