— Я видел у испанцев очень действенный способ наказания, — отозвался Кэндалл. Мартин и Рэтклиф обменялись взглядами. Во время войны Кэндалл провел два года в плену в Испании. — Они продевают через язык осужденного иглу со шнуром и привязывают этот шнур к дереву, — сказал Кэндалл. — Руки связывают за спиной. — И он умирает не сразу? — пристально посмотрел на Кэндалла Мартин. — Да, в течение недели или около того. А на такой жаре, я думаю, быстрее. — Мы должны показать, что воровство карается строго. Я за этот способ с иглой. — Госнолд потрогал висевший у пояса нож. — Все согласны? — спросил Уингфилд. Он оглядел собравшихся. — Что ж, тогда чем скорее, тем лучше. — На сколько недель у нас осталось провизии? — сманил тему Смит. Этот вопрос беспокоил его больше всего. — На четыре недели, если экономить, — проворчал Мартин, отвечавший за снабжение продовольствием. — Если вы отплывете сегодня или завтра, как запланировано, Ньюпорт, когда вас ждать обратно с припасами? — Через двадцать недель, чтобы быть точным, — нахмурившись ответил Ньюпорт. — А пока люди смогут выходить за пределы форта, чтобы наловить рыбы или поохотиться. Леса кишат пищей, — сказал Уингфилд. Он поднялся с пня, на котором сидел, и нетерпеливо обошел собравшихся. — Я предлагаю вам пойти с нами на охоту, — сказал Смит. — Мы уже потеряли много людей. — Смит и Уингфилд настороженно посмотрели друг на друга. — Я хочу попытаться найти дружественные нам племена, — продолжал Смит. — Но самое главное, я хочу найти короля Паухэтана. Он может помочь нам выменивать продукты. Я не могу постоянно ходить к Починсу. Как только Ньюпорт отплывет в Англию, я хочу отправиться вверх по реке. — Это так опасно, Смит, вы просто безрассудны, — отозвался Уингфилд. Смит пропустил его слова мимо ушей. Он знал, что Уингфилд кривит душой. «Ничто так не порадует его, — подумал он, — как моя смерть от рук пасапегов». Уингфилд дал знак матросам на «Годспиде» доставить Перкинса на берег. Собрание закончилось. Члены совета смотрели в сторону корабля, жара усиливалась. По палубе четверо матросов вели заключенного, со связанными за спиной руками, к ожидавшей шлюпке. Фрэнсис Перкинс был высоким человеком, но сейчас он сгорбился и волочил ноги. Матросам пришлось тычками загонять его в маленькую лодку. Мужчины на берегу наблюдали, как шлюпка быстро покрывает расстояние между кораблем и берегом. Когда Перкинса вытащили на берег, Госнолд повернулся к остальным членам совета. — Предлагаю использовать центральное дерево на площади. Каждому придется пройти мимо Перкинса хотя бы раз в день. Остальные члены совета согласились. — Собрать всех свободных людей у дерева? — спросил Рэтклиф. Все кивнули, и он ушел. Смит посмотрел на Перкинса. Он был перепуган, лицо у него побелело, в глазах застыло отчаяние. «Дурак, — подумал Смит. — А мы теряем хорошего человека, отличного земледельца». Уингфилд повернулся к Кэндаллу: — Вы видели этот способ казни в действии. Матросы подведут его к дереву, а вы проденете иглу. Услышав слово «казнь», Перкинс в ужасе дернулся. Он пал на колени и стал молить о пощаде. И матросам пришлось волочить сопротивлявшегося арестанта через луг к центру форта. День выдался туманный, солнце в небе стояло уже высоко. Работавшие и не работавшие собрались вокруг клена. Преподобный Хант, мрачный в своем черном одеянии, уже был наготове с молитвенником. Люди стояли вокруг в пыли, переминаясь с ноги на ногу и вытирая пот, катившийся по лицам и заставлявший одежду прилипать к телу. Смит вздохнул. С Перкинсом, похоже, будут трудности, но в конце концов он не солдат и не матрос, всего лишь обычный крестьянин. Боже, хоть бы он прекратил свои мольбы и крики. Уингфилд поднял руку: шум затих. Единственным звуком были всхлипы Перкинса. — Вы все уже знаете, что Фрэнсис Перкинс был пойман на воровстве, — сказал Уингфилд. — Это преступление карается смертью. Я надеюсь, что это послужит всем вам уроком, и вы не станете следовать его примеру. — Он повернулся к Ханту. — Прошу вас. Когда Хант возложил руки на голову Перкинса, перепуганный человек закричал и стал извиваться, пытаясь высвободиться. Матросы бранились, затягивая веревки. Хант проговорил несколько успокаивающих слов и