Выпускникам подбирали наиболее подходящую пару. Если ты быстр, то быть тебе с быстрым, чтобы дети твои стали ещё быстрее. Среди воинов не было таких понятий как «муж» или «жена». В первую очередь они были друг для друга помощниками, соратниками. Но если пара доказывала свои силы и выживала на войне, то через пару-тройку лет им обязывалось завести ребёнка, чтобы Норт мог воспитать нового воина. Астра чуть слышно вздохнула. На обычных людях не лежал груз ответственности, и они были вольны выбирать. Астра не привыкла ждать или надеяться, но она точно знала, что где-то есть тот человек, который предназначен именно ей. Как найти его, если вот же, к тебе ведут того, с кем надо быть? Астра вертела головой по сторонам, пытаясь найти в толпе учителя. Ну когда он подойдёт к ней? - Не надо, - мягким голосом сказал кавалер ей на ухо. Несколькими уверенными движениями он так закрутил девушку в танце, что она едва успевала перебирать ногами. Когда музыка смолкла, и они остановились, Астра сделала несколько глубоких вдохов и произнесла: - Извините, мне нужно идти. - Не надо, - ещё раз повторил юноша. Астра недоумённо посмотрела на него и сразу всё поняла. – Я уже нашёл тебя. Его звали Кириан Кордер. Астра часто слышала о нём, несколько раз видела, но едва знала и сейчас смотрела на избранника, как в первый раз. Он производил впечатление сильного и здорового человека, настоящего воина. Высокий, стройный. Длинные пшеничного цвета волосы. Резкие и смелые черты лица дышали силой и уверенностью. В голубых глазах виднелась твёрдость вместе с насмешкой, словно он знал нечто большее, чем окружающие. Юноши встречались с девушками только во время боёв, и Астра в равной степени не знала никого. Но выбор пал на человека, с которым у неё было общее воспоминание. Однажды ночью, в первый год обучения, Астра, худющая, кралась по коридорам. Холодный пол обжигал босые ноги. Урчание желудка раздавалось громче шагов. Астра пробралась на кухню, протянула руку к кускам хлеба. Они всегда доставались тёткам с кухни в карман, а не детям. Вдруг подскочила кухарка и с громкой руганью отвесила затрещину. Перед глазами потемнело, ноги задрожали. Едва сдерживая злые слёзы, Астра выбежала в коридор и помчалась в спальню. Внезапно кто-то её окликнул. Растрёпанный мальчишка подбежал к ней и протянул яблоко. Астра схватила его и, не сумев сказать ни слова, бросилась к себе. Наутро пришёл один из учителей и преподал урок, что правила нельзя нарушать. Он так и не понял, почему девчонка хитро улыбалась. Ему было невдомёк, что под кроватью спрятано яблоко – настоящее сокровище! Рубцы на спине заживали долго, но куда дольше Астра хранила это воспоминание. Знал ли Кириан, что та девчонка сейчас стояла перед ним? Он рассмеялся, и Астра поняла, что люди вокруг неслись в быстром танце, а она, приоткрыв рот, неподвижно стояла и разглядывала своего избранника, и до чего же глупо она сейчас выглядела! Может, человек, который предназначен ей, не так далёко, как всегда казалось? Кириан Кордер. И всё бы ничего, если бы он не звал себя драконом, и его не презирала вся школа. Глава 2. Правда Фай Монотонный голос неприметного мужчины в очках навевал сон. В огромном кабинете, заполненном бесконечными рядами парт, Фай сидел на последней из них, прятался за спинами более взрослых товарищей по учёбе. Пока они старательно записывали за профессором, он поглядывал в окно и карандашом переносил на бумагу открывавшийся вид. Университет стоял на набережной Холодного моря. Оно выглядело бескрайним и будто даже бездонным. Синее-синее, но с множество оттенков, от нежного до грозового. Через открытое окно доносились громкие крики белоснежных чаек, то падающих к морю, то взлетающих вверх. Вдруг они разлетелись, напуганные громким пароходным гудком. Море