Я не слишком парилась из-за этого. Даже, если бы дни были наполнены прелестями весеннего солнца, я все равно не смогла бы ими насладиться. В конце концов, я притворялась, что онемела. Притворяться и быть такой на самом деле, конечно, две разные вещи. Когда в среду я отправилась на репетицию, то была полна трепета и задавалась вопросом, будет ли там Эйдан. Я надеялась, что после нашей встречи в понедельник, он образумится, и будет держаться подальше. Мы были ужасны друг для друга. Приехав на репетицию позже, чем обычно, я обнаружила Джека у здания, разговаривающего по телефону. Он поднял взгляд, увидел меня и сказал в телефон: — Подожди секундочку, детка. — Отнял трубку от уха и предупредил меня: — Мудак здесь. — Эйдан? — Мой живот перевернулся. — Да. — Спасибо за предупреждение, — пробормотала я, желая развернуться и отправиться домой. Но я не сделала этого. А расправила плечи и заставила себя войти в здание. Чувствуя беспокойство, глубоко вздохнула и открыла двойные двери в зрительный зал. Болтовня от сцены дошла до моих ушей, и я увидела, что наш актерский состав общается, развалившись на сиденьях в зале. Квентин с Эйданом стояли у сцены. Они обсуждали что-то, но среагировали на мое появление. И оба уставились на меня. Мой пульс ускорился. Когда я подошла, мой взгляд неохотно потянулся к Эйдану, и мое дыхание перехватило от боли в его глазах. Не ненависти. Не отвращения. Боли. И если я не ошиблась — вины. Что за черт? — Вот ты где. Я даже подумал, что ты уже не придешь, — сказал мне Квентин, глядя в глаза. — Тебе лучше, да? — Что? — Ты в понедельник ушла с репетиции пораньше, потому что была больна, — напомнил он мне. Сбитая с толку выражением на лице Эйдана, я смогла только кивнуть, не совсем понимая, зачем киваю. — Хорошо, давайте начнем. Где наш Орсино? — Квентин посмотрел за мою спину. — Без сомнения, разговаривает по своему чертовому телефону с ничего не подозревающей женщиной, которая скоро будет заражена ЗППП (Прим.: Заболевания передающиеся половым путем). В конце концов, мы вышли на сцену, но я все время чувствовала на себе взгляд Эйдана. Мои реплики ускользали от меня, и я чувствовала себя неловко в своей собственной коже, как будто могла вырваться из нее в любую секунду. Я не могла быть дальше от роли Иллирии, чем сейчас. Эгоистично, но я была рада, когда некоторые другие актеры, включая Джека, были так же отвлечены от игры. Квентин назначил время следующей репетиции, а потом всем крикнул: — И когда вы вернетесь на следующей неделе, я ожидаю, что меня встретит не этот бездарный босяцкий состав! Все поняли?! — Если бы я, черт возьми, хорошо знал, что означает «босяцкий», тогда да, — пробормотал Джек, когда мы ушли за кулисы (Прим.: босяк или босяцкий — личность не вызывающая уважение). Я устало улыбнулась ему и пожелала спокойной ночи. Джек ушел домой, а я вернулась к сидению, на котором оставила свои вещи, и начала все складывать в сумку. — Нора. У меня перехватило дыхание при звуке голоса Эйдана за спиной. Я медленно повернулась, подняла сумку, перекинув ремень через плечо, и неохотно посмотрела на него. Мне показалось или он нервничает? Что, черт возьми, происходит? — Мы можем поговорить? — спросил Эйдан. Внезапно передо мной возникла картинка, как он врезается в меня, наносит глубокие резкие удары, и смотрит сверху вниз с неистовым желанием. Я покраснела, разрывая зрительный контакт. Нет. Мне нельзя оставаться наедине с этим мужчиной. Мы были магнитами, он