перекрестил Перкинса. Лицо его перекосилось, из угла рта текла слюна, но он немного притих, пока Хант читал молитву. Однако когда вперед с иглой в руках выступил Кэндалл, мольбы Перкинса о помиловании разнеслись по всему форту. Собравшиеся видели, некоторые много раз, казнь через повешение и пытки, но, наблюдая за концом Перкинса, почувствовали себя неловко. Они начали нетерпеливо передвигаться вокруг. Он голодал так же, как и они. Кража еды была преступлением, которое каждый из них мог совершить в минуту слабости. Кто-то выкрикнул из толпы: — Во имя Бога, кончайте с этим! Последняя короткая судорога пробежала по телу Перкинса, когда Кэндалл продел иглу через его язык. Матросы поставили его на ноги, протянули веревку от иглы к дереву, привязали и закрепили ее. Довольно долго стояла полная тишина. Кто-то прихлопнул москита. Другой сплюнул на землю. Потом люди стали поворачиваться и, по-прежнему не говоря ни слова, начали медленно возвращаться к своей работе. Обычное повешение — самый простой способ умертвить, подумал Смит, но людям надо преподать урок. Он нашел Госнолда и положил руку ему на плечо. — Госнолд, ты выглядишь измученным. Я предлагаю тебе сделку. Если ты поднимешься на корабль и проспишь там весь день, то сегодня ночью я пойду с тобой выслеживать грабителей могил. Только назови мне имя человека, который рассказал тебе об этом. — Эдвард Плам, один из йоменов. Теперь только мы трое знаем обо всем. Да, я устал, но на закате я буду с тобой. Трое мужчин посмотрели друг на друга. Одежда их промокла, но душной ночью прохлада была желанна. Да и высохнут они скоро. — Из форта выбраться легко — переходишь вброд пониже кораблей, а потом плывешь к берегу. — Голос Госнолда был едва слышен. — Да, но сейчас нужно держаться осторожно. Нам повезло, что луна только народилась. Грабители отдыхают чуть впереди. Нам придется держать их в поле зрения или на расстоянии звука и, помимо этого, остерегаться пасапегов. — Смит едва шевелил губами. Деревья вокруг были толстыми, а густые ночные запахи леса сливались в приятный аромат. — Может, забыть обо всем этом. — Было очевидно, что Плам не горит желанием продолжать слежку. — Плам, вы можете вернуться в форт. Вы нам помогли, но сейчас будет меньше шума, если мы останемся вдвоем. Смит дружески толкнул йомена в плечо и обернулся к Госнолду. Мужчины напряженно следили, как Плам осторожно вошел в воду и исчез из виду, почти не возмутив поверхности. Вода в реке напоминала чернила, и лишь изредка на ней вспыхивал отблеск бледного света. Они продолжали смотреть и увидели, как слабым силуэтом над водой показалась светловолосая голова. В то же мгновенье в голову Плама воткнулась стрела. Потрясенные, они смотрели, как голова медленно ушла под воду. Смит и Госнолд переглянулись. Все произошло за какие-то секунды. «Опасно или нет, — подумал Смит, — но у нас нет выбора, мы должны продолжать». Он повернулся к Госнолду и едва слышным шепотом сказал: — Нам придется идти вперед. В течение нескольких ближайших часов возвращаться по воде будет равносильно самоубийству. Ночь темная, и дикари, возможно, не заметят их в лесу. Хотя убийцей мог быть охотник-одиночка, возвращавшийся из своего похода. Если поблизости только один индеец, они в относительной безопасности, но если тут был отряд... Почему не убили людей, за которыми они следят? Те передвигались с шумом, как медведи. Вот почему Смит и был вполне уверен, что индеец один, сам по себе. Наверное, подумал, что поселенцев много, и не решился напасть один. — Пошли, — сказал он Госнолду. — Иди близко к деревьям и пригнись. Смит каждую минуту замирал, боясь, что они производят оглушительный шум. Ему казалось, что всякий раз он ступает на кучу листьев или веток. В то же время он знал, что земля в лесу была чистой и что эти звуки рождаются только в его ушах. Они с Госнолдом четко различали поступь людей, с такой же скоростью шедших впереди. Они вышли на тропу, и идти стало легче. Грабители, похоже, не принимали никаких особых мер предосторожности, было ясно, что путь им знаком. Смит расстраивался, что не видит свою добычу, но слышал их прекрасно. Ему показалось, что они прошагали несколько миль, прежде чем люди остановились. Он махнул назад