— Конечно же, я ему звонила. Никто не берет трубку. — А в гараж ты звонила? Ты ведь говорила, он туда направился. — Я не знаю номера телефона гаража, — сокрушенно выдохнула Алина. — Я даже не помню, как он называется. Только дорогу помню, а название… Марина, давай съездим в гараж? — жалобно попросила она. — Вдруг он там? Нет веры у меня к этой молоденькой девчонке. Платить ей нечем, а вдруг она собой решила расплатиться? — Алина, своей ревностью ты можешь достать кого угодно. Запомни, нет у тебя оснований не доверять Вадиму. — Да? Но если его в морге нет, где ж он тогда? — У-у-у-у! — взвыла я. — По тебе Вадим лучше мертвый? — Нет, конечно, но ведь обидно. — Все, довольно твоих рассуждений! Через сколько минут ты сможешь быть у меня? Поедем в гараж! — Через двадцать минут, — пообещала Алина. Я бросила трубку и пошла одеваться. «Чудная у меня подруга, — думала я, роясь в шкафу в поисках подходящей одежды. — Не приди Олег ночевать, я бы заламывала руки и молила бога: «Только бы он был живой. Боже, спаси его и сохрани», а вот Алину главным образом беспокоит, не завелся ли у Вадима кто-то на стороне». В связи с этим мне вспомнилась моя старинная приятельница, которая обладала гипертрофированным чувством недоверия к мужчинам. Она считала, что все представители сильной половины человечества лживы и порочны. Им верить — себя не уважать. Тем не менее она вышла замуж, причем удачно. Муж ее очень любил, обожал и предупреждал все ее желания, а она постоянно терзала себя мыслью: «А почему он такой заботливый, добрый, во всем мне угождает? Должно быть, грешки свои замаливает. Рыльце у него в пушку, оттого он передо мной и стелится». Год она терпела, на второй стала за ним следить, изматывая себя ревностью. А муж, как назло, с работы — домой, из дома — на работу. По субботам и воскресеньям с женой на рынок, к теще на обед. «Законспирировался», — подумала ревнивица и начала его провоцировать на измену: стала подсылать к нему своих приятельниц, чтобы те попытались его соблазнить. А он ни на кого не реагировал, только жену любил. А у той в голове не укладывается. Что ж такое получается? Нужно пересматривать свои убеждения? Но как трудно убедить себя в том, во что не верила всю жизнь. Проще расстаться с мужем. Через три года «счастливой» семейной жизни, я встретила ее на улице. «Как дела?» — «Хуже некуда! Развожусь! Сил больше нет терпеть этого врунишку. Измучилась я ловить его и караулить». — «А что, на горячем ты его хоть раз поймала?» — спросила я. «Нет, но ты ведь, знаешь, все мужики — козлы, и мой не исключение». Вот вам и логика. Похоже, Алина пошла по тому же пути. Пока я одевалась, мысли мои крутились исключительно вокруг исчезновения Вадима. Где он может быть? Я даже набрала номер его мобильного телефона. Увы, череда длинных гудков не прервалась знакомым «алло». У меня противно заныло сердце в предчувствии чего-то нехорошего. Доехал ли он до гаража? Поговорил ли с Катей? По всему, он должен был появиться в кооперативе после шести часов вечера. Летом темнеет поздно, но сам район, в котором находится гараж, место неспокойное, рабочий поселок, парни там бродят горячие, много хулиганья, а у Вадима внешность карикатурно интеллигентская. Такого обидеть — проще пареной репы. Алина подъехала к моему дому без опоздания. — Поехали, — не выходя из машины, распахнула она передо мной дверь «Опеля». — Алина, а в ты в полицию звонила? — спросила я, усаживаясь на переднее пассажирское сиденье. — Звонила, да толку? Посоветовали, если муж через три дня не объявится, принести заявление. А вообще — так мне сказал дежурный — мужчины имеют обыкновение пропадать не только в марте. Юморист. Так унизить, так унизить. Ненавижу и Вадима, и этого мента-дежурного. «Ах, вот кто внушил ей мысль о супружеской измене Вадима, — догадалась я. — Все-таки людям в погонах надо быть более деликатными. Скорей всего, он хотел успокоить Алину, мол, нагуляется муженек и вернется. А получилось как? Совсем нехорошо. Алине с ее болезненным самолюбием лучше стать вдовой, чем обманутой женой. Не приведи, господи». Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча. Я побаивалась высказывать вслух свои опасения, поскольку мысль, облаченная в слово, может материализоваться. Пусть уж лучше Вадим загулял, чем где-то валяется с проломленным черепом. Алина, не отрываясь, смотрела на дорогу. Временами она тяжело вздыхала и смахивала со щеки предательскую слезу. Подъезжая к воротам кооператива, она все же не сдержалась и выдала: — Если застану их вдвоем, убью на месте. Раздавлю. Перееду один раз, а потом еще назад сдам. — Алина, ты опережаешь события. — Да ладно. Где ж ему быть, как не здесь. Седина в бороду, бес в ребро. Мальчик наверстывает упущенное. — Она вдавила ладонь в клаксон и убрала ее лишь тогда, когда в воротах появился перепуганный сторож. — Это и есть Семен Иванович? — спросила я. — Да, в кооперативе есть только один сторож. Семен Иванович зимой и летом живет в сторожке. Практически никуда не выходит. Продукты ему привозят владельцы машин. Я считаю, что старик неплохо устроился. Если бы он еще свои служебные обязанности выполнял как следует, цены бы ему