казалось таким близким, что на губах чувствовалась соль. Фай отодвинул от себя набросок и с неприязнью посмотрел на него. Всё неправильно! В мире столько цветов и красок, а у него только серый да чёрный. Беспокойным взглядом Фай огляделся по сторонам. В Кионе – этой столице наук и искусства – приличный юноша начинал образование в университете в восемнадцать. Мало того, что он был младше, так ещё его нельзя было назвать «приличным». Чего уж там, сын ремесленника! Тем не менее, согласно закону Киона, каждый ребёнок мужского пола был обязан получить начальное образование. Фай имел глупость сделать успехи в учёбе и пойти дальше. Так, на два года раньше времени он оказался в университете, на таком престижном, но ужасно скучном факультете физических и математических наук. Фай взлохматил рыжую чёлку, перевернул страницу и стал рисовать грозно нахохлившуюся птицу. Все поговаривали, поступление — это огромная удача для него, шанс стать кем-то большим. Немногие вспоминали, что в Кионе почти каждый стремился в науку или искусство. Чтобы превзойти других и добиться успеха, требовалось всю жизнь отдать ради дела. И ещё меньше кто понимал, что Фаю это нужно в последнюю очередь. Он радовался жизни, когда помогал отцу расписывать горшки. Только про бумагу и карандаш Фай никогда не забывал, когда шёл в университет. Он положил руки на парту, а на них – голову. Зевота сводила зубы, глаза сами слипались. Фай мотнул головой, пытаясь прогнать сон. Нужно собраться, он ещё не скоро окажется дома. После занятий его позвал к себе один из профессоров. Перед глазами возникла картина: профессор говорит Фаю, что в силу возраста он не справляется с программой, поэтому его отчисляют. Он широко улыбнулся видению, а затем зевнул. Наконец, послышался звонок – занятие подошло к концу. - У вас есть вопросы? – быстро спросил профессор и сгрёб со стола кипу исписанных бумаг. Тут же несколько рук взметнулись вверх. Профессор глянул на них с неодобрением. Фай улыбнулся: не один он устал от скучной лекции. Вот чего они всё сидят! Зачем спрашивать сейчас, в свободное время, неужели не хватило времени до звонка? Он подпрыгивал на месте от нетерпения. Фай первым выбежал из кабинета и вихрем пронёсся по коридору. Университет состоял из двух частей: учебной и жилой. Профессор обещал принять его в личном кабинете, который примыкал к спальне. Фай даже испугался, услышав об этом. Мало кто из студентов бывал на профессорской половине. Что он сделал, что разговор требовал такого уединения? Фай прошёл по застеклённой галерее, украшенной цветами и деревьями. Разноцветные лампы, скрытые в листьях, красочными бликами отражались на стёклах и горели так ярко, что казалось, он вдруг попал на сцену. Из галереи Фай вышел в коридор, застеленный ковровой дорожкой. Ориентируясь по надписям на дверях, нашёл нужный кабинет и постучал, зашёл, как только услышал разрешение. Стены и мебель были обиты тканью цвета тёмного золота. Висело несколько картин со сценами из истории. За письменным столом сидел статный мужчина лет шестидесяти. На лице выделялся высокий выпуклый лоб – Фай отметил, что именно такие лбы были нарисованы на портретах великих мыслителей. Мужчина вынул сигару, которую зажимал тонкими губами, пригладил аккуратные светлые усики и указал Фаю на кресло напротив стола. Фай присел на край и внимательно посмотрел на профессора Уилима. - Аодхфайонн Нуадха, - профессор говорил задумчиво и протяжно. - Пожалуйста, называйте меня Фай. - Юноша, вы не любите своё имя? Фай немного помолчал, раздумывая с ответом: - Здесь у меня было много проблем из-за него. Целых сто семь лет назад медленная, но разрушающая волна революций покатилась от Норта на юг и восток. Торлигур – южная провинция Ленгернийской империи обрела независимость, но