рукой, давая Госнолду понять, что, вероятно, они добрались до места. Смит и Госнолд осторожно двинулись вперед, пока не увидели поляну. Они различили двух мужчин, медленно ходивших между аккуратными земляными холмиками. Их было, может быть, пятьдесят. Между могил довольно беспорядочно были вкопаны столбы шести футов высотой, резные и расписанные. Они казались стражами мертвых. В лесу ухнул филин. Потом все смолкло. Замерли даже грабители. Наблюдатели увидели, как они бросили на землю мешок, который несли вдвоем. Достали оттуда несколько предметов. Смит и Госнолд напрягли зрение, пытаясь разглядеть их. Бледный лунный свет помог им увидеть, что это были мечи и мушкеты, возможно, из арсенала форта. Двое мужчин заботливо сложили их в одном из углов кладбища, вероятно, таким образом подготовившись к обмену. Двигались они уверенно. Смит подумал, что они, должно быть, часто приходят сюда. Мужчины с минуту постояли, разговаривая, потом стали медленно бродить среди земляных холмиков. Они, казалось, искали какой-то знак. Со своего наблюдательного пункта на небольшом возвышении над кладбищем Смит увидел, что они наконец остановились перед холмиком, который был вроде бы немного выше других. Молоденький серебристый месяц над верхушками деревьев светил слабо. Один из мужчин встал на колени и как будто стал руками ковырять землю. Затем Смит с Госнолдом услышали звук ударов по кремню. — Они хотят зажечь огонь! — одними губами сказал Госнолд, поднимая брови. Загорелся неяркий огонек, мужчины достали из мешка по лопате и стали раскапывать холмик. Потом один из них осторожно покопался в холмике и передал второму какой-то предмет длиной в фут. С помощью топора он вырубил еще один предмет такой же длины и размера, как первый, и так же передал его своему напарнику. Затем они вернули землю на место и придали холмику прежний вид, чтобы он не отличался от остальных могил. Двигаясь теперь быстро и скрытно, они вытащили из мешка два длинных вертела, насадили на них вырытые предметы и нетерпеливо сунули их в огонь. Через несколько мгновений они схватили эти предметы руками, впились в них зубами и принялись с жадностью пожирать. Дымок донес до Смита запах. — Боже Всемогущий, Госнолд, они едят человеческое мясо из свежих могил! На следующее утро усталые и приунывшие Смит и Госнолд обсуждали в форте события минувшей ночи. — Они, по всей вероятности, организовали с пасапегами обмен, чем и объясняется их уверенное передвижение по лесу. Но я совершенно уверен, что их соглашение не предусматривает разграбление могил. — Они быстро убрались прочь, когда мы бросились на них. Не думаю, что они вернутся в форт, где их ждет смертная казнь. Они, возможно, попытаются найти племя, где смогут остаться. Во всяком случае, на этот раз нам не придется беспокоиться о казни. И наше оружие мы получили назад. «Госнолд выглядит смертельно больным, — подумал Смит, — и наша ночная прогулка по лесу помогла этому. Омерзение, которое он чувствует, мы оба чувствуем, мучительно удручает». Смит старался занять друга разговором. — Ньюпорт отплывает завтра. Он отложил отъезд на день. На борту у него много прекрасной древесины, которую он продаст в Лондоне, и хороший груз корня сассафраса. На родине его используют для лечения сифилиса. — Он поднялся, собираясь уйти. — Днем у нас еще одно собрание совета, но до этого я встречаюсь с Рэтклифом и Мартином. Они хотят обсудить какую-то проблему. Попытайся отдохнуть, Госнолд. Идя на собрание, Смит прошел мимо Перкинса, все еще привязанного за язык к дереву. Его стоны звучали глухо в сыром воздухе. Каждый обитатель форта по нескольку раз в день проходил мимо Перкинса. Его мучения предостерегут остальных от нарушения правил компании. Смит был поражен, сколько зла проявляется, когда сотня людей оказывается собранной на ограниченном пространстве. Нужно укреплять дисциплину, сказал он себе. Джон Мартин, крепкий и смуглый, ждал его у часовни. На его широком лице была печать озабоченности. Он не обременил себя вежливым приветствием. — Джон, мы думаем, что Джордж Кэндалл — испанский шпион. Смит хохотнул. Один из членов совета! Это казалось невозможным. Но, с другой стороны, после событий последних суток... Смит вздохнул.