не было. Старый он больно, на многое смотрит сквозь пальцы. — Пока сторож медленно распахивал ворота, Алина выложила мне о нем всю подноготную. Алина хотела проехать мимо Семена Ивановича, но тот перегородил «Опелю» дорогу. — Алина Николаевна, как хорошо, что вы приехали, — запричитал он. — Я хотел позвонить, но не знал куда. От его слов мне стало дурно. Кажется, и впрямь что-то случилось. — Семен Иванович, что произошло? — дрогнувшим голосом спросила Алина. — Ой, беда, Алина Николаевна. — Какая беда? Вадим приезжал вчера в гараж? — Приезжал, — кивнул сторож. — Лучше бы его вчера и не было. Алинино лицо посерело, руки сползли с руля и плетью шлепнулись на колени. — Я так и знала. Он сейчас там? — Там? — не понял старик, но потом, проследив Алинин взгляд, который упирался в ворота злополучного бокса, протянул: — Не-ет, здесь его нет. Он в тюрьме, — и мотнул головой назад, на выезд. — В тюрьме? — Алинин голос повеселел, а щеки порозовели. — Правда? «Ну о чем она думает, глупая». — Позвольте, почему Вадим в тюрьме? — вмешалась в разговор я. Неужели Вадим сорвался и начал вышвыривать Катины вещи на улицу? Или, может быть, он ее ударил? Нет, этого я себе представить не могу. Алина, та могла бы вытащить девушку из гаража за волосы, а Вадим — нет. — А где ж ему еще быть, если он этого пацана замочил. А потом сам и вызвал полицию. Те посмотрели, тело еще горячее, в гараже никого, кроме меня и вашего супруга, нет, вот и забрали, чтобы он не утек от суда и следствия. — Сторож коротко обрисовал картину произошедшего. — Позвольте! — возмутилась Алина. — Вы говорите, что в нашем боксе нашли мертвого юношу. А он откуда там взялся? Была ведь девушка? Катя. Вы же ее сами видели. — Видел, и что с того? Только Катя после вашего ухода тоже засобиралась и куда-то убежала. — С вещами? — Нет, только с дамской сумочкой. — А вещи ее где? В гараже стояла сумка на колесиках, надувной матрас, печка… — припомнила Алина. — Там, наверное, в гараже, до сих пор все лежит. Полиция мертвого парня в морг забрала, а гараж опечатала. Так что внутрь вы, Алина Николаевна, не попадете. — А кот? Там был еще кот, такой рыженький, — вспомнила Алина. — Кота мне оставили. Не запирать же его обратно в бокс, помереть может зверюга. А котик забавный, шустрый. — Постойте, — завопила я. — Что за разговор? Мальчик, девочка. Мы не о том говорим. Вадима арестовали по подозрению в убийстве. Скажи, Алина, разве мог твой муж кого-нибудь убить? Это абсурд, это нонсенс! Этого не могло быть, потому что не могло быть в принципе. Ну что ты молчишь? — Да, на Вадима это как-то не похоже, — Алина пожала плечами. — Обычно он тихий. — Вот, слышите, что жена говорит? — добавила я уверенности к Алининым словам. — А теперь, Семен Иванович, пожалуйста, расскажите нам все, что знаете об убийстве. Как появился этот парень в гараже? Кто его впустил в бокс? Когда приехал Вадим? Короче, все, все, все. Глава 3 — А что я, собственно, знаю? — удивился Семен Иванович. — Я ничего не знаю. — Ну как же так?! Вы ведь здесь круглыми сутками. — Месяц назад ваш муж привел в гараж девушку. Сказал, что она будет держать в боксе свою машину. А мне-то что? Ваш бокс, кого хотите, того и впускайте. Только барышня никакую машину в боксе не пригоняла, сама жила, одна с котом. Жила тихо, из бокса практически не выходила. Иногда в туалет сбегает, да в ларек продуктовый и все — сидит взаперти, носа не показывает. Больше месяца она так в гараже просидела. — А почему вы не позвонили нам? — спросила с упреком Алина. — Странная жиличка такая. Может, у нее не все в порядке с головой? Могла пожар устроить, весь кооператив спалить? Для чего вы тут поставлены? — Да нет, вроде нормальная девка, — немного подумав, сказал дед. — Я ведь у нее спросил: «Почему в гараже живешь, дочка?» Сказала, что ей жить негде. Вроде как нарвалась она на квартирных аферистов, и теперь у нее нет ни денег, ни квартиры. — Врала! Я держала в руках ее паспорт. Прописка городская. Мне она говорила, что поссорилась с родителями. — Может, и врала, может, и с родителями поссорилась, — не стал спорить сторож. — В душу человеку не заглянешь. — А муж мой в гараже как часто появлялся? — как бы невзначай спросила Алина. «Ну, чокнутая!» — с раздражением подумала я об Алине. — Нет, ни разу его не видел, — уверенно сказал Семен Иванович. — Только один раз он был в гараже, когда вашу жиличку привез. — Ага, мою, — фыркнула Алина. — Ну и вчера он приехал, на свою голову. — До этого еще дойдем. Расскажите нам во всех подробностях, что вчера произошло, — попросила я. — Вчера? Ну так Алина Николаевна с утра приехали, — вспомнил старик. — Я ее до бокса довел, немного постоял, пока Катя не открыла дверь, и пошел в свою сторожку, — Семен Иванович замолчал, как будто дальше рассказывать было не о чем. — А что потом было? — Потом? А потом Алина Николаевна уехала. Минут через пятнадцать ко мне Катя прибежала. Взволнованная такая. Попросила меня подержать до вечера котика в сторожке, мол, он не любит оставаться один. Я взял. Смотрю, девка как бы не в себе: бледная, губы дрожат. Спросил, что с ней. Она говорит: «Выселяют меня. Побегу, дедушка, искать новое жилье».