и я, и я не могла этого отрицать. Держаться подальше от Эйдана стало моей единственной целью. — Я должна идти. — Я повернулась, чтобы уйти. Но Эйдан последовал за мной. — Нам нужно поговорить. — Нам не о чем говорить. — Как оказалось, дохрена есть о чем. Что, черт возьми, это значит? Я не спросила, хотя любопытство щекотало мой язык. — Эйдан, я не знаю, что тебе сейчас нужно, но оставь меня в покое. Выйдя во влажный сырой весенний вечер, я поспешила по тротуару на одну из главных улиц Толлкросса на Левен-стрит, и как только заметила такси, подняла руку в воздух. Водитель увидел и начал подъезжать ко мне. — Нора, я не отстану. Я глубоко втянула воздух, обнаружив Эйдана рядом с собой. Все вокруг потускнело от дождя. Здания, дорога и спешащие люди в темных плащах с зонтами. Единственными яркими пятнами были ярко окрашенные двери магазинов и подъездов, и транспарант напротив входа в Королевский театр, который рекламировал мюзикл. И Эйдан. Он был ярким четким маяком в тоскливом мире вокруг меня, и я знала, что больше всего на свете мне нужно спрятаться от него. Взглянув на Эйдана, я сказала: — Ну, я рада. А я собираюсь домой. Тебе тоже следует идти к себе. Такси остановилось, и я потянулась к двери, но Эйдан смог меня опередить. Я обнаружила, что меня усадили в машину, а Эйдан уселся рядом со мной! — Площадь Фонтан-Бридж, — сказал он водителю. — Что ты делаешь? — Я посмотрела на водителя, хмуро смотрящего на нас в зеркало заднего вида. — Не Фонтан-Бридж, а… — Площадь Фонтан-Бридж, — настаивал Эйдан. — Вы что, шутите? — Водитель разинул рот. — Это за гребаным углом. — Мне нужно в Сайтхилл. Эйдан нахмурился, глядя на меня сверху вниз. — Я все знаю, Нора. Сеона разыскала меня вчера в музыкальной студии. У меня пропали все слова. Мысленно я кричала на свою лучшую подругу, но для Эйдана у меня не было слов. Он посмотрел на водителя. — Площадь Фонтан-Бридж, а затем, возможно, Сайтхилл. — Затем Эйдан уставился на меня со смесью раскаяния и разочарования. — Почему, черт возьми, ты мне не сказала? — Сказала тебе что? — пробормотала я, чувствуя как эмоции, которые я держала под бетонным слоем, начинают пробиваться сквозь маленькие трещины. — «Сказала тебе что?» — спросил недоверчиво Эйдан. — Что Лэйна солгала тебе! — Я не была уверена, что она солгала, — извернулась я. Эйдан помрачнел. — У нас с ней был разговор вчера вечером. Она блядь, обманула тебя, Нора. — Но, ты написал, — сказала я, ошеломленная, тупо пытаясь привести мысли в порядок в этом недоразумении. — Ты написал мне, что уезжаешь. Что все кончено. От моих слов Эйдан стиснул зубы, и мышцы на его челюсти напряглись. Он сжал кулаки, а затем согнулся и выдохнул, пытаясь взять под контроль свои эмоции. — На следующий день после нашей встречи, мой телефон пропал. Когда ты свинтила, долбанная Лэйна уговорила меня взять новый номер, чтобы ты не имела возможности связаться со мной. Я был так зол на тебя, за то что ты пропала, и подумал, что это отличная идея. Тогда я не понял, что так она пытается удостовериться, что я никогда не увижу последнее сообщение, отправленное тебе ею. Боже, Лэйна была подлой. Очень подлой. — Это еще не все. Кэл ясно дал понять, что хочет пространства для него и Сильви, чтобы сблизиться, поэтому даже если бы хотел, я бы не смог полететь в Калифорнию. И я точно не обошелся бы без тебя. — На лице Эйдана было такое страдание, что я отвела взгляд, не в силах вытерпеть, как он смотрит на меня. Словно он переживал.