Вероятно, тут она права. Барнаби вспомнил ее потрясение при известии, что Холлингсворт, похоже, избивал жену. — Когда миссис Холлингсворт пригласила вас на чай, она не объяснила, почему выбрала именно этот день? — По-моему, нет. — Не потому ли, что у вас это был единственный свободный от занятий день? — Нет. Днем я всегда свободна, кроме среды. — Как думаете, почему она пригласила вас почти на то же время, что и парикмахера? — Наверное, просто забыла. Симона была довольно рассеянной. — А в тот самый вечер, мисс Лоусон, — продолжал Барнаби, — что вы делали? — Что и всегда. Немного почитала, послушала музыку, повозилась в саду. — Получается, в кино вы тем вечером не ходили? — предположил сержант Трой. — Может, и ходила. Честно говоря, я… — Не помните? — Слушайте, сколько еще это будет продолжаться? За последние несколько минут у нее изменилось дыхание. Оно стало таким частым и прерывистым, будто она бежала. Барнаби предложил воды, но она отказалась: — Выйду отсюда, и мне сразу полегчает. — Я хотел бы задать вопрос относительно квартиры в Хай-Уикоме. Я так понял, в колледже вы объяснили, что она нужна для кузена, который приезжает из Штатов. — Да, я так сказала. — И это правда? Ее взгляд непрестанно скользил, обшаривая бетонный куб допросной, все ее углы, пол, потолок. Тело съежилось, словно бы она искала в нем укрытия от этой комнаты. Как будто неодушевленное пространство таило в себе живую, физическую угрозу. — Мисс Лоусон, я спросил, правда ли это? — С чего бы мне выдумывать? — Тогда будьте добры, изложите все в подробностях. — Каких подробностях? — Мы имеем в виду, — вмешался Трой, — имя, адрес и телефон вашего кузена. — Он… он путешествует. Переезжает с места на место. Обычно я жду, когда он даст о себе знать. Барнаби сделал паузу. Достаточно длинную, чтобы она поняла: ей не верят. По правде говоря, он поразился примитивности ее жалкой выдумки. У нее было достаточно времени, чтобы сочинить что-то более убедительное, чем мифический кузен из Америки. Трой догадался о замысле шефа и подыграл ему. Он прислонился к стене и укоризненно покачал головой. Сержант получал удовольствие, но, как и Барнаби, ему хотелось услышать что-нибудь более интересное. В конце-то концов, что ты за творческий человек, если не в состоянии состряпать грамотной истории? — То есть вы хотите сказать, что держите квартиру наготове, пока он не соизволит дать знать о себе? — Да. — По неясной причине этот короткий, произнесенный шепотом ответ вызвал у Сары на глазах слезы. Барнаби продолжал молчать, но не потому, что хотел дать ей передышку, а оттого, что, обнаружив слабину, не мог сообразить, где и как надавить, чтобы вызвать острую реакцию. Сам факт, что ее удалось поймать на лжи, ничем не помогал. В конце концов он произнес: — Вы кого-то искали глазами, когда мы сегодня встретились, не так ли? — Неправда. — Значит, ждали кого-то? — Вы ошибаетесь. — Хорошо. — Не было смысла доказывать недоказуемое. — Тогда, мисс Лоусон, может, поговорим о несчастном случае, который с вами произошел? — Каком несчаст… — Она осеклась, но было поздно. — Вот-вот, — проговорил Барнаби и замолчал. — Мне нужен был перерыв в занятиях. Честно говоря, я просто устала, но сомневаюсь, что администрацию удовлетворила бы такая причина. — У вас, значит, слабое здоровье? — уточнил старший инспектор. — С чего вы это взяли? — Я бы не сказал, что три часа в неделю способны изнурить. — Возможно, вы переутомились, занимаясь чем-либо помимо занятий в колледже? — Вежливый тон Троя не вуалировал оскорбительного смысла этих слов. — Скажем, давая частные уроки? — Послушайте… — Теперь Сара перенесла свое внимание на поверхность стола и мизинцем гоняла скопившийся там налет пыли с места на место. — Что вы… Вы… Барнаби, не без сочувствия, подался вперед. Сара ловила ртом воздух, как выкинутая из воды рыба. Он уже собрался снова предложить ей воды, но тут она сказала: — Вы обещали. Обещали, что мы можем пойти наверх, на четвертый этаж. — После допроса. — Здесь мне нечем дышать. — Откройте дверь, сержант. Трой с неохотой повиновался. Он не был склонен потакать прихотям задержанных. Достаточно и того, что на их защиту встают всякие социальные институты и добрая половина юристов. — Вы не понимаете, это у меня не от недостатка воздуха. Трой тотчас снова прикрыл дверь. — Здесь нет дневного света. В этом все дело. — Осталась всего пара вопросов. — Извините! Мне срочно нужно выйти! — Это недолго. — Мне нужно в туалет. — Хорошо. Хотя это была явная импровизация, Барнаби не мог отказать. — Найдешь кого-нибудь для сопровождения, Гевин? — спросил Барнаби и, отметив время, отключил магнитофон. Когда пришла женщина-полицейский, старший инспектор подозвал ее и сказал: — Лучше, если с вами все время будет еще кто-то из наших. — Вы же не опасаетесь, что она удерет? — спросил Трой. — Я опасаюсь другого. Хотя туалеты находились рядом, прошло не менее десяти минут, прежде чем из коридора до них донеслись громкие голоса, возгласы протеста и понуждения. Сару Лоусон наполовину втащили, наполовину внесли обратно. — Извините, что мы так долго, сэр, но у нас возникли проблемы. — Я стараюсь быть терпеливым, мисс Лоусон, — сказал Барнаби, когда Сару наконец водворили на прежнее место, — но вы сами осложняете свое положение. — Я извиня… — Чем охотнее вы будете с нами сотрудничать, тем скорее мы покончим со всем этим. Полагаю, здесь наши желания совпадают, я прав? Сара кивнула. Передышка явно не пошла ей на пользу, скорее наоборот. У нее тряслись губы, дрожало все тело. — Мой следующий вопрос касается ваших отношений с Греем Паттерсоном. Вы были друзьями или любовниками?