сохранила преданность императору. В последнее десятилетие Норт решил, что торлигурцы нуждаются в их помощи: необходимо завоевать государство и передать власть от последнего отпрыска императорской семьи к самим южанам. Опасаясь за свою судьбу, его родители бежали в Кион, на родину матери. Здесь они уже не смогли обрести дом. Светловолосые кионцы сторонились черноволосого хмурого отца Фая. Мать покинула город ребёнком, но слава её сумасбродного отца, решившего перелететь неприступные Драконьи горы на воздушном шаре и пропавшего там, преследовала её до сих пор. На маленького Фая, ни на кого не похожего, выпала львиная доля насмешек. Если в Торлигуре рыжеволосые считались божьими детьми, любимчиками судьбы, то на севере верили: встреча с рыжим – к несчастью.Как настоящий торлигурец, его отец верил в богов и тому же учил Фая. В Кионе презирали религию и превозносили разум. А сколько же смеялись над его странным, грубым именем! Фай мог назвать не меньше десятка прозвищ, которыми его дразнили, и в два раза больше – оскорблений. Закон обязывал отдать мальчишку в школу, и тот год стал худшим для него. Не лучше пришлось, когда он, с отличием закончив первую ступень обучения, перешёл на следующую. Насмешки стали частью жизни, и как не хотелось по утрам остаться в комнате, нужно было идти в класс и терпеть. Профессор понимающе кивнул: - Я наслышан о вашей судьбе. Вы бы хотели вернуться в родной город? - Не знаю. Я мало что помню, мне было всего шесть, когда мы уезжали. - И что же вы помните? Фай, чуть прищурившись, оценивающе посмотрел на профессора. Что этот старый жук затеял? Фай привычным жестом откинул непослушную рыжую чёлку и решил ответить честно. Терять нечего. - Помню маленький сад, и как цвели вишни. Помню грибные дожди каждый день. Помню много криков о свободе. Всё. Я думал только о новых игрушках, которые мастерил мне старший брат. Если вы хотите узнать о Торлигуре или о войне, то пригласите другого. - Что вы думаете о революции, недавно совершённой в Торлигуре? Как относитесь к нашему строю? Чёлка снова закрыла глаза, и Фай попытался пригладить её к голове. - Если бы я мог сделать так, чтобы революции не было, я бы сделал это. Ещё когда началось первое восстание в Норте. Разве стало лучше? Теперь нет государств, но Норт снова пытается захватить власть. Кион превосходит его в науке и технике, но он поддался. Ради чего? – в голосе зазвучал вызов. – Союз, как же. Всем понятно, что здесь просто боятся войны и прячутся за пыльными книжками. Вместо тирана-короля поставили Совет. Да, его члены избираются, но как часто избранником становится человек из народа? Не нужны все эти ваши революции. Год или два народ будет счастлив, пока лозунги манят его и зовут вперёд. Потом всё вернётся на места. Перемены должны быть постепенными и идти от правительства. И сейчас они нужны как никогда. Глаза профессора заинтересованно заблестели. Неожиданно он ударил ладонью по столу и лихо рассмеялся. - Я сделал правильный выбор. На вашем факультете нужно задавать вопрос «Как?», а вы спрашиваете: «Почему?» Это мне и нужно. Юноша, я хочу многое вам рассказать. Но я должен быть уверен, что этот разговор останется между нами. Боюсь, вам придётся рискнуть. Или вы принимаете моё предложение, и я рассказываю то, о чём вы не могли и догадываться, или вы отказываетесь, уходите и продолжаете прежнюю жизнь. - Я согласен, - любопытство мгновенно взяло верх. Фай придвинулся ближе к профессору. Мысленно он услышал торжественную музыку. Фай всегда мечтал о приключениях, и ему казалось, что сейчас-то они и начнутся. Вот же, то самое! - Сначала выслушайте меня. Начнём с вопроса: вы когда-нибудь сталкивались с тем, что не может объяснить наука? Диковинные вещи, необычные люди, явления природы? В Кионе чудакам