— Творческая натура. Витает в облаках. Что с нее возьмешь? — Вранье есть вранье. Давай-ка вези ее к нам. — Будет сделано! — отозвался Трой, размышляя, как бы не выставить напоказ все свидетельства своих желаний, и, наверное, впервые пожалев, что под рукой нет кованого «пояса целомудрия». — Доставь ее в комнату для допросов внизу. И еще, пока не ушел, приколи это к доске, — распорядился Барнаби, передавая ему фоторобот. — Фу! — воскликнул Трой с отвращением и недоверием. — Прямо-таки «тварь из Черной лагуны»[56]! С первой жестянкой Барнаби покончил, так что Трой ее подобрал и аккуратно отправил в корзину для мусора. Влажные круги на столе он твердо решил игнорировать, во всяком случае, не вытирать их собственным носовым платком. Сержант напомнил себе принести из дома и положить в шкафчик рулон бумажных полотенец. Старина Том довольно неряшлив. — Одного не могу понять насчет случая в кафе «Хаген Дас», — говорил Трой, доставая из жестяной коробочки булавки для фоторобота, — а именно странности с кофе. — Почему же? — Ну, посудите сами. Холлингсворт входит и покупает кофе. Девушка утверждает, что он обеими руками держал поднос. Значит, принесенное с собой, то есть выкуп, он оставил без присмотра. Но это же чистый идиотизм! Кто в своем уме оставит без присмотра, хоть на долю секунды, что-то ценное в терминале аэропорта? Там же воров тьма-тьмущая. — Можно предположить, что место передачи выкупа было заранее оговорено. — Но старуха появилась уже после того, как он поставил на стол кофе, а не пока он стоял у кассы. — В этот момент ее заметили, но, возможно, это было не первое ее появление в кафе. — Тогда зачем покупать кофе, если не собираешься его пить? Сей факт больше всего зацепил Троя. Чего он не выносил, так это пустой траты денег. В подобных кафе никто не стоит у тебя над душой, вынуждая поторопиться с заказом. — Холлингсворта больше нет, и теперь мы не узнаем — зачем. — Ненавижу тайны… Сержант Трой не усматривал ничего странного в том, что детектив делает подобные заявления. Мечтая о спокойном и мирном обществе, где каждый бы занимал свое место и делал свое дело, миссию полиции он видел в том, чтобы снова и снова производить уборку. Выметать мусор с улиц сначала в суд, а затем — в исправительные учреждения Ее Величества. Не сказать, что это всегда работало. В доброй половине случаев не успевал ты покинуть свидетельскую трибуну в суде, как очередной мешок с дерьмом снова выкатывался на улицу, показывая тебе средний палец, хихикая, а то и плюя в лицо… — Что такое с тобой? Трой не заметил, как начал высказывать свои чувства вслух. — Восстанавливаю порядок, сэр. Равновесие. В этом и заключается суть нашей работы, разве не так, шеф? — Порядок и симметрия — дело богов, Гевин. Нам не стоит туда вмешиваться. — И, снимая пиджак со спинки стула, Барнаби добавил: — Они этого не любят. Сержант Трой остановил свою обожаемую «косси» возле «Лавров», вылез из нее и, жмурясь на слепящее солнце, встал там, где полагалось быть калитке. Поднял лицо к солнцу и просто с наслаждением его впитывал. «Ситроена» возле дома не было. Трой прошагал через двор к окну, облокотился на выгоревший подоконник, который из-за зноя казался совсем уж выцветшим, и заглянул внутрь. Гостиная оказалась пустой. Тогда он зашел за дом и без всякого удовольствия обозрел путаницу многолетников и лиан, которую сразу окрестил про себя «настоящей свалкой». Посредине был устроен маленький «колодец исполнения желаний»[57], украшенный небольшой, но затейливой кованой аркой, по которой взбирались плети настурции. Трой приподнял старинную дубовую крышку и посмотрел вниз. Покрытые влажным мхом стены уходили, как казалось, очень далеко. Снизу пахнуло свежестью и прохладой. «Добрый знак, — подумал сержант. — Знак того, что никто не использовал его для временного хранения чего-то неаппетитного». Разочарованный все-таки тем, что ему не суждено поспешить обратно в участок с известием, что он, и никто другой, обнаружил тело миссис Холлингсворт, Трой вернул крышку на место. На заднем дворе, который язык не поворачивался назвать «патио», стоял исцарапанный и побитый стол, заваленный всяким хламом: