— Дайте мне руку, Серван… — А не пойти бы вам? — Дайте мне руку, — терпеливо повторил он. — Я не нуждаюсь в вашей помощи! Оставьте меня в покое! Он схватил ее исцарапанную руку, но она вырвалась: — Не смейте ко мне прикасаться! — Успокойтесь, — тихим голосом попросил он. — Мне очень жаль… Она бросила на него яростный взгляд: — Вам очень жаль? О да, лучше и не скажешь! Я чуть не разбилась, а ему очень жаль! Лучше бы я предоставила вам возможность самому разбираться с вашими проблемами! — Мы поговорим об этом внизу, — пообещал он, снова беря ее за руку. — Сейчас мы спускаемся, и я прошу вас не отпускать мою руку… Потому что вы еще не в состоянии идти самостоятельно. Согласны? Сдерживая желание достойно ему ответить, Серван молча согласилась следовать за ним, глядя на носки своих ботинок. Она слегка прихрамывала и чувствовала, как горят ссадины на ладонях и исцарапанные ноги. До самой дороги, где их ждал оставленный автомобиль, они не обменялись ни словом. Пока Венсан убирал в багажник оба рюкзака, Серван сидела на огромном лиственничном пне, измученная, сосредоточенная на своих болевых ощущениях. На не покидавшем ее чувстве страха. И на пресловутом чувстве стыда, смешном, но неотвязном. Венсан подошел к ней, держа в руках аптечку. — Оставьте меня в покое! — воскликнула она. — Отвалите, я же не медом намазана! — Я знаю. Но это не имеет ничего общего… Со вздохом он прислонился к дереву. Серван повернулась к нему спиной. Лишь бы не видеть его лица. — Я этого не хотел, — невозмутимо начал Венсан. — Знаю, вы очень на меня обиделись, и вы совершенно правы. Но я не могу ничего сделать, кроме как извиниться… — Из-за вас я чуть было не сорвалась в пропасть, а для вас это пустяки! Заметьте, это была бы вторая жертва за две недели! После Мириам — Серван! Впрочем, хорошо, что каждый раз вы меняете способ убийства! Я даже не представляла, насколько вы опасны! Не исключено, что вы сами столкнули своего друга с этой чертовой скалы! И тут же пожалела, что выпустила стрелу в самое сердце. Венсан дико посмотрел на нее, и ей показалось, что он сейчас действительно ее убьет. Но он предпочел удалиться и сесть в кабину пикапа, яростно захлопнув за собой дверцу. Она была уверена, что он бросит ее посреди леса. Но он сидел и ждал. Немного поколебавшись, она тоже забралась в кабину: — Простите меня, я зашла слишком далеко… — Дальше некуда. Вы считаете, что я виновен в смерти Мириам? И думаете, что я убил своего лучшего друга? Тогда чего вы ждете? Надевайте на меня наручники, бригадир! — Да, я не должна была так говорить… Но я ужасно испугалась, и страх еще не прошел… Я действительно поверила, что сейчас разобьюсь. Ее последние слова, казалось, немного успокоили его, и он наконец удостоил ее взглядом. Оба выглядели не лучшим образом, и внезапно оба рассмеялись. — Так что ж, может, полечим наши царапины? — Они могут подождать до моего возвращения… — Вы намереваетесь в таком виде вернуться в казарму? Ну, тогда Вертоли сам наденет на меня наручники! Серван опустила солнцезащитный козырек и оглядела себя в маленькое зеркальце. Ну и видок! Лицо перепачкано, кровь смешалась с грязью. — Сначала мы заедем ко мне, — не терпящим возражения тоном произнес Венсан. И он развернулся, чтобы выехать на дорогу, ведущую к его шале. Серван опустила стекло, позволив свежему ветерку успокоить горящее лицо и остудить пылающую голову. — И в результате вы так и не сумели найти то, что искали, — внезапно произнесла она. — Напротив. Рядом с тем местом, где упал Пьер, я нашел труп недавно убитой серны… Немного повыше тропинки. — Черт возьми! И вы думаете… — Думаю, что он мог застать врасплох группу браконьеров и дорого за это заплатил. — Но как так получилось, что вчера никто ничего не заметил? — Никто не дошел до того места… К тому же все смотрели вниз, а не вверх… — Браконьеры не забрали с собой тушу убитого ими животного? — Нет, они берут только трофей… — Трофей? — Голову, — уточнил Венсан. Изменившееся выражение лица Серван однозначно выражало ее отрицательное отношение к подобного рода убийству. — Я должен предупредить смотрителей о своей находке, чтобы они точно установили время смерти животного… Посмотрим, совпадет ли оно со временем гибели Пьера. Я почти уверен, что совпадет. — Венсан… я вела себя как последняя дура… Не знаю, что на меня нашло, что заставило ударить вас… Такое со мной впервые, прежде со мной ничего подобного не случалось… — Разумеется, ведь вы впервые очутились на волосок от смерти, — ответил он. — Вы испугались, ужасно испугались. Оказавшись в подобной ситуации, все реагируют по-разному. Вам необходимо было выплеснуть на кого-нибудь ваши эмоции, а тут подвернулся я! — И все равно я поступила ужасно глупо! Никогда не думала, что я способна так злиться! Я сделала вам больно? — Да, немного. — Простите. — Не будем больше об этом говорить. Я тоже повел себя не лучшим образом. К полудню они прибыли в Анколи, и Серван заперлась в ванной. Когда она оттуда вышла, Венсан уже ждал ее с компрессами и обеззараживающим лосьоном. В этот раз она приняла его заботы. На ее невероятно тонкой белой, почти прозрачной коже алели глубокие царапины. Венсан старался действовать как можно более деликатно, а Серван изо всех сил пыталась стойко переносить прикосновение жгучего лосьона. Затем он обеими руками взял ее правую лодыжку и осторожно покрутил ее: — У вас вывих, надо непременно к врачу… Он наложил плотную повязку, а потом занялся ее руками. — Ну вот и все, — произнес он. — Спасибо… — Хотите есть? — О нет! Скорее наоборот… — После того, что вы пережили, надо поесть… Восстановить силы! Сейчас я что-нибудь приготовлю… А вы пока полежите на диване и отдохните. Я быстро. Он исчез на кухне, а Серван опустилась на диванчик рядом с Галилеем, машинально поглаживая его лохматую шерсть. Наконец к ним присоединился Венсан; расставляя приборы, он старался повернуться к ней спиной. — Почему вы не подождали меня сегодня утром? — спросила она. — Не знаю… — Как так — не знаете? Это же дурацкий ответ! — Да, правда дурацкий… Я должен был вас подождать. Он продолжал суетиться, старательно избегая встречаться с ней взглядом. — Идите сюда, сядьте, — велела она, сталкивая Галилея на ковер. Он поколебался, но все же сел — как можно дальше от нее. Он напоминал мальчишку, уличенного в проступке и предчувствующего выволочку. — Венсан, почему сегодня утром вы меня не подождали? Он попытался придумать красивую ложь, но его ум слишком устал. — Вы хотели от меня избавиться? — с улыбкой спросила она. — Нет! Конечно нет… Мне было плохо, вот и все… Осторожно массируя причинявшую ей боль щиколотку, она вновь прокручивала в мозгу воспоминания о своем падении. Она могла упасть только потому, что ему плохо! Она была на волосок от гибели потому, что он не хотел, чтобы увидели его слезы.