приходилось нелегко. Их тут же объявляли умалишёнными и отправляли в дом презрения. Неважно, любил ты приврать о своих приключениях или видел странный сон. Одно нечаянное слово – и человека запирали в четырёх стенах. Вопрос был проверкой? Фай заговорил громко, с вызовом: - Видел. Из Торлигура мы шли по Ваальскому пути, но на юге тогда бродили разбойники, и отец решил, что по лесу идти безопаснее. Мы заночевали там. Я проснулся, услышав чей-то голос, и пошёл на него. Не знаю, сколько я шёл, но оказался на берегу озёра. Там сидела девчонка, и вдруг она засвистела. Из воды стали появляться лошади, и шкура у них была, клянусь, из огня. Не рыжая, а как пламя, переливчатая, с жёлтым, оранжевым и красным. Они выходили из воды, делали прыжок и растворялись в воздухе, а на небе всё выше поднималось солнце. Я окрикнул девчонку, но тут же испугался и убежал. Что, тоже решите, что это выдумки ребёнка? - Отнюдь! Ни я, ни ребята из группы А не стали бы спорить. Фай удивлённо вскинул брови. В составе университета было четыре факультета. Среди них выделялось множество групп: историки, математики, философы и прочие. Одни были практиками, другие теоретиками. Одни предпочитали книги, другие познавали мир чувствами или разумом. И была группа А. Она не принадлежали ни к одному факультету, членов группы не видели на занятиях. Они всегда держались все вместе и так высокомерно и пренебрежительно, точно знали тайны мироздания, не то, что другие. Их презирали и одновременно им завидовали. Они никогда не ходили в библиотеку, но сумки их были полны книг, таких старых, что историки могли только завидовать. За что ребята из А получали самые высокие стипендии? Как попадали в их группу? Другие ученики могли только догадываться. - Я хочу, чтобы вы присоединились к моей группе. Кажется, ваш факультет не слишком вам интересен. Может, вы бы сумели многого достичь, но вместо славы и успеха я предлагаю кое-что другое: правду. Однако если вам не понравится то, что я расскажу дальше, вы не сможете просто уйти. Вы понимаете меня, юноша? Фай на миг задумался. Страх столкнулся с любопытством. Он яростно закивал рыжей головой: - Я согласен. - Тогда скрепим наш договор. Профессор выдвинул один из маленьких ящиков в столе и достал острый кинжал. Быстрым движением правой руки он сделал надрез на левой ладони и протянул кинжал Фаю. Он недовольно поморщился, но повторил действия профессора. Они на мгновение прижались друг к другу ладонями и тут же опустили их. Обычай зародился три века назад – одновременно с образованием Ленгернийской империи. Все сделки и договоры ленгернийцы подтверждали порезом на ладони и демонстрацией алой крови. Считалось, что только у настоящих людей с чистыми намерениями она подобающего цвета. Империя распалась, а традиция осталась. Профессор с довольной улыбкой откинулся в кресле. - Итак. Нам многое предстоит обсудить. Скажу ещё раз: я верю в ваше детское приключение. Это могло быть правдой. Мир полон чудес, которые ни одна наука не может понять. Секрет в том, что в мире есть магия. Фай почувствовал, как открылся рот. Прежде ему казалось, выражение «рот раскрылся от удивления» явное преувеличение. Сейчас он убедился в его правдивости. - Конечно, глупо предполагать, что магия – результат божественной силы или чудо. Нашего развития пока недостаточно, чтобы понять природу магии, но мы работаем над этим. Ясно одно: это всего лишь один из видов энергии. Да, не знакомый нам, во многом пугающий. Однако всему своё время, мы покорим её. - Но почему об этом молчат? – воскликнул Фай, нетерпеливо подпрыгивая на месте. Тысяча вопросов, в миг возникших в голове, не давала покоя. – Получается, все россказни – правда? Да как тогда можно прятать людей по домам презрения, они не сумасшедшие, они видели магию!