камешками, выловленными из воды кусками дерева и ракушками. Тут же располагались глиняные горшки самых разнообразных форм и размеров с укореняемыми черенками, кюветы с голенастыми сеянцами и помидорной рассадой. Хотя рядом валялся подсоединенный к крану шланг, вид у всех растений был такой, как будто им не помешал бы обильный полив. Трой отодвинул стол и подобрался к кухонному окну. В раковине — грязная посуда. Будь перед ним нормальный дом, он бы усмотрел тут залог скорого возвращения хозяйки, но от такой неряхи, как эта Сара Лоусон, можно было ожидать чего угодно. Сержант не удивился бы, если бы она отправилась в кругосветку, даже не вытряхнув мусорное ведро. Он вернулся к входной двери и, приподняв козырек над прорезью для корреспонденции, заглянул внутрь: вдруг на коврике лежит почта? Это позволило бы прикинуть, долго ли отсутствует хозяйка. Но, увы… Сержант ретировался назад, к тротуару, гадая, что делать дальше. Он вовсе не собирался возвращаться в участок с пустыми руками. Пусть он не может представить шефу саму мисс Лоусон, зато способен выудить хоть какую-нибудь информацию о ее местопребывании. С чего бы начать? Он стоял почти напротив «Конюшни», откуда прекрасно просматривалось, кто и когда приходит в «Лавры» и уходит оттуда. В мгновение ока Трой оказался внутри. За кассой восседала краснолицая тетка в платье-переднике с цветочным рисунком, в «колбасках» туго завитых волос и с жемчужными пусетами в ушах. Трой не узнал ее, но миссис Бост помнила его отлично. — А, так это вы?! — Простите? — И как у вас хватает наглости появляться здесь снова? — У меня? — Забыли про случай с творожным сыром? — A-а… ну да, — осклабился Трой. Миссис Бост почти вплотную приблизила красное, разъяренное лицо к его нахальной физиономии, так что они чуть не стукнулись носами, и рявкнула. Это, скажем честно, очень впечатляло. От нее несло свечами и воском с лавандой для полировки мебели. — Он должен был стать вершиной моего выступления. Я не могла достичь кульминации без этого сыра! Сержант испытал некоторое облегчение: — Да-да. Конечно. Неважно, что заводит аудиторию, лишь бы срабатывало. — Я близка к пику, я держу публику в руках, я поднимаю крышку своего ежика — и что я вижу?! Трой решил, что с него довольно этой ерунды, и достал удостоверение: — Каустонскому уголовному розыску требуется ваша помощь, миссис Бост. В очень деликатном деле. Мы можем на вас рассчитывать? — Смотря какое дело, — сбавила тон миссис Бост, изучая его фотографию с большим недоверием. — Как это понимать? — Ни я, ни мой муж не готовы впутываться во всякие противозаконные действия. Это был тот редкий случай, когда Трой опешил. В конце концов он нашелся: — Ни о чем таком не может быть и речи. Дело совсем простое: нужно просто кое за кем понаблюдать. — Ясно. — Миссис Бост сузила глаза. Не шевельнув ни единым мускулом, она ухитрилась мгновенно войти в образ. Образ женщины, от которой страна в любой момент может потребовать великих свершений, и не просчитается. Она расправила плечи и произнесла: — Задачу поняла. Будет сделано. Конец связи. — Мы намереваемся побеседовать с мисс Сарой Лоусон. — О чем? — Это как раз и есть деликатный момент. — Я думала, вы имеете в виду… — В настоящее время ее нет дома. Вы не заметили, когда она уехала? — Ее машины не видно уже дня два. Вообще-то, она укатила почти сразу после того, как вы и тот, другой полицейский, с приятными манерами, к ней заходили. — И не возвращалась? — Нет. Ну и дела! Шефу это должно понравиться. — И вы не видели никого, кто бы приходил к ней за это время? — Я такого не припомню. — Послушайте, миссис Бост, вам отсюда все видно как на ладони. Не могли бы вы с мужем оказать нам услугу? Позвоните сразу, как она появится, а? — вкрадчиво сказал Трой и положил на стойку карточку с личным телефоном шефа. Явно разочарованная, миссис Бост, вертя в руках карточку, спросила: — И это все? — Может показаться, будто это не так уж важно, хотя на самом деле вы бы нам серьезно помогли. — Это как в «Свидетелях преступления»[58]? — Совершенно верно. — Может, мне стоит прислушаться к тому, что о ней говорят люди? К нам сюда стекаются все деревенские сплетни.